— Ты что тут делаешь?! – рявкнул я, и мелодия оборвалась на середине такта.
Милана уставилась на меня с застывшим в глубине глаз испугом и попыталась ответить, но слушать её я намерен не был.
— Что ты здесь делаешь?! – снова зарычал я и, вмиг оказавшись возле неё, рывком поднял с низкого круглого стула. – Отвечай!
Она молчала. Смотрела на меня, распахнув длиннющие ресницы, и молчала. Сука! Чёртова шлюха! Зарычав, я с силой стиснул её локоть. В этот момент я был готов убить её. Почувствовала вседозволенность?! Решила, что раз я позволил ей немного свободы, она может делать всё, что ей вздумается?! Может ходить куда захочется и совать свой дрянной нос в мою память! Все они такие – шлюхи! Стоит им дать пару грошей, и они забывают кто они и для чего существуют. Ну нет, дорогая… Похоже, пришла пора напомнить тебе, кто ты такая есть.
Я дёрнул девчонку, и она впечаталась в меня. Вырез её платья открывал прекрасный вид на высокую, тяжело вздымающуюся грудь, глаза блестели.
— Вандор… — попыталась возразить она. – Я…
Что там она, меня не интересовало. У меня был отвратительный день, и я хотел шлюху. Шлюху, купленную для того, чтобы трахать. Отец приезжает через три недели, к своему юбилею. Три недели… При мысли об этом кровь забурлила сильнее, а ярость взвилась новым сносящим всё на своём пути порывом. Хватит! Я и так продержался слишком долго!
Милана выдохнула – неровно, шумно, и я впился взглядом в её рот. Дразнящий, рабочий рот. Губы её были приоткрыты. Память швырнула в меня воспоминаниями о том, как я имел её в этот самый рот, как её сладкие влажные губы обхватывали мой член, как я вдалбливался в её горло. В паху стало так тяжело, что я не сдержал рыка. Член, казалось, набух в долю секунды, а яйца готовы были взорваться – так хотел я эту голубоглазую тварь! Нельзя так желать шлюху… А, впрочем, шлюху как раз можно. Нормальную женщину – нет, эти же для подобного и созданы.
Не давая себе больше ни секунды на размышления, я выволок её из комнаты и потащил по коридору в свою спальню. Чувствовал её тонкую руку под своими пальцами и возбуждался даже от этого. Докатился, мать её! Надо было в первый же день, и дело с концом!
Оказавшись у себя, я швырнул Милану на постель. Она уставилась на меня со страхом и осознанием того, что должно произойти. Вот и отлично! Встав у изножья кровати, я поспешно расстегнул ремень и ширинку. Облегчение было столь мимолётным, что я почти не испытал его. Единственное, чего мне хотелось – вогнать в неё по самые яйца и трахать, не думая ни о приезде отца, ни о розовой комнате, ни о минувшем дне.
— Прости меня, я не хотела! – залепетала она, не сводя взгляда. – Прости, я…
Эта девица хоть понимает, за что она просит у меня прощения?! Я усмехнулся. Цинично, холодно. Вряд ли… Но, ясен хрен, шкура своя ей дорога.
— Раздевайся, — приказал я, ощупав её взглядом.
Подол платья задрался, обнажив округлые бёдра, маленькие хорошенькие коленочки так и манили развести её ноги в стороны. Да, такие женщины сделаны для удовольствия. Сладкая конфетка. Вот и попробуем её на вкус. Не сомневаюсь, что начинка у неё даже вкуснее, чем я себе представлял!
Я сделал шаг к постели и рыкнул снова:
— Платье снимай!
Губы её задрожали. Приподнявшись, она потянула платье вверх. Слишком медленно. Слишком медленно, дьявол! Не дожидаясь, когда она закончит, я ухватился за подол и потянул наверх, разорвал тонкие трусики. Остановившись взглядом на её округлых ягодицах, невольно выдохнул.
— На колени! – рявкнул я, ставя её раком.
Она упёрлась ладонями в матрас. Волосы её, длинные, чёрные, вьющиеся красивыми кольцами, накрыли руки и водопадом завесили лицо. Я услышал тихий всхлип, и это стало последней каплей. Стянув джинсы до колена, я устроился позади неё. Накрыл ладонями полную грудь, сжал. Снова выдохнул через нос. Да… Нашёл соски, сдавил их, и девчонка вскрикнула. Всхлипнула и попыталась что-то пролепетать, но я не слышал и не чувствовал ничего кроме желания трахнуть её.
— Заткнись! – процедил я, шлёпнув её по заду.
Она взвыла. Проклятая неженка! Да откуда она такая взялась, чтоб её! На её бархатной светлой коже остался розовый след. Я шлёпнул ещё раз, и она отозвалась испуганным стоном.
— Вандор, не надо так! – заплакала она, пытаясь отстраниться.
— А что тебе надо?!
Она замотала головой, волосы её заскользили по коже, по кровати, по её маленьким округлым плечам, покрытым россыпью бледных веснушек.
— Что?! – взревел, начисто переставая соображать. Эти веснушки сводили с ума с первого дня, с того самого момента, как я увидел её обнажённой.
Я надавил ей на спину, и она прогнулась. Тёплая нежная кожа… Зад её оттопырился, и я с жадностью смял ягодицу.
— Мать честная! – прорычал я и издал протяжный стон. Только бы сдержаться…
Провёл по ложбинке меж её ягодиц, снова шлёпнул и, плюнув в ладонь, смазал головку твёрдого, словно камень, члена. Приставил к её анусу и резко двинул бёдрами вперёд.
***
— Иди в душ, — сделав несколько глубоких, шумных вдохов, сказал я. Чёрт подери! Вот же проклятье! Давненько такого со мной не было: не растягивал бы удовольствие, кончил бы, не успев вставить в неё. Дьявол!
