Когда я добрался до верхней ступени, она перестала сопротивляться и прижалась лбом к моей спине со словами:
— Не могу поверить, что я это сделала.
Я скользнул рукой по её бедру и схватил за задницу.
— Ты хорошо справилась.
Она взвизгнула, когда я ударил её по щеке и пинком распахнул дверь в её спальню. Захлопнув её за собой, я отнес её на кровать и бросил на покрывало.
— Что ты… — выдохнула она, когда я сунул руку ей под юбку и сдернул трусики, ткань легко порвалась в моей руке.
— Покажи мне свои сиськи.
Я расстегнул свой ремень.
Ее щеки покраснели, но она повиновалась, стянув верх платья и показав мне свои холмики с светлой кожей и затвердевшие соски.
Я застонал и расстегнул молнию на брюках.
— А теперь покажи мне остальное.
Она прикусила губу, её взгляд слегка потерял ясность, зрачки расширились.
— А вдруг они придут за мной?
— Мне плевать, даже если они пошлют за тобой всю Национальную гвардию. Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, прямо сейчас, и никто меня не остановит. А теперь покажи мне свою хорошенькую киску.
Она раздвинула ноги и приподняла пышную юбку. Мой член напрягся, когда я увидел розовые губки и влагу в сосредоточии её женственности. Я хотел попробовать её на вкус, часами любить её и ласкать каждый дюйм её тела, но в её словах была правда. У нас не было времени. А мой член взорвется, если я не возьму её прямо сейчас.
Я сжал свою плоть в кулак, слегка поглаживая, когда опустился между её ног.
— Это моё. Всё это. Ты хоть представляешь, как близок был Гектор к тому, чтобы его мозги были размазаны по стене?
Она покачала головой и провела руками по моей груди:
— Я хочу видеть, какой ты без одежды.
— Нет времени! — ответил я, прижимая головку члена ко входу в её лоно.
Её глаза расширились, когда я без предупреждения вошел в неё. Вскрикнув, она вцепилась в мою рубашку, её спина выгнулась, когда я проскользнул поглубже. Ее киска была идеальными тисками, сжимающими меня с изысканным давлением.
— Я бы его убил, как и любого другого мужчину в этой чертовой комнате, — с тяжелым и глубоким вздохом проговорил я.
Она застонала, раздвинув ноги ещё шире.
— Дэвид!
— Это тебя заводит? Что я с радостью убью, замучаю или покалечу любого мужчину, который подумает, что может прикоснуться к тебе?
— Да, — выдохнула она.
Боже, просто услышав ее признание, я почувствовал, как кровь прилила к члену. Я толкнулся и начал медленно двигаться, задавая ритм и полностью подчиняя её себе. Положив одну руку ей на бедро, а другую рядом с головой, я трахал её, пока она выгибалась и извивалась. Наклонившись, я зажал один сосок между зубами, затем втянул её грудь в рот.
Она вцепилась в мои волосы, не в силах как следует ухватиться за короткие пряди.
Я отдал ей свою жестокость, свое неистовство, свою жажду, свою власть и контроль. Она приняла инициативу, её тело прижалось к моему. И когда я завладел её ртом, она обвила руками мою шею, притягивая меня ближе, желая большего. Наши языки двигались в одном ритме, жестко и быстро.
Её ноги начали дрожать, поэтому я просунул руку между нами и потрогал её клитор.
— Дэвид! — она уперлась пятками мне в бедра.
Я погладил быстрее и вошел в неё.
— Я… а-а… — простонала она, и я почувствовал, как ее киска напряглась еще сильнее, сжимая мой член, когда она застонала, извиваясь в оргазме.
Я не мог сдержаться, не тогда, когда моя Эйнжел издавала такие эротические стоны и извивалась подо мной. Врезавшись в её тело ещё несколько раз, я вышел и схватил свой член, когда кончил на неё, покрывая её своим семенем. Излившись, я загляделся на неё. Ее красивое лицо было расслабленным, груди раскраснелись, соски были всё ещё твердыми, а киска её была великолепна. Я никогда не видел ничего более горячего, чем она в тот момент, и это заставило меня хотеть секса с ней снова и снова, пока мы оба не рухнем без сил.
Она прижала ладонь ко лбу:
— Боже!
Усмехнувшись, я отозвался:
— Да?
Она улыбнулась и покачала головой:
— Балда!
