9
Милана
Приходила в себя Стэлла медленно. Как ни пыталась она делать вид, что всё в порядке, в порядке она не была. Как-то вечером я застала её разглядывающей себя в зеркало. Увидев меня, она вздрогнула, во взгляде отразилась растерянность, но это быстро прошло.
— Когда я должна приступить к своим обязанностям? – спросила она. Без усмешки, серьёзно. – Думаю, что смогу уже завтра.
Я протянула ей лежащий на кровати халат. Совсем не такой, как был у меня в первые дни – грубый хлопковый халат, в каких прислуга обычно занималась грязной работой вроде уборки ванных комнат. Стэлла взяла его и накинула на худые плечи, скрывая от меня часть синяков. Подошла к постели и устало прикрыла глаза. Я заметила, что от слабости у неё подрагивают руки.
— Вряд ли, — качнула головой и перехватила её ладонь.
Пальцы у неё были тонкие, а ладошка маленькая, узкая. Я посмотрела на её руку с выступающей на запястье косточкой, потом в глаза. Она поняла, что обмануть меня ей не удалось, и отвела взгляд.
— Никому в доме не нужна больная, ни на что не способная девка, — проговорила она едва слышно.
— Ты не девка, — с непонятной мне горячностью возразила я и с силой сжала её руку. Она покачала головой.
— Девка, Милана. Ты, может быть, и нет, а я — да.
Говорила она спокойно, без надрыва и сожаления. Констатировала факт, и это раздражало. Я протянула ей принесённую с собой коробочку монпансье. Удивительно, но накануне мне позволили передвигаться по дому без сопровождения. Не знаю, чем руководствовался Вандор при принятии этого решения. Возможно, решил, что теперь, когда мне есть что, а вернее кого, терять, я стану предусмотрительнее. Да… Тут он был прав. Рисковать жизнью Стэллы я бы не стала ни при каких условиях. Порой она раздражала меня, но… Я чувствовала, что во всём сказанном она была искренняя, честная. Другое дело, что её мнение расходилось с моим. Матвей… Её рассказ подарил мне надежду. А надежда… Надежда — это то, что способно удержать на краю пропасти даже в самый трудный момент. Надежда, вера и любовь.
В доме стояла такая тишина, что он казался пустым, хотя на деле это, конечно же, было не так. За дни, прошедшие с момента, как мне разрешили перемещаться без постоянного конвоя, я успела убедиться, что прислуги у Вандора более, чем достаточно. Другое дело, что прислуга эта придерживалась чётких правил и не расхаживала по хозяйской части дома без особых на то указаний. Замок чёрного лорда… или герцога. А может быть, и кого позначительнее… Слова Стэллы заставили меня задуматься о некоторых вещах. Кто он? Откуда у него этот дом, состояние? Политика? Нефть? Информационные технологии? Не то чтобы для меня это имело значимость, но было интересно.
Я знала, что уехал Вандор ещё утром, и потому не боялась, что он внезапно вызовет меня к себе. Сидеть в комнате не хотелось, и я вышла в пустой широкий холл. Тёмные стены, тёмный, приглушающий звук шагов ковёр на полу… Прошла до конца холла и остановилась возле окна, выходящего в сад. На улице моросил дождь, на душе у меня было муторно. Я чего-то ждала, но сказать, чего именно, точно не смогла бы. Какого-то знака? Перемен? Отворив окно, вдохнула пропитанный озоном воздух. Небо было серое и хмурое, вдали сгущалась чернота. Должно быть, скоро натянет грозу.
Простояв ещё немного, я направилась в обратную сторону. Прошла мимо спальни Вандора и свернула в другое крыло. Здесь я ещё не была. Господи, и зачем ему столь огромный дом, если живёт он в нём один?
Первая комната оказалась гостевой спальней, вторая – тоже. Третья и четвёртая были заперты. Я дёрнула ручку очередной двери. Она поддалась туже остальных. Толкнув дверь, вошла в комнату и остановилась на пороге. Пахло цветами и самую малость – пылью. Но удивило не это: комната, в отличие от других помещений дома, была выполнена в светлых тонах. Обои с цветочным рисунком, бледно-розовый ковёр с вдавленным орнаментом, в тон ему – шёлковые занавески. У меня возникло чувство, что я попала в другую реальность… Сделала шаг, осмотрелась и увидела пианино. Белое пианино со стоящим на нём в вазе букетом засушенных цветов. Шикарное… Подошла и провела пальцами. Ни пылинки, ни царапинки.
Вандор
Не успел я дойти до верхней ступени лестницы, услышал приглушённые звуки фортепьянной мелодии. Что за чёрт?! Нахмурился и прислушался. Да какого хрена?! Чёрт, чёрт, чёрт! Преодолел оставшиеся ступеньки и, ничего не соображая, метнулся в конец коридора. Каждый звук, каждая нота, удар каждой клавиши впечатывались в меня, доводя до исступлённой ярости, и, чем ближе становилась комната, чем громче звучала музыка, тем выше взметалось то огненно-красное, взрывающееся чёрными вспышками, что зародилось во мне. Кто бы это ни был – ему не поздоровится! Ненавижу, когда шарятся по моему дому! Ненавижу, когда выворачивают нервы, а та тварь, что выводила намертво въевшуюся в память мелодию, выбрала не самый лучший день для этого.
Не помню, как добрался до двери. Рывком распахнул, погрузился в мир воспоминаний: запахи, цвета и музыка… Музыка, рождающаяся под тонкими женскими пальцами, вытекающая из-под чёрно-белых клавиш. Мелодия из детства. Далёкого и с каждым годом становящегося всё более бледным. Длинные чёрные волосы той, что когда-то дала мне жизнь. Голубые глаза и тонкие черты лица… Никогда! Никогда никто больше! За этим пианино, пальцами по этим клавишам. Никогда! Лишь я сам.
