— Это для вашего же блага. Артем, он… мутный тип.
— Вы его знаете? — вскидываю голову, глядя на Рустама снизу вверх.
— Доводилось видеться пару раз.
— И что? — не без интереса спрашиваю.
Об Артеме я знаю только то, что он рассказывал сам. Ну и, конечно, отзывы о нем читала, но это лишь его профессиональная сторона. Какой он в жизни, я не имею понятия. Впрочем, и Рустам вряд ли знает.
— Цензурных слов не хватит, — хмыкает.
— Я не маленькая девочка.
— Бабник, ловелас, самоуверенный сукин сын и жутко мстительная сволочь. Простите, что так, такое мнение сложилось.
— Вы или часто его видели, или…
— Мне хватило пары встреч.
— Так хорошо разбираетесь в людях?
— По долгу службы приходится, — отвечает уклончиво.
Я додумываю сама. Такие ужасы в голове проносятся, наверное, на фоне того, что я здесь одна, как принцесса в заточении.
— Почему бабник?
— Так женщин столько через него прошло. Вы не знали?
— Понятия не имела.
— Ну да, вряд ли он рассказывает.
— А вы откуда знаете?
— Сестра моя на него наткнулась. Встречалась с ним, любила, пока он ее не бросил.
Задумываюсь. С одной стороны — верить Рустаму у меня нет никаких причин. По требованию Динара он мог и не такое придумать. С другой стороны — а что я действительно знаю про Артема, кроме того, что он рассказал сам? Как-то не обзавелись мы новыми знакомыми, а я уже полностью ему доверилась. И ладно бы в рамках моего дела, но я ведь зашла дальше. Туда, куда ни с одним другим мужчиной после мужа не заходила. Для кого-то поцелуи могут показаться ничего не значащим баловством, для меня же это подвиг после стольких лет брака.
— У нас в городе множество адвокатов кроме него есть, как вы к нему попали?
— Случайно.
— И как? Помог вам?
— Помог.
— Моей сестре тоже помог. Отсудил у бывшего мужа приличную сумму.
— Ну вот, — цепляюсь. — А вы наговариваете.
— Я не договорил, — смотрит на меня исподлобья. — Половину того, что он отсудил, Марта на него и потратила.
— Артем вроде бы небедный человек.
— Еще бы ему быть бедным, жить за счет женщин.
Отчего-то Рустам еще больше меня раздражает. То ли потому, что он слишком самоуверен и расслаблен для охранника, то ли потому, что перешел всякую субординацию и позволяет себе раздавать советы, в которых я не нуждаюсь.
— Вам не нравится то, что я говорю?
— С чего вы взяли?
— С того, что вы слишком сильно сжимаете чашку в руках.
Отставляю чашку на журнальный столик у ног и бросаю недовольный взгляд на Рустама.
— Считаете, что Динар лучше всех? Конечно, он ведь платит вам деньги и дает работу. О нем можно петь дифирамбы, — раздражаюсь.
— Я такого не говорил, — сухо говорит Рустам и уходит, оставляя меня одну.
Глава 41
Ясмин
Новый адвокат мне совершенно не нравится. Второй час мужчина пытается убедить меня в том, что будет действовать исключительно в моих интересах, но я слабо ему верю. Если он в моих интересах будет действовать, то откуда ему известно, по какой причине Динар оказался в тюрьме? А ведь он знает. В подробностях мне рассказал о задержании. И о том, что Артема Динар подозревает в подставе.
Очень удобно. Избавиться от конкурента, навязать своего адвоката и делать что вздумается. Я не могу всецело доверять человеку свой развод, когда за его услуги платит мой муж. Сейчас единственное, в чем я могу быть уверена — те деньги, что переслал Динар, и этот дом. Я проверила документы и поняла, что никакой подставы нет, дом действительно оформлен на мое имя.
А Виктор Павлович, старательно пытающийся выстроить схему действий в суде, меня изрядно напрягает, о чем я спешу ему сообщить.
— Но… Послушайте, я ведь нанят вашим мужем, это верно, но интересы в суде я буду представлять ваши. Вы думаете, я буду рисковать своей карьерой ради единичного заработка?
— Вы думаете, я поверю, что один проигрыш способен лишить карьеры?
— Один — нет, но один такой — способен.
