– Тогда оглянись и посмотри, как солнце приветствует нас.
Я смотрю вперед и показываю на 43-футовый дизель у причала.
– Мы пойдем на нем?
– Так точно, Капитан.
Я смотрю на нее игриво-строгим взглядом и спрашиваю:
– Ты готова расставлять ловушки, Печенька?
Она смеется и бросает ключи в сумку.
– Я готова ко всему, что у тебя есть, Солнышко.
========== Полина ==========
Наше судно кажется невероятно огромным, но Настя поднимается на нее, как на изящную лодочку. Мне кажется, или на палубе она смотрится выше? Я глазею на неё, пока она разговаривает с капитаном, и непроизвольно поглаживаю пальцем нижнюю губу, вспоминая её дразнящие покусывания у Леры два дня назад.
Клянусь, мой пульс так и не успокоился с того дня, потому что то это был не просто поцелуй, а признание. Тот поцелуй поведал, что не я одна вошла на территорию чувств. И теперь мой мозг просто взрывается от непривычных мыслей: если мы обе что-то чувствуем, решимся ли попробовать, чтобы это переросло в отношения? Настя отмела все мои идеи по спасению её семейного дела, но если она подпишет контракт с телеканалом, мы не сможем быть вместе. А если она откажет телеканалу и все потеряет, ей точно будет не до отношений.
Когда завели двигатели, и мы отошли от пристани по направлению к открытому морю, мой мозг был в полном беспорядке, а тело горело от вида этой горячей рыбацкой версии Насти (что не особо отличалась от каждодневной Насти)… и я понятия не имею, как обращаться с огромной удочкой, что она для меня приготовила.
Она молча передает ее мне, покровительственно погладив по голове, и мы подошли ближе, чтобы послушать правила поведения и безопасности на лодке вместе с десятками других туристов, собравшихся на палубе. Я ожидала, что Настя молча отойдет в сторонку или будет осматривать лодку самостоятельно, но она кажется такой сосредоточенной. Словно выясняет, чем спортивная рыбалка отличается от профессиональной, или же просто очень сильно любит рыбачить, мне сложно сказать. Но больше всего мне нравится, что не притворяется, будто ей интересно. Она в восторге даже от этой поездки на полдня.
Когда капитан Стив закончил свою болтовню, мы находим место в дальнем углу лодки, и Настя молча работает, пока ветер прижимает её кофту к груди. Она устанавливает наши удочки, проверяет мою леску и катушку и уходит, оставляя меня со словами, чтобы я никуда не отходила. Через пару минут возвращается, держа с одной руке сапоги, а в другой бейсболку с логотипом лодки.
– Скоро тут будет грязновато, – говорит она. Она подает мне сапоги и надевает кепку, аккуратно пропуская сзади мой хвост и шепчет: «Так лучше», когда она полностью надета. Её карие глаза смотрят на мои губы, будто она решает, поцеловать ли меня еще раз, но когда она моргает, этот взгляд исчезает. – Готова?
– Готова ли я надрать тебе задницу в рыбалке? – спрашиваю я, опускаю кепку пониже и переобуваюсь в сапоги. – А то.
Она смеется и качает головой.
– Ладно, ты слышала все, что говорил капитан, хотя уверена, в этот момент ты думала либо о моем голом теле, либо о новой краске для волос, поэтому я тебе еще раз напомню: на таких лодках ловят в основном палтуса и морского окуня. Палтус может быть достаточно крупным, но ты не переживай, – она победоносно улыбается. – Если что, я тебе помогу его вытащить.
– Чтобы ты знала, я с регулярно хожу на занятия по кикбоксингу, – говорю ей, изображая оскорбление. – И занимаюсь серфингом.
– Да, но ты же будешь вытаскивать рыбу не ногами, – она хватает мою слабенькую руку и трясет ею, как куриным крылышком, после чего берет мою удочку и закидывает в воду. Наживка на конце издает тяжелый плеск, и Настя с ухмылкой передает удочку мне. – Закрепи ее. Иначе руки быстро устанут, если ты все время будешь бороться с течением, пока мы идем.
