Каким-то непостижимым образом Поттер всегда догадывался, когда его партнер (как же приятно было думать о Снейпе именно так!) задумывался о его прошлом физическом состоянии и способе лечения. Вот и сейчас Гарри накрыл руку зельевара своей и сказал:
— Со мной все в порядке. Нет, ну, правда. Быть оборотнем вовсе не плохо.
Северус не стал отвечать, что и хорошего тоже мало. В конце концов, это было обдуманным и взвешенным решением. Или так, или… О втором варианте и думать не хотелось. Поэтому Снейп просто перевернул ладонь, так что пальцы рук переплелись, и тихо сказал:
— Я рад, что ты относительно спокойно принял это, — а сам в глубине души надеялся, что никогда не услышит обвинений в том, что это он убедил парня принять такое решение.
— Да все нормально. Мы с волком дружим. И ты ему тоже нравишься.
— Это я уже понял, — зельевар позволил себе улыбнуться одними уголками губ.
Подобная перемена настроения очень понравилась Гарри, и он готов был ей всячески потворствовать, но партнеров прервал настойчивый стук в окно. Ухоженная сова (кажется, сипуха) требовала впустить ее.
Подавив недовольный вздох, Поттер лишь посмотрел на форточку, и она мгновенно распахнулась. Птица тотчас оказалась внутри, бросила молодому волшебнику на колени письмо с гербовой печатью и вылетела из дома тем же путем.
— Сухо и официально, — как бы между прочим заметил Северус.
— Похоже, это из Министерства Магии, — ответил Гарри.
— Только они, помимо наших друзей, могут миновать чары ненаходимости, — согласился зельевар. Происходящее ему явно не нравилось.
— Возможно, стоит скорректировать охранные чары, — задумчиво протянул Поттер, все-таки вскрывая конверт. — Что им от меня нужно на этот раз?
Насколько Снейп мог видеть, письмо было не таким уж длинным. А четкий, даже чуть грубоватый подчерк был смутно знаком. Неужели от самого министра?
Гарри подтвердил догадку любовника, сказав:
— Это от Кингсли. Он хочет со мной встретиться для обсуждения чего-то важного.
— А именно?
— Здесь как-то все туманно. На, посмотри сам.
Северус хотел возразить, что не в его привычках читать чужие письма, но вместо этого просто взял в руки пергамент и пробежался взглядом по строчкам, после чего заключил:
— Высокая должность, похоже, испортила Шаклболта. Раньше он был более… четким и лаконичным.
— Но писал именно он. Я узнал по запаху.
— Понятно.
— Тебя что-то смущает?
— Лишь то, что, несмотря на горячее желание поговорить с тобой, Кингсли назначил встречу в министерстве.
— Мне это тоже не очень нравится, — нет нужды говорить, как Гарри ненавидел всяческие протокольные визиты и мероприятия, на которые его приглашали с завидной регулярностью. — Но даже оттуда я смогу аппарировать. К тому же, лучше уж я нанесу визит в министерство, чем приглашать в этот дом… посторонних.
Снейпу была приятна такая трогательная забота об их спокойной жизни, но спросил он о другом:
— Ты все-таки решил пойти.
— Ага.
— Любопытный гриффиндорский мальчишка, — пробурчал себе под нос Северус, но Гарри все равно услышал. У оборотней чрезвычайно чуткий слух.
— Наверное, все еще да, — парень невозмутимо пожал плечами. — Мне любопытно, к чему Кингсли понадобилась такая официальность. Ну и еще я не хочу, чтобы министерские совы и дальше атаковали наш дом.
— Я только надеюсь, что ты не отправишься к нему немедленно.
— Нет. Для этого я еще недостаточно восстановился.
— Зелье не подействовало?
— С ним все нормально, иначе и быть не может. Но ты же знаешь, как после него меня тянет просто полежать, отдохнуть… — Гарри томно потянулся.
— Иди-ка ты обратно в спальню, — усмехнулся Снейп.
— Хорошо. А ты ко мне придешь? Или куда-то собрался?
— Только в лабораторию. Так что позже, возможно.
Восприняв это как обещание, Поттер встал из-за стола и, бросив на любовника многообещающий взгляд, покинул кухню.
Через два дня в приемной Министра Магии раздался хлопок аппарации. Перед изумленной секретаршей, от неожиданности опрокинувшей чернильницу, возник герой магического мира.
Гарри определенно научился производить впечатление. Сейчас он выглядел просто блистательно, утратив почти все сходство с тем юношей-домоседом в футболке и джинсах, коим обычно являлся. Маггловский костюм-тройка графитового цвета (с некоторых пор Поттер игнорировал магическую одежду) подчеркивал, что мальчик исчез, уступив место мужчине, а тонкая серебристая оправа очков добавляла серьезности пронзительно-зеленому взгляду. Да и волосы уже давно не торчали во все стороны, а были забраны в аккуратный хвост.
К тайной радости Гарри, его, кажется, даже не сразу узнали. Улыбнувшись молодой ведьме и одним щелчком пальцев убрав все чернильные следы с ее одежды и стола, он поинтересовался:
— Министр у себя?
Ошеломленная секретарша смогла лишь кивнуть.
— Он один?
Еще один кивок в ответ. Впрочем, подобный шок был понятен. Считалось, что внутри Министерства Магии нельзя аппарировать, это просто невозможно.
— Спасибо.
Гарри всегда старался быть вежливым. Вот и сейчас не изменил себе — поблагодарил, и только потом вошел в кабинет министра.
Видно, столь ответственная должность стала непростым испытанием для Кингсли Шаклболта. Меж бровей залегла жесткая складка, а в глазах заметна усталость. Может, и седых волос бы прибавилось, не будь он лыс, как колено.
Явление золотого мальчика не произвело на министра такого ошеломляющего эффекта, как на секретаршу, но все же заставило резко вскинуться, а брови буквально взлетели вверх.
— Гарри… — Кингсли довольно быстро удалось взять себя в руки, на его лице появились радость и добродушие. — Счастлив видеть, что ты все-таки откликнулся на мое приглашение. Не хотелось мне выглядеть настолько официальным, но Дамблдор не смог помочь разыскать тебя.
— Вы просто не у того спрашивали, — пожал плечами Поттер. С самой победы он предпочитал сохранять с директором Хогвартса лишь вежливый нейтралитет, и только. Но, похоже, сам Альбус предпочитал не афишировать подобное положение.
— Вот как. Я слышал, что ты очень… сблизился с профессором Снейпом.
— Мы живем вместе, мы пара, — просто, без обиняков заявил молодой волшебник. Он вовсе не собирался превращать отношения с любимым человеком в постыдную тайну.
А вот Шаклболт, похоже, не был готов к подобной откровенности. Если бы мог, он бы побледнел, а так лишь шумно сглотнул, ответив чуть дрогнувшим голосом:
— Что ж, хорошо, если ты счастлив.
— Спасибо. Но что-то подсказывает мне, что вовсе не досужие сплетни о моей личной жизни вызвали желание встретиться со мной.
