— Ты не могла этого сделать.
— О, смогла. И сделала. Сказала, что все же питаю слабость к бедному мальчику, обокравшему мою семью и даже пытавшемуся поднять на меня руку, потому простила тебя и готова помочь исправиться. Мое имя значится единственным контактом в твоем досье, а значит, твоя свобода в моих руках.
Я так сжал кулаки, что пальцы побелели.
«Нет, Лилиан никогда не будет владеть мною».
— Удачи тебе с этим. Один звонок в центр попечительства, и я выйду отсюда.
Она рассмеялась, и у меня свело внутренности.
— О, правда? А позволь мне спросить тебя, Мэйсон, сколько звонков тебе разрешили сделать с тех пор, как ты попал сюда?
«Один».
Всего один.
— Вот именно, — продолжила Лилиан. — У меня есть нечто, что тебя заинтересует. А у тебя кое-что, так желанное мне.
— Да пошла ты. Мне от тебя ни черта не нужно, — выплюнул я, стукнув кулаками по столу.
Я уже собирался встать, когда она поманила единственным, что могло завести меня в ловушку.
— Эвелин.
Я увидел, как победно сверкнули ее глаза. Сердце забилось быстрее, легким стало не хватать воздуха. Я снова сел.
— О, славно. Вижу, я привлекла твое внимание. Я хочу, чтобы ты знал, Мэйсон, все это… достанется тебе не даром.
— Черт, где она?
— Этот твой рот. Такая страсть и решимость. Если все получится, ты сможешь делать для нас с тобой удивительные вещи, — от ее самодовольного взгляда мне снова стало не по себе. Она облизнула губы, и у меня внутри все перевернулось. — Я хочу заполучить тебя, Мэйсон. Создать из тебя нечто великое. Но это возможно только в том случае, если ты полностью передашь мне себя.
— Ты совсем больная, мать твою?
— Нет, милый. Просто дальновидная. Целеустремленная, если хочешь. И ты нужен мне, чтобы преподать всем самый важный урок.
Лилиан была сумасшедшей. И я мог обойтись без нее.
«Я выйду отсюда и найду свою сестру. Мы убежим, а потом я буду оберегать ее, пока со всем не разберусь».
— Ну, что скажешь?
— Я не собираюсь тебе ни с чем помогать, черт подери. Где моя сестра? — я четко выговаривал каждое слово, а потом вновь ударил по столу, привлекая внимание нескольких посетителей и заключенных.
Лилиан даже бровью не повела. Лишь стряхнула с руки несуществующую пылинку.
— Знаешь, бедняжке Эвелин, должно быть, тяжело сейчас. Ведь ты застрял здесь. А она все прыгает от одной неблагополучной приемной семьи к другой. Сейчас Эвелин в особенно жутком месте. А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.
Я вскочил на ноги и перегнулся через стол, обхватив руками ее прохладную плоть. Однако меня слишком быстро от нее оторвали, не дав убить Лилиан прямо сейчас. Схватившись за шею, она перевела дыхание.
— Ты проклятая сука! Я убью тебя, если с ней что-нибудь случится! — меня едва удерживали двое массивных охранников.
Лилиан поднялась и схватила сумочку.
— Жаль, что мы не смогли прийти сегодня к соглашению, Мэйсон. Может, несколько месяцев в новом учреждении заставят тебя взглянуть на все по-другому. Ты подумай о моем предложении, — после этих слов она развернулась и ушла.
Я был так взбешен, что попытался вырваться, лишь бы побежать за ней. Готов был выколоть ей глаза пальцами, если она не скажет, где сейчас Эвелин. Однако в следующее мгновение мою спину прошиб заряд тока, пробежав по всем нервным окончаниям в теле, и я упал на пол.
— Не смей делать ей больно, мать твою! — провыл я, в голосе уже не было той силы, что секунду назад.
Я увидел, как черные туфли Лилиан исчезли в дверях, а потом на их месте появились так хорошо знакомые мне ботинки. Мой любимый охранник.
— Соберите его документы. Государство должно научить этого парня следить за своим языком, — в следующий миг он со всего размаху ударил меня ногой, отправляя в черноту забвения.
