— Должно быть, сказываются нервы после съемок. — Я сморщиваю нос от дискомфорта. В животе у меня все еще немного булькает.
— Ты никогда не нервничаешь во время съемок. Ты оживаешь, когда на тебя нацелены камеры. — Он бросает на меня взгляд, означающий, что я на это не куплюсь. — Скажи мне правду, Ваня. Что происходит?”
— Я не знаю. Меня тошнит уже пару дней. Было трудно сдерживать себя в еде.
Он хватает меня за шею и притягивает к себе. Впиваясь в меня взглядом, он строго говорит: — Ваня, я спрошу об этом только один раз. Ты пытаешься похудеть, переедая, а потом тебя тошнит?
— Я не страдаю булимией, Джунипер.
— Таблетки для похудения?
— Нет.
— Секретная операция на желудке?
— Джунипер.
— Ты знаешь, что ты прекрасна такой, какая ты есть.
— Я…
Ты прекрасна.
Эти слова пробуждают воспоминание о Вегасе. Хадин. Темный гостиничный номер. Пальцы сжимают мое тело. Рот открывается и скользит вниз по моему животу.
Я ахаю и качаю головой. — Нет.
— Нет? — Джунипер плачет.
— Я… — Мои глаза бегают туда-сюда, когда я понимаю, что я не в Вегасе, а Джунипер — не Хадин. — Я имею в виду. Я в порядке.
Джунипер складывает руки на груди и бросает на меня суровый взгляд. — Почему ты не сказала мне, что тебе плохо? Я отвезу тебя в больницу.
— Я справлюсь с этим.
Джунипер закатывает глаза. Для мужчины он действительно хорош в этом. — Что ты имеешь против больниц?
— Ничего. Я бы просто предпочла бы не идти.
— Куда еще тебе идти, когда ты больна?
— Аптека?
— Твое упрямство заставляет меня хотеть просто… — Он протягивает руки, как будто собирается меня задушить. — Девочка, я устал.
— И я голая. — Я завязываю халат и туго его затягиваю.
— Ничего такого, чего бы я раньше не видел.- Он протягивает руку. — Ты готова встать?
— Нет, пока нет. Можешь принести мне воды?
— Конечно. Я сейчас вернусь.
Джунипер выскальзывает из раздевалки. Когда он уходит, я подтягиваю ноги к туловищу и обхватываю руками свои толстые бедра. Тошнота начинает проходить, но я все еще чувствую слабость.
Я кладу голову на колени. В тот момент, когда я закрываю глаза, в моем сознании всплывает другое воспоминание. Я снова в номере отеля в Вегасе. Там жарко. Вес мужчины на мне. Мускусный аромат моего удовольствия.
— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Я вскакиваю, моя грудь вздымается, а голова идет кругом.
Святая.
Вера.
Вонг.1
Почему я это вспоминаю?
Сейчас не время для страстных мыслей о Хадине из всех людей. И какого черта я хочу потянуть за ниточку воспоминаний и посмотреть, куда именно она ведет?
— Я сумасшедшая. — Я бьюсь головой о стену. — Может ли этот день стать еще хуже?
Дверь с грохотом распахивается. — Ваня, у меня плохие новости!
Я вскидываю руки к небу и смотрю в потолок. — Я не это имела в виду.
Джунипер спешит в комнату, размахивая мобильником. — Я только что разговаривал по телефону со своим приятелем из муниципального офиса.
Я наклоняюсь вперед. — Что он сказал?
— Он нашел копию вашей регистрации брака.
— Регистрации б-брака? — Хриплю я.
— Вы не подписывали отказ от фиктивного брака. Вы подписали бланк для настоящего брака. Оно было подано церковью вместе со всеми другими браками, которые они заключили в тот день. Ты… — Он прикрывает рот и смотрит на меня так, словно у меня внезапно выросли два клыка и хвост. — Ты замужем. Это законно.
Пол уходит у меня из-под ног. Если бы я стояла, то, вероятно, рухнула бы. — Нет, этого не может быть.
— Разве ты не помнишь, как подписывала заявление о браке?
— Да, я имею в виду… в некоторой степени. Я уверена, что у нас должен был быть фиктивный брак. Так сказал Хадин.
— Ну, может быть, он солгал тебе.