Шаги на лестнице заставили меня одернуть её юбку и застегнуть свои штаны. Она поправила верх платья.
— А как же твой… — она посмотрела на свои бедра.
— Нет времени, — ответил я.
Я не сказал, что хочу кончить на неё как можно дольше, что хочу получить её, завоевать и поставить метку, но это всё было бы именно так, но это была истинная правда.
— Я ударил тебя, — я поцеловал её распухшие губы. — Ты можешь заплакать?
Она выстрелила в меня лукавой улыбкой, а затем спрятала лицо, закрыв его ладонями.
Я отступил на несколько шагов, когда дверь открылась, и выговорил:
— Ты получишь ещё, если опять позволишь себе проявить неуважение к мистеру Бланко или мистеру Генуя!
Я сделал всё возможное, чтобы выглядеть сердитым, когда её плечи опустились, и она начала плакать, опустив голову и прикрывшись руками.
В комнату ворвался Хорхе и остановился прямо перед ней.
— Вот именно, маленькая испорченная сучка! Гектор распорядился, чтобы до свадьбы ты не выходила из своей комнаты.
— Передай папочке, что мне очень жаль.
Она шмыгнула носом и выразительно посмотрела на него заплаканными глазами.
— Это не сработает. Больше нет, — ответил он, ткнув пальцем ей в лицо.
Я положил руку на нож, который держал за поясом. Если он прикоснется к ней, то умрет.
— Я просто испугалась, — проговорила она, вытирая глаза, но слезы хлынули снова.
— Не имеет значения. Ты останешься здесь. Тогда ты выйдешь замуж за Лоренцо, и мы наконец-то избавимся от тебя, — ответил Хорхе, бросив на меня взгляд, как будто хотел сказать что-то ещё, но не хотел, чтобы я это слышал, а затем свирепо посмотрел на Эйнжел. — Привыкай к этим четырем стенам.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Не оставляй меня с ним одну! — воскликнула Эйнжел, изображать испуг. Она была хорошей актрисой, потому что, когда она смотрела на меня, я почти поверил, что она боится. — Он ударил меня. Пожалуйста, не позволяй ему больше делать мне больно. Скажи папочке, что мне очень жаль, что я буду вести себя хорошо. Только не позволяй ему больше меня бить!
— Ты должна была подумать об этом до своей маленькой выходки. Бланко хочет, чтобы он причинил тебе боль. Я просто злюсь, что на этот раз не я поставлю тебя на место.
Я почувствовал явный сексуальный подтекст в его голосе, а ещё скрытую угрозу. Жажда крови захлестнула меня, рука потянулась к рукояти клинка, но следующие слова Хорхе спасли ему жизнь:
— Я уступлю Мяснику. Так его называют. Ты это знала?
Эйнжел вздрогнула и взмолилась:
— Пожалуйста, Хорхе.
— Поной где-нибудь в другом месте, — сказал Хорхе и повернулся, чтобы уйти, но остановился передо мной. — Обработай её еще немного, но только чтобы не было синяков на лице. Понял?
Я кивнул и скрестил руки на груди.
Эйнжел испуганно застонала, а Хорхе, выходя, хлопнул дверью.
Её вопль превратился в улыбку, когда она встала и подошла ко мне.
Я схватил её за волосы и дернул её голову назад, затем слегка прикусил шею.
— Мне придется заняться тобой и обработать ещё немного, милая.
— О нет! — воскликнула она, прижимаясь ко мне, её тело было таким чертовски податливым. — Только не это.
— Боюсь, что это приказ босса, — сказал я и лизнул её кожу, страстно желая эту женщину. Хитрая и своенравная, она вернулась ко мне, и я никогда больше не позволю ей уйти.
— Мне нельзя торопиться, надо чтобы ты в полной мере почувствовала своё наказание.
Она вздрогнула, когда я поцеловал её в ключицу, и ответила:
— Делай что захочешь, Мясник.
Глава 22
Эйнжел
Домашний арест оказался скорее счастьем для меня, чем наказанием. Конечно, Хорхе заглядывал ко мне по крайней мере раз в день, но Дэвид, казалось, всегда следовал за ним по пятам. Я знала, что он рядом, и это вселяло уверенность, мне было легче, даже когда Гектор пришел навестить меня на следующий день после случившегося за обедом. Он был сдержан в словах и старался вести себя спокойно, но всем своим видом дал понять, что чем скорее отдаст меня замуж за Лоренцо, тем лучше.
