– Как может быть хорошо, если ты не подо мной сейчас? – в его голосе проскальзывают нотки с хрипотцой.
Мурашки по коже.
– Я встречалась с адвокатом.
– Отлично. И как?
– Он и правда очень нетипичный, – признаюсь.
– Не сомневайся. Он поможет.
– А откуда у тебя в знакомых завелся адвокат?
– Было дело, судьба свела, – смеется. – История на первый взгляд покажется неправдоподобной. Но парня хотели крупно подставить. Я случайно оказался свидетелем. В общем, помог чем смог. Это если в общих чертах.
– Ясно, – усмиряю свое любопытство. – В институт завтра придешь?
– Конечно. У нас же завтра две пары у тебя, – усмехается.
– Тогда до завтра.
– Спокойной ночи, конфетка.
Прощаемся. После разговора я долго не могу уснуть. Не знаю, но так привыкла, что он рядом. Засыпать в кольце его сильных рук – лучше всякого снотворного. Спустя час безуспешных попыток уснуть я поднимаюсь и иду в кухню. Завариваю себе чай с ромашкой. Сажусь за стол и включаю ноутбук. Захожу в поисковик и набираю фамилию адвоката. Открываю найденную по нему общедоступную информацию и – вау. То, что читаю действительно обнадеживает. Даже натыкаюсь на знакомую фамилию. Вчитываюсь. И вспоминаю, что у Антона есть друг. Вот его-то развод и вел Горецкий, защищая жену. И дело это выиграл.
Вадим
Гребаная хрень! Сижу в машине и закипаю. В спортзал нужно сходить. Отхерачить к чертям собачьим грушу, выпустить пар и злость. Иначе кого-нибудь прибью, ненароком.
Выхожу из тачки. Да, повреждения незначительные, но это, сука, вымораживает. Куда эта коза смотрела? В зеркальце?
– Простите, – пищит девушка, выбравшись из машины.
Чешу затылок.
– Не знаю, как так получилось.
– Но получилось, да? – невесело усмехаюсь и приседаю у заднего бампера тачки, разглядывая разбитую фару. – Чтоб тебя, – морщусь.
– Можно и повежливее, – вдруг огрызается виновница “торжества”.
Поднимаюсь и поворачиваюсь к ней. Хочу сказать пару ласковых, но на полуслове замираю.
– Ковалев? – уставляется на меня своими карими глазами.
– Поля? – не могу поверить.
Улыбается.
Охренеть.
– А ты тут как? – не понимаю. – Вы же свалили лет десять назад.
– Ага. У отца тут вопросы по бизнесу, я решила составить ему компанию. И вот, – разводит руками. – Среди миллионов тачек меня притянуло к твоей заднице, – смеется. – Иди, обниму, – разводит руки в стороны, приглашая.
– Ну привет, крыска, – смеюсь в ответ, обнимая девушку. – Да тебя не узнать. Так, что-то отдаленное совсем от той вороны.
– Ты следи за словами, – говорит, и я наконец понимаю, за что цепляется слух, когда она говорит. Акцент. Все же десять лет жизни за бугром не проходит бесследно. – Надо кого-то вызвать или как? – оглядывает повреждения авто.
– Ладно, – отмахиваюсь. – Давай по дружбе старой разъедемся.
– Я компенсирую затраты, – хватается за телефон.
– Стоп, не мельтеши. Сказал, не надо, значит не надо.
– Тогда я просто обязана тебя пригласить на кофе, или, может, пообедаем, вернее, – поглядывает на часы, – позавтракаем?
– Извини, но не сейчас. В универ тороплюсь. А вот поужинать – да, вполне можем.
– Отлично.
– Тогда давай свой номер, скину тебе адрес кафешки, – предлагаю и забиваю цифры к себе в телефон.
Прощаемся. Сажусь за руль.
В руках трезвонит телефон. Стася.
– Аид, ты не вовремя, – рычу в трубку. Завожу двигатель и, выключив аварийку, встраиваюсь в поток. Первая пара уже идет, мать его.
– Стопэ, – сразу же тормозит. – Ты там опять вымораживаешься? Когда у тебя уже девчонка заведется, а?
– Заводятся блохи у собаки, Стася.
– Бла-бла-бла, – фыркает. – У мамы завтра дэрэ, ты помнишь? – спрашивает. В трубке что-то шелестит.
– Ты конфеты жрешь, что ли? Прямо на паре?
– Угу, – мычит. – Только не на паре, мне ко второй сегодня. Так что? Что дарить бум?
– Что будешь дарить ты, я не знаю.
– Злюка.
– Во сколько мать собирает ужин? – спрашиваю.
– В семь.
