Глава 20
Мы быстро проходим мимо снующих мимо служащих дома скорби, одетых в длинные темные халаты непонятного мне цвета.
Нас встречают пустые коридоры, комнаты, расположенные по сторонам, занавешены отрезами ткани.
— Сюда обычно помещают безнадежно больных, — поясняет мне Роберт.
Крепче перехватываю платок, накинутый на голову и плечи. Мне становится понятно: это такой хоспис. От этого мое сочувствие к Дэниелу становится только сильней.
— Идем скорее, — трогаю руку Роберта и мой спутник с готовностью ускоряется.
Иштван спешно догоняет нас.
— Давайте обойдемся без излишнего рвения, — шипит он сквозь зубы.
И мы чуть-чуть сбавляем темп. Кажется, мои спутники уже бывали в доме скорби. Иштван точно знает куда идти.
Мы заворачиваем за угол и там меня встречает занавешенная тканью жесткая койка, на которой я узнаю знакомый мне силуэт. Оборачиваюсь к Роберту, потому что мне трудно сейчас смотреть на знакомое лицо и понимать то, что произошло с Дэниелом. Тело моего знакомого выглядит изможденным, совсем не таким, каким я его помню.
Прикусываю губу и тут же чувствую, что Роберт крепко прижимает меня к себе.
Его тепло согревает и дарит успокоение.
— Почему он помогал Эми? — шепчу едва слышно. — Ведь дядя же мог забрать вас к себе…
Роб отрицательно качает головой.
—.У дяди, к сожалению, были очень серьезные проблемы, — хмурится он. — А Эми угрожала…
— Кому?
— Мне, — голос Роберта звучит металлом. — Знаешь, быть близнецами достаточно непросто. Мы как бы чувствуем друг друга, отвечаем за другого всю свою жизнь.
Я отстраняюсь от Роба и делаю шаг по направлению к постели.
Иштван срывает со стены светильник и протягивает мне. На миг волшебный свет выхватывает из полумрака лицо главы ордена и я вижу, как напряженно у него сведены брови. Я все еще не могу понять в этот момент, на чьей стороне Иштван, но предпочитаю над этим не задумываться. В конце концов мое желание исполнено: я нашла Дэниела.
— Когда брат был маленьким, — продолжает Роб. — Я защищал его в школе, но потом ларди Э’Вилн сочла меня более пригодным для опытов…
Оборачиваюсь к нему и кажется Роберт по одному моему взгляду делает верный вывод: я не хочу больше слушать о таком.
Откидываю ткань и присаживаюсь на край постели.
— Что я должна сделать? — адресую этот вопрос разом обоим моим спутникам.
Магический светильник покачивается у меня в руке, бросая неверные тени на лицо Дэниела. Время от времени свет выхватывает и других больных, находящихся в этой комнате. Все они как будто пребывают в полусне.
— Каждому дают настойку, уносящую в мир снов, — поясняет Роберт, проследив мой взгляд. — Так гораздо проще переносить ту боль, которая ведет к смерти.
Я снова чувствую нечто похожее на укол — теперь понятно, почему Дэниел в таком ужасном состоянии. Его, должно быть, не кормят и не поят. Дают только настойку, которая, наверное напоминает наркотик.
— Ты был уверен, что я смогу его разбудить, — произношу не своим голосом.
— Кхм… — Роберт присаживается рядом. — Я уверен в том, что у вас может быть связь.
— Поясни.
— Эми сказала, он чувствует что-то к тебе, — Роберт касается моей руки.
— В каком смысле? — переспрашиваю я.
— Связь в нашем мире закрепляется физически, — поясняет Роберт.
Всплескиваю руками.
— Как ты это сейчас видишь? — не могу удержать своего раздражения. — Неужели ты предлагаешь мне… Да как это вообще возможно?
Роберт пожимает плечами.
— Но это наш единственный шанс, — произносит он.
— Я говорил тебе, — мрачно бубнит Иштван.
Я выдыхаю. Ну вот, хотя бы один момент становится полностью понятным: Иштван на нашей стороне, но как умудренный опытом и уставший от жизни дядька, он, конечно же, не верит в успех.
— Ты должна попробовать! — с мольбой выдыхает Роберт.
Набираю воздуха в грудь и заявляю:
— Ладно.
В конце концов, а что еще делать? Секс между мной и Дэниелом в таком состоянии и в этом месте я не могла бы представить и в страшном сне. Но я же могу его поцеловать, например?
Наклоняюсь к иссушенным, холодным и потрескавшийся губам, чувствуя себя идиоткой. Человек без сознания едва ли сможет ощутить это прикосновение. Все, что я делаю скорее для успокоение Роберта — эта мысль отдается пустотой внутри.
Неожиданно я вздрагиваю, чувствуя, что губы Дэниела двинулись. Он отвечает на мой поцелуй! Мне кажется, что дыхание мужчины становится теплее, он только что двинулся подо мной, чтобы поднять руку! Я ощущаю, что мое сердце начинает, словно пташка, колотиться в груди.
Не может быть!
Отстраняюсь, чтобы взглянуть на Дэниела.
Но неожиданно читаю в его распахнувшихся голубых как небо глазах ужас.
— Эми… — едва слышно шепчет он.
Убираю с лица непослушную прядь.
— Да нет, ты не так понял…
Наверное, не стоило начинать с разговоров. Стоило начинать с действий, потому что в этот самый момент еще вчерашний безнадежный больной скатывается с постели и, подтянув худые штаны, пропускает в направлении коридора. На пути у него пытается встать Иштван, но Дэниел очень ловко разбивает оставленный мной на кровати фонарь и вверх взмывает пламя, то того, заключенное в хрупкой стеклянной оболочке, тут же проглатывая занавеску, висящую над кроватью.
Не успеваю и пискнуть, как меня отталкивает назад Роберт.
Слышу только как Иштван отпускает непечатные ругательства, одно за другим, и не совсем трезвый возглас Дэниела: «Ты не получишь меня больше!»
Интересно, что же с ним делала Эми, раз парень так удирал?
Эту мысль мне удается додумать уже сильно позже, когда мы с Робертом выбираемся через окно из места скорби, захватив с собой находившихся в палате больных. Это я заставила спасти их. Побывав сама в атокатастрофе, я поняла ценность жизни и не могла оставить огню пускай уже и обреченные тела.
