Роуди
Может, мне стоило её остановить от такого количества выпивки, но это была её жизнь, а я был здесь, чтобы за ней присмотреть. Если она хотела напиться в хлам, я бы убедился, что она в безопасности на вечеринке, а позже спокойно отвёз бы её домой.
Я последовал за ней на кухню, и стоял рядом, пока она, поочередно, опрокинула два шота. Меня не могло не развеселить отвращение на её лице, когда она проглотила содержимое второго шота.
— Чёрт, — поперхнулась она, и я прыснул со смеху. Она была милой настолько же, насколько казалась чертовски горячей.
— Может, тебе завязать с выпивкой, пока она не ударила тебе в голову? — я мог бы сказать, что она вольна делать всё, что хочет, но я всё же дико хотел её защитить.
— Ага, может, ты и прав. Уверена, этот уже подкрадывается.
Я улыбнулся и сделал жест, указывая нам обоим выбираться из кухни. Девушка рядом со мной была единственной, с кем я хотел бы провести время на этой вечеринке.
Мы около двадцати минут оставались в сторонке, когда один из ребят, из зала, подошёл к нам поговорить. И я заметил, как изменилось её поведение. Кассандра опёрлась рукой о стену, её глаза блестели, а все запреты пали. Она разговаривала с девушкой, которую, как я понял, даже не знала.
Кассандра была пьяна. Это было ясно по чересчур оживленным движениям её руки, улыбкам, которые она дарила незнакомцам, и тому факту, что ни в один из других дней она не была такой разговорчивой.
Я наклонился ниже, и убрал прядь волос с её плеча. Блядь, это было прекрасное чувство.
— Ты в порядке? — спросил я. Она повернулась ко мне лицом. Запах алкоголя, исходящий от её губ, заводил меня, хотя, вероятно, не должен был. Я выпил, но не был пьян, потому что завтра днём у меня была тренировка.
Она улыбнулась глядя на меня.
— Чувствую себя великолепно.
Я подавился смешком.
— Ага, потому что ты — пьяна.
Она помотала головой.
— Я не пьяна. Просто я действительно чувствую себя хорошо, будто я сломала какую-то тюремную решётку.
Я снова хохотнул. Это впервые она так сильно напилась? Меня бы это не удивило. Но потом я увидел, каким взглядом она меня одарила, и мой член дёрнулся.
— Здесь жарко, — сказала она, и я кивнул. Здесь было ужасно жарко, но опять-таки, здесь была куча народу.
— Мы можем пойти куда-нибудь поговорить?
Я выпрямился в полный рост, и посмотрел на неё сверху. Я практически предложил ей выйти на улицу, но прежде, чем я смог что-то сказать, она схватила мою руку и потащила меня через гостиную к лестнице.
— Подожди, Кассандра, — сказал я и потянул её обратно, чтобы она остановилась. Она обернулась ко мне через плечо.
— Я просто хочу поговорить там, где не буду чувствовать себя, как в банке с сардинами.
Я не хотел предполагать что-либо, и я уж, блядь, точно не воспользуюсь ею, но мне не стоило кивать и позволять ей вести меня наверх. Мне стоило сказать, что мы должны пойти на улицу.
А после, мы вошли в пустую спальню, и она закрыла дверь.
— Кассандра, это не правильно, — но моё тело было готово. Я так долго хотел этого момента — остаться с ней наедине. Но я явно, блядь, не хотел, чтоб это случилось под воздействием алкоголя, а она была настолько пьяна, что я бы мог просто ею воспользоваться.
— Ты думаешь, что я пьяна, и не соображаю, что делаю, — сказала она, и продолжила говорить прежде, чем я смог вставить хотя бы слово: — Я не слишком пьяна, чтобы осознать, что я здесь с тобой. Просто я чувствую себя настолько хорошо, чтобы перестать прятаться.
Я не знал, к чему она вела, но я соблюдал дистанцию.
— Я ненавижу притворяться, Роуди.
— Притворяться?
Она прошла к кровати и опустилась на неё, выпрямив руки на бёдрах.
— Быть может утром я и пожалею об этом, но я просто хотела сказать тебе, что на самом деле чувствую, — она подняла голову и уставилась на меня, и мольба в её больших синих глазах, могла заставить меня, словно девчонку, упасть на колени. Белокурые волосы свободно спадали ей на плечи, и я не мог оторвать от неё взгляд.
Она так охренительно красива.
— Я признаю, что все мои барьеры рухнули, и только поэтому всё это говорю. Но, если я этого не сделаю, то пожалею, — она улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз. — Я, может, даже, когда наступит утро, пожалею, что открыла рот, но сейчас мне плевать, Роуди.
Я стискивал рукой горлышко своего пива, и смотрел ей в глаза.
— Ты настолько небезразличен мне.
Сердце сжалось у меня в груди.
— Ты мне тоже небезразлична, Кассандра.
Она помотала головой.
— Нет, — сказала она, и замолчала на долгие секунды. — Я имею в виду, я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что иногда мне от того, что я не могу быть с тобой, больно.
И прямо в этот момент всё остановилось. Не было больше ничего, что в этом мире имело бы хоть какое-то значение, кроме сказанного Кассандрой.
Кассандра
Прямо сейчас он, скорее всего, меня ненавидел. Мне никогда не стоило говорить ему, что я его люблю. Из-за алкоголя, мой речевой фильтр абсолютно отключился, и теперь я не знала, что делать. Я была ему небезразлична. Это было мило, но это не то, чего я хотела. Я хотела быть ещё более небезразличной. Я даже приударила за ним, чтобы у него возникло желание, или что-то еще. Вместо этого, я была ему небезразлична.
Насколько хреново это было? Может, некоторым женщинам и нравилось думать, что они небезразличны мужчинам, но не мне. Роуди был не из тех мужчин, которые вообще, блядь, заботятся о женщинах. Он заботился только о своей сестре.
— Просто забудь о всём, что я сказала. Это действительно было глупо с моей стороны.
— Нет, — он остановился возле меня, взяв меня за руки, тем самым заставляя меня выпрямиться.
Почему мы вообще были здесь, наедине? Всё это было похоже на то, чего я никогда не буду иметь, и он меня этим дразнил.
— Слушай, я знаю, что ты никогда не почувствуешь того же ко мне, и это просто отстойно, — я смотрела на что угодно, но только не на него. Я не хотела пялиться на него, когда у меня польются слёзы.
Алкоголь дал мне ощущение прелестного кайфа, и теперь я хотела вернуться домой. Я переоценила вечеринку.
— Ты успокоишься? — спросил он, а я даже не поняла, что болтала попусту.
— Прости.
— Кассандра, когда я сказал, что ты мне небезразлична, я имел в виду всё. Не думаю, что ты даже понимаешь, что это значит.
Уставившись на него, я не знала, что сказать. Это всегда было сложно, когда дело касалось Роуди.
— Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал. Ты улыбаешься, и она освещает весь мой мир. Меня никто никогда не привлекал так, как ты.
