Меня привели в лабораторию. Это была, именно, лаборатория. Мне уже приходилось бывать в подобном месте, находясь в клинике доктора Брусникина, только было одно отличие: кроме медицинского персонала там я никого не наблюдал, здесь же, на кушетках лежали люди, перевязанные ремнями и, подключенные к аппаратам новейшей техники. Всюду журчали мониторы, слышались перестукивания датчиков, монотонное бормотание, находящихся в бреду пациентов. Меня бросило в холодный пот, когда я осознал, что нас ждет та-же участь.
— Ну, как, нравится? — Расхохотался один из провожатых. Второй, покачав головой, вышел за дверь. Я промолчал. — Иди за мной. — Он прошел между стоявшими по обе стороны рядами кушеток и открыл белоснежную дверь, находящуюся в неприметном углу за пластиковой ширмой.
Оставив меня в одиночестве, он удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Я осмотрелся: все ослепительно белое, словно хозяин кабинета боялся запачкаться. Белый стол с акуратными стопками бумаг на нем, такое же кресло, обитое белой натуральной кожей. Несколько этажерок с заставленными на ней папками разных цветов — это единственное нарушение в цвете, что выглядело ярким пятном, не свойственным этому помещению. Небольшой кожаный диван, стоящий в углу, также был из натуральной кожи, а миниатюрный журнальный столик из стекла сверкал чистотой. Сбоку от двери я заметил, висевший на стене шкафчик со стеклянными дверцами. За ними виднелись медицинские инструменты. Я резко подскочил и открыв дверцы, вытащил два острых предмета, похожих на скальпель и засунул в карманы штанов, возле колена. Пригодится, главное использовать в нужный момент.
Неожиданно распахнулась боковая дверь, на которую я даже не обратил внимания — она полностью сливалась с белоснежной стеной, скрывая от посторонних глаз.
— Ну, здравствуй, Артем! — Передо мной стоял пожилой мужчина в белоснежном халате и голубой маске, скрывающей лицо. Но, я все равно узнал его. Его голос, его манера склонять голову… Это тот мужчина из клиники доктора Брусникина, один из похитителей, но, что-то ускользало, что-то неуловимое мешало сосредоточиться. Где-то я уже слышал этот монотонный низкий голос с хрипотцой. Меня не покидало ощущение, что это не вторая наша встреча. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты в курсе того, что от тебя требуется. Похвально. Сообразительный парень. — Он прошел внутрь и уселся в кресло. — Присаживайся, поболтаем, как старые друзья. Мы, ведь, друзья, так?
Я как бы сам не совсем адекватен, прекрасно понимаю, что все, что я сделал с Эви накладывает определенный отпечаток, да и лечение в детском возрасте дает понять о моем психическом состоянии довольно многое, но он… Я не могу судить о его агрессивности или дать какой-либо анализ его действиям, потому как он себя особо и не проявил пока, но я жопой почувствовал исходящую от него угрозу… И это было не так, как, если бы ты увидел хулиганов и знал об их намерениях, и, даже, не так, когда ко мне в дом ворвались незнакомцы — это все было простым и очевидным. Здесь же, притаилась скрытая угроза, угроза, настолько первобытная, настолько дикая, что я на мгновение перестал дышать. Мое горло охватил спазм такой силы, будто, кто-то невидимый сжимал мою шею, перекрывая кислород.
— Ну ну, парень. Так у нас разговор не заладится. Вздохни глубже. Да, вот так… Еще вздох… молодец… — произносил он указания монотонным голосом, успокаивая, словно погружая в транс. Какое-то время, я пытался сфокусировать взгляд на его лице, затем, перестав сопротивляться, провалился в темноту.
— Артем! — Истошный вопль. — Артем! Любимый! Очнись! Что они с тобой сделали!? — Я медленно приходил в себя, обрывки воспоминаний из детства, похищение, посещение моего родного дома вместе с Эви, и встреча с… Встреча с кем? — Ты в порядке!? — Голос Эви доносился, будто издалека. — Милый, милый, посмотри на меня!
Глупая попытка
Эви
Господи! Господи! Господи! Да что же это такое!? Когда закончится? Уже третий день Артема куда-то отводят и приносят в полубессознательном состоянии. Видимых признаков избиения или пыток я не заметила, и от этого становилось еще страшнее. Спустя несколько часов после того, как его приводили, он немного приходил в себя и просил, чтобы я не лезла на рожон и ни о чем их не спрашивала. На мои вопросы он отвечал только одно — Я переживу. Какое там, переживет! Он еле держится на ногах! Что эти сволочи с ним делают?