— Все, хватит! — поднявшись на ноги, решительно проговариваю. — Можете передать моему мужу, что в ваших услугах я больше не нуждаюсь.
— Но…
— Ясмин Тимуровна, можно вас на несколько слов? — в дверях появляется Рустам.
— Что-то серьезное? Тут нужно сопроводить Виктора Павловича. Проследить, чтобы благополучно покинул территорию.
— Серьезное. Виктор Павлович подождет, — взглянув на адвоката и получив от него молчаливое согласие в виде кивка головы, Рустам переводит ожидающий взгляд на меня.
Иду к выходу, совершенно не понимая, в чем же может быть дело.
— Вам следует принять его помощь, — говорит Рустам совершенно серьезно.
— Вы подслушивали? — не могу не спросить то, что меня удивляет.
— С чего мне подслушивать?
— А с чего вы решили, что я отказываюсь принимать помощь адвоката?
Склонив голову, Рустам проходится взглядом по моему лицу. В который раз ловлю себя на мысли, что он не должен так смотреть на меня, ведь я, по большому счету, его хозяйка. А он позволяет себе вольности.
— Я плохо вас знаю, но уверен, что именно потому, что вы отказываетесь от его помощи, вы и пытаетесь его выставить.
— И почему же я должна согласиться? — уточняю, задрав голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза.
Он намного выше меня, так что обычно я смотрю куда-то ему в шею, но сейчас хочется посмотреть в глаза. Найти там, возможно, подтверждение тому, что он не врет, а говорит правду.
— Не потому ли, что вы с ним получаете деньги от одного человека? — уточняю, прищурившись от подозрений.
Сосредотачиваюсь на том, что замечаю его поджатые губы и слегка стиснутые челюсти. Интересно, это единственные эмоции, которые демонстрирует Рустам, если раздражен? По крайней мере, мне кажется, что после моих слов он должен быть раздражен.
— Потому что вашему адвокату сейчас не очень выгодно быть вашим адвокатом, — вдруг поясняет Рустам то, что никак не укладывается у меня в голове.
— Это почему?
— Вы ему доверяете?
— Разумеется, нет.
— Так как вы ему не доверяете, то его неуспех вы спишете не на то, что адвокат вашего мужа более опытный, а на то, что ваш просто куплен мужем и действовал не в ваших интересах, а в его, разве нет?
— Разумеется, да.
— То есть при проигрыше вы автоматически посчитаете, что за это ему заплатили?
— Зачем вы спрашиваете то, что и сами знаете?
— Затем, чтобы вы поняли, что для вашего нового адвоката проигрыш равен концу карьеры. Если вы вдруг решите распространить эту информацию и расскажете общественности о случившемся, кто обратится к адвокату, которого легко может купить противоположная сторона?
— То есть это он еще и отказаться может? — спрашиваю, не в силах поверить в действительность.
— Я бы отказался, — на полном серьезе признается Рустам.
— Да? Вы не выглядите трусом, — тут же протестую.
— Не о трусости речь, — со знанием дела говорит Рустам. — Подмоченная репутация дорогого стоит.
— И чего же? Увольнения?
— Это самая малость из последствий.
— Говорите, будто знаете наверняка, на собственном опыте, — пытаюсь подловить Рустама, но он лишь невесело улыбается и отворачивается.
Первые пару секунд думаю, что получу что-то в ответ, но когда делаю шаг ближе, резко останавливаюсь, вдруг понимая, что Рустам больше словно не здесь. Думает о своем, явно что-то вспоминая. И мне неожиданно хочется знать, что же именно он вспоминает. Или кого. С ума схожу в четырех стенах, как иначе объяснить неожиданный интерес к жизни абсолютно постороннего человека?
Вернувшись в дом, нахожу Виктора Павловича все там же, за столом. Присматриваюсь к нему и, пока тот не сбежал, а ведь собирался, судя по уже сложенным в папку бумагам, сообщаю, что буду с ним работать. Про себя отмечаю, что новость эта его не особо радует. Может, и прав был Рустам, сказав, что сотрудничество наше с адвокатом чревато концом его, а не меня. Ну что я, даже если проиграю суд, всегда можно подать аппеляцию, а вот Виктор Павлович вряд ли отмоется.
