Бл*дь. Я накрыл лицо все еще дрожащими от недавнего перенапряжения руками, сгорбившись над раздвинутыми коленями, о которые облокотился в позе размазанного по стенке ни на что ни годного мыслителя. На остальное, похоже, сил у меня уже не осталось. Будто все, что накопилось за эти дни, все до последней капли отдал ей. Даже не могу заставить себя подняться, чтобы снова выждать ее в коридоре. Если она не захотела говорить со мной сейчас, с чего я решил, что она сделает это погодя? Я же не мог этого не почувствовать. Ее взявшуюся буквально из ниоткуда отчужденность, преобразившуюся в одно мгновение в воздвигнутую между нами невидимую преграду расстоянием в непреодолимую пропасть. Именно тогда меня этим и шарахнуло, будто пушечным ядром. Когда я пытался прижать твою голову к своему плечу, а губами зарыться в мягки шелк волос над твоим лбом, чтобы еще немного побыть вместе в этом опьяняющем забвении, как мы всегда до этого и делали в моей квартире…
Но ты просто от меня отстранилась, разве что не оттолкнула. Хотя, вполне возможно, что так бы и сделала, прояви я чуть больше настойчивости. Пробормотала, что теперь тебе снова надо в туалет, при этом стараясь не смотреть мне в лицо и упорно делая вид, что занята поисками брошенной куда-то на пол сумочки и внешним видом своего "бального" платья почти состоявшейся Золушки. Единственное, сбежала отсюда, так ничего после себя и не потеряв/не оставив. И ничего не сказав мне напоследок. Будто меня тут и не было, а того, что между нами произошло — и подавно.
Всем этим меня и долбануло со всей дури. Осознанием, что меня только что банально поимели, после чего благополучно киданули, как какого-то недалекого поцика, не посчитав за должное объяснить, что, да почему. Я так всех своих прошлых подружек и любовниц не кидал, если уж вспомнить навскидку. Ну, может быть за самым редким исключением. И то, это вполне объяснимо. Мы с ними были друг другу никем, встречными-поперечными на одну залетную ночь. А тут…
Просто вильнуть передо мной хвостиком после двух дней необъяснимого молчания, а потом еще и после этого?..
Конечно, меня огорошило по самое не могу. Да и что я вообще мог думать после такого? Тут уж ни одно оправдание не подойдет и не впишется. А ловить тебя снова прямо сейчас, чтобы вытрясти хоть что-то разумное или близкое к логическому твоему поведению объяснение?.. Наверное, это оказалось сложным даже для меня. Вернее, для моего последнего состояния.
Я и заставил себя подняться на ноги еще нескоро. Даже слышал, как открывались и закрывались двери в коридоре вместе с неразборчивыми фразами чьих-то голосов и мелодичным гулом сильно заглушенной музыки из зала ресторана. Похоже, внешний мир все-таки пытался до меня добраться, а ты, в один из этих моментов уже успела в него упорхнуть… Сбежать к Нему… после того, как я тебя здесь…
И как мне прикажете возвращаться? Да и не хочу я НИКУДА возвращаться. Для чего? НА КОЙ? Чтобы наблюдать со стороны, как ты пляшешь вокруг моего отца преданной собачкой? Простите, на такое зрелище мне не хватит ни сил, ни вообще чего-либо. Мне их и сейчас уже ни на что не хватает. Только на одно единственное желание, дернуть отсюда ко всем херам собачьим и ужраться где-нибудь до свинячьего визга.
Но я все-таки какого-то поперся в этот треклятый зал ресторана, еще и сделав для этого сумасшедший крюк по предыдущему маршруту. Какая, в принципе, теперь разница? С таким же успехом я мог просто слинять, никого не предупредив и ни перед кем не отчитываясь. К тому же, если так подумать, мне тут больше нечего делать. Срать я хотел на все запугивания Стрельникова-старшего. Он уже получил все, что только сумел урвать от этой жизни, в особенности девушку, которую проще купить, чем выбить из нее что-то похожее на человеческое. Шлюхи они и есть шлюхи, а если еще и бл*ди…
— Господи, ты где так долго был? Я уже сама собиралась тебе звонить?