– Гости?
– А черт знает. Кого-то пригласила, я не знаю. Закопалась в учебе, что не участвую в организации.
– Ясно, – мысленно прикидываю, как выстроить план на завтра.
– Ты бы ей позвонил.
– Звоню, каждые выхи.
– Ладно, – отмахивается. – Завтра, в семь. И приоденься что ли. А то опять в своем дранье притопаешь. Ты же примерный сын и хороший мальчик, – злит эта коза.
– Хороший мальчик будет ждать тебя под входной дверью родительского дома и петь тебе серенады, – отвечаю и отбиваю звонок.
В институт вваливаюсь под конец пары. Идти в аудиторию нет смысла. Осталось каких-то пятнадцать минут. Занимаю место на подоконнике, откуда видно двери двести второй. Копаюсь в телефоне. Нахожу адрес кафе и, как обещал, скидываю его Польке. Договариваемся пересечься в восемь.
Когда из аудитории начинает вываливаться народ, жду, когда покажется знакомая фигурка Жданы. И как только поток одногруппников иссякает, выходит она. Впиваюсь в нее взглядом. С этими гребаными гонками, клубом и прочей херней, которую приходится периодически разгребать, не смог к ней вчера приехать. Соскучился. Понимаю это, когда вижу ее. В юбке-карандаш, на высоких каблуках – ножки просто бомба. Попка, обтянутая тканью… у меня слюни вот-вот закапают. В штанах уже тесно. А если представить ее, принимающую меня, в штаны кончить можно.
Поднимаюсь и иду за ней. Подстраиваюсь под ее шаг. Держу дистанцию. Пялюсь на ее задницу. Черт! Дождаться вечера будет архисложно. Но я жутко хочу поздороваться сейчас. Примечаю дверь, не заметную. Не аудитория, не кабинет. Какая-то техническая подсобка. Ускоряю шаг, дергаю дверную ручку, она поддается. Успеваю схватить Ждану за локоть и втаскиваю в небольшую каморку, закрывая дверь, погружая нас в полную темноту.
– Т-ш-ш, – предотвращаю какие-либо возмущения. – Это я, – шепчу.
– Вадик? – спрашивает. – Напугал.
Обнимаю ее, нахожу губы и целую.
– М-м-м, – стонет.
– Пиздец, как хочу тебя, – снова сминаю ее губы.
– С ума сошел? – начинает сопротивляться, когда я начинаю задирать ее юбку и понимаю, что на ней чулки.
– Это я с ума сошел? – усмехаюсь. – Для кого чулки?
– Для тебя, – шепчет в ответ.
Задираю юбку до пояса, сдвигаю ткань уже намокших трусиков и, целуя в сладкие губы, ввожу в ее киску палец.
Выгибается.
– А-х-х, – стонет мне в губы.
Ввожу, чуть надавливая на переднюю стеночку. Вынимаю пальцы, размазывая ее сок по губкам.
– Вадик, – шепчет, цепляясь в мои руки пальчиками.
Ввожу два пальца и начинаю активно ими двигать. Течет, она пиздец как течет, и у меня начинает рвать нижний кран. Член больно упирается в ширинку, но сейчас главное – ее удовольствие.
Большим пальцем надавливаю на бугорок, пальцы мои внутри нее цепляют самые эрогенные точки. Еще пара движений, и она кончает, тихо поскуливая, содрогаясь в моих руках.
В тишине каморки только наше тяжелое дыхание. Ее дрожь передается мне. Колбасит от неудовлетворения, но какой кайф от того, что его получила она.
– Дурак, – ругается, одергивая юбку.
– И я рад тебя видеть, – усмехаюсь.
– Это неправильно. Так нельзя…
– Больше не буду, – соглашаюсь. – Извини, но не смог сдержаться.
– А если нас увидят? Меня могут уволить, ты же понимаешь? – ощущаю ее дыхание на шее.
– Извини. Не подумал, – выдыхаю, понимая, что мое нетерпение может навредить и в первую очередь ей. – Косяк.
– Сегодня приедешь? – в голосе надежда.
Матерю себя.
– Я постараюсь, – целую в висок.
– У меня пара, Вадим.
– И у меня, – усмехаюсь. – Выходи первая, я минут через десять после тебя. Чуть задержусь, сильно не ругайте, Ждана Игоревна.
– Дурачок, – целует и все же выходит в коридор.
Слушаю, как удаляется стук каблуков. Приваливаюсь к стене и зажмуриваюсь. Охрененная.
Через десять минут покидаю это темное местечко. Направляюсь в аудиторию. Стучу, открываю дверь. Извиняюсь и занимаю свое место рядом с Седым.