Что-то холодное скользит у меня в животе. — Может, он и придурок, но не настолько жестокий.
— Почему ты так уверена?
— Я не уверена. — Я поднимаюсь с пола. — И в любом случае это не имеет значения.
— Куда ты идешь? — Джунипер окликает меня.
Я хмурюсь. — Разводиться.
Мощные двигатели ревут так, будто им нужно что-то доказать. Со стадиона открывается вид на гигантскую гоночную трассу с развевающимися флагами и песчаным ландшафтом.
Я иду в противоположном направлении и проскакиваю мимо двух открытых дверей. Вестибюль ипподрома оформлен со вкусом: стены в черных рамах, мягкие красные стулья, виски-бар и достаточно зелени, чтобы имитировать небольшие джунгли.
— Мисс Ваня. — Секретарша улыбается мне из-за своего стола.
Я отмахиваюсь от нее, когда она пытается встать. — Он там, наверху?
— Д-да. — Женщина чопорно складывает руки. В ее словах сквозит паника. — Но он… немного… эм…
— Занят? Я поняла. — Я захожу в лифт.
Я точно знаю, какие "занятия" нравятся Хадину. У этого человека слишком много денег и времени, чтобы их тратить.
Не могу поверить, что переспала с ним.
Не могу поверить, что забыла.
По словам всех его поклонниц, быть с Хадином ‘незабываемо’.
Я фыркаю. — Думаю, что нет.
В этот момент всплывает другое воспоминание. Хадин пристально смотрит мне в глаза. Изголовье кровати врезается в стену. Мои стоны рикошетом разносятся в воздухе.
Лифт открывается со звоном.
Я, спотыкаясь, иду налево, ударяя рукой по стене, борясь с жаром, заливающим щеки. Обрывочные воспоминания о нашей ночи в Вегасе преследовали меня неделями, но в основном они касались свадьбы в часовне.
Возьми себя в руки, Ваня.
С глубоким вздохом я игнорирую покалывание на юге и сворачиваю за поворот. Его кабинет в конце коридора.
— Хадин, — я распахиваю дверь и врываюсь в комнату, — надень штаны, потому что нам нужно… поговорить.
Пять пар глаз поворачиваются ко мне и пялятся так, словно я какое-то сверхъестественное существо.
В течение минуты я обращаю внимание на две вещи.
Первое — все эти люди одеты.
И второе — я выгляжу как сумасшедшая.
Я неуверенно моргаю. — Эм… — Может ли сейчас ударить молния и избавить меня от страданий? — Прости. Я не… Я вернусь.
— Подожди, — говорит рычащий голос из моих воспоминаний.
Я оборачиваюсь.
Мужчина, который встает со стула во главе стола, похож на ожившую дорогую скульптуру, воплощающую в себе стальное совершенство от точеной линии подбородка до полных губ. Впалые скулы, за обладание которыми мужчины-модели отдали бы свое левое легкое, доказывают, что мир абсолютно несправедлив, и в генетическую лотерею выигрывают только придурки.
Хадин медленно поднимается. Он достаточно высок, и я все жду, что его голова ударится о потолок, когда он выпрямляется во весь рост. На мне туфли для стриптиза, и мне все еще приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть на него — это несправедливое преимущество, от которого я не привыкла отказываться.
Его волосы темно-русые, безукоризненно ухоженные, но при этом плутовато распущенные, как будто он хочет, чтобы люди думали, что он не прилагает никаких усилий к своей внешности.
После Вегаса я точно знаю, как он выглядит, когда просыпается, и это в десять раз сексуальнее, чем эта ухоженная, не обнаженная версия.
Не то чтобы я хотела, чтобы он был голым прямо сейчас.
Я пас.
Никогда больше.
Суть в том, что "привилегия горячего парня" — это нечто, и у Хадина есть так много всего, что он, вероятно, мог бы захватить мир, если бы захотел.
— Ваня. — Он произносит мое имя, как песню.
Меня притягивают его глаза. Они серо-стальные. Как у волка. Тот синий цвет, который скорее загадочен, чем трепетен. Ледниковые водопады.
За исключением того, что на дне этого водопада находится пенистая и мучительная смерть.
Хадин подходит ко мне и вторгается в мое пространство, как будто у него есть все права в мире. Когда он обнимает меня за плечи, я подпрыгиваю от неожиданности.