Ариночка как всегда отличилась недалекостью, скорчив на своем кукольном личике слишком для нее неестественную озабоченность и даже проявив некое подобие супружеской заботы, когда "поправила" на моем пиджаке заметно перекореженный воротник. Она и смотрела на меня с явным непониманием, что со мной не так, и почему я выгляжу таким "помятым". Правда, в тот момент меня опять дернуло посмотреть в сторону Шевцовых и моего папеньки со Стрекозой. Я и до этого, едва вошел в зал, в первую очередь отыскал взглядом их дальнюю компашку, чтобы убедиться, где и с кем сейчас "зимует" только что оттраханная мною Аличка. И, само собой, не ошибся. С кем же еще, как не с Великим и Ужасным? Чем и резанула мне по "яйцам серпом" с не менее мощным рикошетом в голову. Наверное, я тогда даже слегка пошатнулся. По крайней мере, пол подо мной дрогнул нехило так, а перед глазами замельтешило пульсирующими разводами и пятнами.
Пару минут точно потратил на то, чтобы отдышаться и заставить себя сойти с места. Хотя, сильней всего в те мгновения хотелось просто развернуться и рвануть обратно на выход, желательно не оглядываясь. Но я, как последний еблан, начал искать Арину и собранную ею группку из смутно знакомых лиц. Насколько знакомых конкретно для меня — выяснять совершенно не хотелось. Я и сам так и не понял, на кой к ним поперся. Решил пройти все круги ада до самого последнего со свойственным лишь мне упрямством? Или отдать дань отцу за весь его исключительный шантаж?
Вот и сейчас, стою рядом, кисло улыбаюсь на приветствия выряженных с иголочки мажорчиков и даже киваю головой (будто понимаю, кто чего говорит) и в упор не замечаю озабоченной Шевцовой. Она и выгадала прям идеальный момент, чтобы поправить мне воротник и прическу, когда Алина в десяти метрах от нас надумала повернуть к нам свое неестественно побелевшее личико. Охренительная ситуация. Стрекоза стоит чуть ли не в притык к моему отцу, тот придерживает ее за талию со спины далеко не отеческим жестом, а меня обхаживает Ариночка. Если дело и дальше так пойдет, боюсь, уже через пять-десять минут мой мозг превратиться в бесформенное месиво, и я-таки отсюда слиняю.
Но прошло больше десяти минут. И я все еще оставался в этом гребаном зале, поскольку так и не смог найти в себе сил уйти. И не потому, что ждал какого-то чуда. В его возможное явление я разуверился очень давно. Я просто не смог. Потому что это была ТЫ, твою мать. И одна только мысль, что я могу хотя бы просто быть рядом, просто смотреть на тебя, видеть тебя и осознавать, насколько ты реальна, удерживала меня на месте похлеще самых крепких цепей и титановых болтов. А может я решил заделаться мазохистом? Решил убедиться, какой же я на деле беспросветный долбоеб? Повелся на сучку, которая предпочла моего отца несмотря на все, что между нами было. Поскольку за все это время она так ни хрена и не сделала. Не подала ни единого намека или знака, что думает обо мне и что хочет со мной наконец-то поговорить. Вообще ничего. Может только несколько пугливых взглядов в мою сторону и то ненадолго. А потом… полнейший игнор. Плюс отсутствие какой-либо активности. Как какая-то полуживая кукла, приросшая красивым полипом к боку Стрельникова-старшего.
А может я хотел дождаться, когда они наконец-то нарезвяться и уйдут отсюда. Поедут куда-нибудь на Котельникова, в любимую квартирку моего папеньки… В его обожаемую комнатку боли…
— Кир, ты куда?
Забавно, я рванул в сторону выхода, даже не сочтя нужным сказать о том, что линяю отсюда ни Арине, ни всем ее полускучающим приятелям.
— Подышать воздухом. Может и отлить. — я и оборачиваться не стал, бросив через плечо самое первое, что пришло скорее на язык, а не в голову. Хотя, по ровному счету, мог вообще ничего не говорить. Ибо срать я хотел на каждого, кто тут находился, изображая уже который битый час жалкую видимость светской тусовки. На голливудских киноплощадках согнанная в бутафорских нарядах массовка из безликих статистов выглядит куда достовернее и более живой. Так что делать вид, что я как-то причастен к данному представлению еще и отчитываться перед кем-то за свои действия и решения?.. — а не пошли бы все в сад или лесом.