*****
Шесть месяцев спустя…
Тюрьма, штат Луизиана
— Шевелись, парень, — охранник толкнул меня плечом, и я споткнулся, но успел восстановить равновесие прежде, чем мое лицо встретилось с холодным бетоном.
Даже тусклое освещение в коридоре причиняло боль глазам после пребывания в камере последние шесть месяцев. Я шел по затемненному коридору прочь от одиночки, а мое сердце бешено колотилось от надежды на освобождение. «Может, ко мне пришла Эвелин. Пожалуйста, пусть это будет моя сестра». Я ускорил шаг, узел в животе сжимался все сильнее по мере приближения к комнате для свиданий.
После того злополучного визита Лилиан, она составила какие-то бумаги, уверяя, что я опасен для окружающих и самого себя. Она зашла даже дальше, сфальсифицировав заявления о якобы нападениях. После этого меня перевели из исправительной колонии в тюрьму штата Луизиана. По сути, из одного ада в другой, еще более темный. Они продержали меня в одиночке шесть месяцев. Согласно рекомендациям моего консультанта. Может, и дольше. Я уже потерял счет дням.
Такое заключение оставило меня наедине со своими мыслями.
Я целыми днями думал об Эвелин. С ней все в порядке? Она знала, что я отчаянно хотел вернуться к ней? Эви боролась? Осталась ли она спустя все эти месяцы той же младшей сестренкой, какой я ее запомнил? Я никогда не молился, но теперь то и дело ловил себя на том, что умолял кого-нибудь наверху сберечь Эви от опасностей.
А ночами я думал о Далии. Как ее изумрудные глаза сияли смехом и любовью. Представлял, как она запускала свои нежные пальцы мне в волосы и рассказывала о жизни в нашей старой школе. Разные истории о друзьях. Мне приходили видения нашего будущего. Я мечтал о возможности показать ей свою татуировку. Представлял ее восторженную реакцию и слова о том, что она любит меня и этот цветок. Знала ли Далия, что произошло? И почему, черт возьми, ни разу не приехала навестить? Но она ждала меня. Мы с Далией так любили друг друга. Она должна меня дождаться.
Время тянулось, а мозг все пытался осмыслить происходящее. Я стал ловить себя на том, что разговаривал с сестрой, хоть и знал, что ее не было рядом. Я видел перед собой Далию и просил ее держаться и ждать меня. Разум шутил со мной, путая, где реальность, а где вымысел, но я так сильно нуждался в человеческой компании… Мне не хватало заразительного смеха Эвелин. Наших разговоров. Тепла ее объятий, которые она дарила мне просто так, лишь бы показать свою любовь. Я скучал по интимным прикосновениям Далии. Ее близости, запаху кожи на моей после секса. Тосковал по занятиям любовью. Я держался на плаву, на грани между иллюзией и мечтами, только благодаря силе воли. Но я часто терпел неудачу, на меня накатывала слабость, а из глаз текли слезы.
Где-то очень глубоко внутри нездоровая часть моего разума даже молила о встрече с Лилиан. Мне просто хотелось услышать, что с моей сестрой все в порядке. Что все будет хорошо.
Но ни одна из моих фантазий не становилась реальной.
Поэтому я продолжал бороться.
Чтобы отвлечься я уделял внимание своему телу. Тренировал мышцы, чтобы окрепнуть физически, даже если слабел внутри. Меня буквально парализовали месяцы пыток одиночеством и темнотой.
И вот Лилиан вернулась.
— Ух, только посмотри на себя, ты явно был занят, — улыбнулась она, садясь напротив меня. А Лилиан не изменилась. Черное облегающее платье, волосы собраны в тугой пучок. — Как ты проводишь тут время, Мэйсон? Помимо тренировок, которые, должна признаться, более чем пошли тебе на пользу.
Я поднял руки и переплел пальцы, а потом положил сцепленные ладони на стол.
— Благодаря тебе никак.
— Ну, иногда нужно учиться на собственном горьком опыте. Все твои действия имеют последствия. Я вернулась подарить еще один шанс. Тебе здесь не место. Ты можешь сегодня же уехать со мной отсюда. Просто отдай мне полную власть над тобой, и я позволю тебе заполучить то, чего ты так отчаянно желаешь: расскажу, где твоя сестра.