Сделав, как она сказала, я наблюдаю, как она забрасывает свою удочку. Она выглядит такой счастливой, а я просто разрываюсь между ожиданием, ну когда же вся Америка увидит это выражение её лица на больших экранах, и желанием, чтобы вся её радость оставалась принадлежащей ей.
– Как думаешь, тебя будут сильно раздражать камеры? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
– Не так сильно, как то, что шоу будет не о рыбалке.
– А если только о ней? – интересуюсь я. – Что, если это будет твоим условием?
Она снимает бейсболку, проводит рукой по волосам, почесывая голову.
– Да я не знаю.
Думаю, никто из нас после этого уже не хочет обсуждать эту тему, поэтому мы молча стоим, глядя на воду, птиц и по большей части друг на друга.
***
Похоже, рыба не подозревала, что Настя намного быстрее ее, и уж куда проворней меня, поскольку она успела поймать три рыбины (двух окуней и одного огромного палтуса), а я только забросила. Я бы солгала, сказав, будто опозорилась и переживаю из-за того, что она меня обставила. Нет ничего лучше, чем наблюдать, как Настя вытаскивает на палубу двадцатикилограммовую рыбину.
Вру, конечно. Секс с Настей на этой же самой палубе может быть гораздо лучше… Но только слегка. Уже пригрело солнце, отражаясь от воды, и она сняла свою кофту; вид её загорелых предплечий, которыми она тянет и наматывает леску… это… Это может привести меня к неконтролируемому оргазму.
– Будет так странно уезжать, когда я прожила тут пару недель, – не обращая внимания на вожделение на моем лице, говорит она и снова забрасывает удочку.
Моргнув, я отвлекаюсь от похотливых мыслей о Насте и жду её пояснений. Глядя на неё сегодня, я заметила, насколько сильно ей хочется вернуться в родную стихию.
– В смысле, странно?
Она удивляет меня, ответив:
– Мне не нравится мысль, что у меня не будет возможности видеть тебя в любое время.
Я не ожидала такого. Думала, она скажет, что ей будет недоставать погоды Южной Калифорнии, мексиканской кухни или возможности потусить с Лерой и Светой. Теперь я еще больше хочу броситься к ней, взять её лицо в ладони и целовать, как никогда и никого раньше, с облегчением думая, что она само совершенство.
Вместо этого я заявляю:
– Вчера я мастурбировала, думая о тебе.
Она сгибается пополам, заливаясь смехом. Наконец, немного успокоившись, она говорит:
– Что, правда?
– Абсолютная.
Когда она выпрямляется, я вижу, что она немного покраснела, и это едва заметно из-за тени от козырька бейсболки. Что-то новенькое.
– Я тоже, – признается она.
– Да ладно?
– Ага.
– Я была бесподобна?
– Ты мастерски отлизала у меня, Имбирная Печенька.
– Да, я бы так смогла, – гордо вздернув подбородок, говорю я.
Она подтянула пару метров лески на катушку своей удочки.
– Смогла бы.
Я всегда думала, что, когда влюблюсь, буду чувствовать волнение, неуверенность или потрясение. Но я и не ожидала, что полюблю ту, с кем буду себя чувствовать комфортно. Я хочу ей сказать: «Думаю, я люблю тебя», потому что подозреваю – на мое признание она мягко и с сочувствием вздохнет, но согласится, что сейчас не самое удачное время.
Я смотрю на неё, на её угловатую челюсть, длинную загорелую шею и руки, в которых я чувствую себя странно защищенно, в чем, я и не подозревала, как нуждалась. Правда нуждалась? Я привыкла, что только папа был моим постоянным защитником, стеной и спасителем. Неужели я жаждала именно такой женщины в своей жизни?
У меня заболело в груди от мысли, что надежная, страстная и верная Настя именно та женщина, которую я надеялась найти.
Прищурившись, она смотрит на воду, и мне становится интересно, о чем она сейчас думает. С глубоким вдохом её грудь поднялась, а на выдохе она закрыла глаза. Кажется, она находится в таком же раздрае, в каком себя ощущаю и я.
Знаю, что попала в точку, когда она открывает глаза и смотрит на меня. И это пугает, потому что я знаю свое сердце, и если я впускаю туда человека, то это серьезно и навсегда.