— Эви, детка, иди ко мне, приляг. — Тихий шепот Артема я едва услышала. Только благодаря зловещей тишине я уловила изменившуюся вибрацию воздуха и повернула голову. За три дня он очень изменился внешне: лицо осунулось, резко обозначая скулы, глаза впали, и казались темным пятном на бледной коже. Волосы взъерошены, губы в мелких трещинах. Я чуть не разрыдалась от его жуткого вида, но вовремя сдержалась. Я должна быть сильной. Ради него. Ради себя. Ради нас.
— Конечно, любимый, — свернулась вокруг него клубочком, поджав под себя ноги. — Эви с тобой. Эви рядом.
Обнял меня ослабевшей рукой, едва касаясь, невесомо, практически, неощутимо, но мне это было нужно. Ему это было нужно. Так мы и уснули, пока громкий скрип двери не вырвал нас из беспокойного сна в не менее беспокойную реальность.
— Рота, подъем! — Издевательски заорал вошедший.
— Маловата рота, — рассмеялся второй, следовавший следом.
— Ничего, мне хватит. — Парировал первый. — Сегодня, малышня, у вас банный день. А затееем, — протянул он, — вас накормят и отведут на ковер к главному. Проштрафились вы ребятки. — Мерзко захохотал ублюдок.
По спине пробежал предательский холодок страха. За что нам все это? Чем мы провинились перед ними? Мы же ничего не сделали! Ничего не знаем! Хотелось орать до звона в ушах. До лопнувших перепонок, забыться, хоть на миг избавиться от ужаса, сжимавшего горло.
— Давайте, поднимайте задницы и на выход, блять. — Нетерпеливо зарычал мерзавец. Видно насмешки закончились и он решил побыстрее избавиться от нежелательной возни.
Нас вели по многочисленным коридорам целую вечность, пока не остановились перед двойными стеклянными дверьми. Один из сопровождающих толкнул ее и мы очутились в огромной душевой с множеством кабинок. На скамейке, сразу возле двери, была сложена одежда и полотенца, а также банные принадлежности.
— Вот пользуйтесь. Я сегодня добрый. На все про все у вас час. — Наш провожатый прошел внутрь и проверил окна на предмет надежности. Смешно! Неужели он думает, у нас хватит сил, чтобы выбраться в окно. Если, я бы еще и решилась на побег, то Артем сейчас точно не в том состоянии. — Ну! Что встала? Или хочешь, чтобы тебе потерли спинку? Это я могу. Это я с удовольствием. — Он подошел ближе и меня передернуло от отвращения. Еще секунда и меня стошнит прямо на его белые тапочки. И тогда, ничего хорошего не будет. А это нам ни к чему.
— Нет, спасибо, мы справимся сами. — Взяв Артема под руку мы пошли к душевым кабинкам.
Оставшись с Артемом наедине, я стала осторожно снимать с него одежду. Настроив воду, подвела его к кабинке. Он тяжело облокотился о стену, подставляя тело под теплый поток воды. Я быстро разделась и встала рядом, помогая ему.
— Эви, детка, прости меня. — Шептал Артем, лихорадочно обнимая меня. Целовал шею, губы, глаза. — Прости! Прости! Я во всем виноват!
— Ну, что ты, любимый?! Не смей даже думать об этом! Ни в чем ты не виноват! Ты же не знаешь, что им нужно. Кто мог предположить такое? — Успокаивающе поглаживая его по голове, старалась донести до него, что стечение обстоятельств и какой-то чокнутый профессор решили поиграться с нашими жизнями.
— Я… Я, кажется, знаю, что им нужно. — Артем присел на пол, обхватив голову руками. — Помнишь, я показывал тебе дом своего детства? — Я согласно кивнула. — Когда-то давно, еще до убийства родителей, играя, я обнаружил тайник в своей комнате. — Я нервно сглотнула, не понимая к чему он клонит. Как тайник в доме его родителей связан с нашим похищением? — Там были какие-то бумаги — ничего интересного, поэтому я, вскоре, забыл об этом. Но, спустя некоторое время, отец заставил меня запомнить, что это очень важные документы и их нужно беречь.
