Свернув за угол, я увидела, что моя мама ждет меня. И тогда я подбежала к ней, бросилась в ее объятия, и преступные слезы вырвались наружу.
— Бруклин, — прошептала она, обнимая меня крепче. — Все хорошо, — проворковала она, гладя по моим волосам.
— Я ужасный друг! — застонала я. Я увидела нечеткие очертания парня, проходящего мимо нас и направляющегося к двери.
— Нет, ты не ужасный друг, — ответила моя мама.
— Нет, ужасный! Я даже не знаю, зачем я здесь!
Бэт ненавидела мои сопли! Но она больше не скажет мне этого!
— Брук, — сказала мама. — Я хочу, чтобы ты успокоилась. Мы ведь говорили об этом. Ты знала, это будет нелегко, но она была твоей лучшей подругой на протяжении всех этих лет. Ты думаешь, она бы не хотела, чтобы ты была здесь?
— Нет, не хотела бы! — плакала я.
— Да, она хотела, — сказала мама. — Теперь мы должны идти.
— Я не могу!
— Брук, Бэт была твоей лучшей подругой, — сказала мама, изо всех сил пытаясь сохранять терпение.
— Нет, не была! Не после того, что я сделала! Я все испортила! Я долбанная шлюха! — рыдала я, качая головой из стороны в сторону.
— Милая, не произноси такие слова, как «долбанная» и «шлюха» в церкви, — ответила мама.
Я только всхлипнула громче.
— Ты можешь сделать это, — подбадривала меня мама.
Я стояла на своем, яростно тряся головой, отказываясь идти.
— Бруклин Райт! — зашипела мама, толкая меня и хватая за предплечье. Она сжала слишком сильно, и я пискнула от дискомфорта. В ее голосе больше не было нежности.
— Возьми себя в руки. Это не ты. Перестань делать это. Ты идешь в церковь, чтобы отдать свое почтение подруге, ты собираешься сделать это ради Бэт. Ты меня понимаешь?
Я сглотнула и вытерла лицо.
— Ты меня понимаешь? — повторила мама.
Я нехотя кивнула, и она взяла меня за руку, ведя через двери.
Церковь пахла печалью и чувством вины. Я представляла себе, что все думали, будто они ответственны в некотором роде за смерть восемнадцатилетней девушки. Я чувствовала себя виноватой, но моя вина была совсем другого рода. Я не довела свою лучшую подругу до самоубийства, но меня все равно не было с ней в тот момент, когда она сильнее всего нуждалась во мне. Я была так погружена в свои тайные желания — желая ее бойфренда, Финна. Скрывалась. Обманывала ее. Медленно разрушала нашу дружбу, которая крепла с момента, когда нам было по пять лет. Я была ужасной подругой, и она узнала об этом. Потом я попыталась поступить правильно, сказав Финну, что все кончено, объяснив, что не могу больше предавать свою подругу, а он хотел знать, чем тогда, по-моему, мнению, мы с ним занимались.
Разве это не то же самое? Не предательство?
Я скользнула на скамейку в глубине церкви, обводя толпу взглядом в поисках Финна. Я знала, что он будет здесь, должно быть у него стальные нервы. Он изменял Бэт. Разбил ей сердце. Хуже всего было то, что я была его сообщницей. Я позволила разрушить мою дружбу.
И, видимо, он не чувствовал вины за это. «Сердцу не прикажешь». Вот что он сказал мне однажды.
Думаю, он просто украл эту фразу из дерьмового фильма.
Не могу поверить, что запала на него. Не могу поверить, что сижу здесь, сейчас, возложив на него ответственность за все. Какая неудачница. Не он. Я. Я провела пальцами под глазами, размазывая недавно нанесенную тушь, продолжая высматривать Финна, но нигде не могла его найти. Он был в отчаянии, и поэтому мне необходимо найти его. Мне нужно взглянуть ему в лицо и ничего, если это лишь усилит страдания, которые я по праву заслужила. Я нуждалась в нем, чтобы он помог мне наказать себя за боль, которую я причинила Бэт.
Сделав долгий, глубокий вдох я выдохнула медленно, неторопливо, и увидела того самого красивого парня. Я снова глубоко вдохнула, чувствуя, как мое сердце сжимается, испытывая боль из-за стыда за свое поведение.
Мне вовсе не нужен Финн, чтобы ощущать себя редкостным дерьмом. Благодаря этому парню я чувствовала себя именно так.
Я уставилась на него, сосредоточившись на своем чувстве вины, снова и снова молча извиняясь перед девушкой, лежащей прямо передо мной в деревянном ящике.
« Прости меня, Бэт. Мне так жаль. Пожалуйста, не надо меня ненавидеть » .
В моих глазах застыли слезы, когда священник занял свое место рядом с гробом.
ГЛАВА 2
— Что за черт, Брук? — произнесла Грэтхен — Ты встретила его на похоронах Бэт?
Я хмыкнула в трубку.
— На похоронах! — подчеркнула она.
— Я понимаю, ясно!? — ответила я. — Я дерьмовая подруга.
— Ты так считаешь?
— Я не могла ничего сделать, он врезался в меня, — возразила я.
— Бог ты мой, — произнесла Грэтхен. — Это же, как сцена из сериала «Секс в большом городе».
Ну вот, полагаю, мы опять вернулись к этому. У Грэтхен есть раздражающая привычка сравнивать весь мой жизненный опыт с эпизодами из «Секса в большом городе». Я наперед знала момент, который она хотела описать, прежде чем она даже начала, потому что когда-то она заставила меня просмотреть с ней все серии. Множество раз.
— И шляпка Шарлотты улетела на надгробие жены парня, — услышала я, как говорит Грэтхен.
— Знаю. Я помню этот момент.
— И очень жаль, что ты не можешь встречаться с ним, — добавила Грэтхен.
— Я не встречаюсь с ним. Мы даже почти не разговаривали, — отвечаю я. — Мы в какой-то степени просто смотрели друг на друга с минуту, — я скривилась, думая об этом.
— Вы смотрели друг на друга?
— Хм, ну да, — призналась я.
— Окей, это странно.
— Это произошло, смирись, — защищалась я.
Я сидела на кровати в окружении коробок, забитых моими вещами. Через несколько часов они будут погружены в машину и отвезены в дом моего отца. В моё новое жилище.
— Ты и правда сука, — произнесла Грэтхен.
— Какого черта?
— Ты бросаешь меня в мой выпускной год и затем цепляешь парня на похоронах Бэт.
— Погоди секунду. У меня не было выбора, когда я тебя оставила. Я не могла ничего поделать с тем, что мама переезжает на другой конец страны. Ты представляешь меня, живущей в Калифорнии?
Грэтхен надулась на том конце линии.
— Почему твой папа не может переехать в этот округ?
— Он живет в том доме уже тринадцать лет. И ты понятия не имеешь, что происходит прямо сейчас на рынке недвижимости? Думаешь, он может продать свой дом? — от мысли о желтом линолеуме на кухонном полу и цветочных обоях мне стало дурно. Дом нуждался в полном внутреннем преображении.
