Но так ведь нельзя… Это неправильно… Должен быть кто-то один… И кто придумал эти правила? Как можно под них жить?
Ненавижу право выбора! Из двух я выбираю третье. И мой выбор – мое одиночество сегодня. Это несправедливо.
Хотя… все же верят, что так и должно быть…
Тогда может это я неправильная?
Может попытаться… создать иллюзию и верить в нее… без оглядки.
Те, кто верят в чудеса на Новый год, должны каждый год обламываться с завидной регулярностью. Или искать чудо в обыкновенном, иначе крышка. Не люблю праздники. Особенно не люблю праздники культовые, например Новый год. Ненавижу за его приторную семейность и слащавое веселье. Передергивает от президента, вещающего с экрана телевизора очередную ложь про то, что жить стало лучше и веселее. Веселее я согласна, если нам не веселиться, то опять же – крышка. Обязательные атрибуты: оливье, мандарины, елка и шампанское, звон бокалов и пожелания всего нового. А если меня устраивает старое? Старое счастье и старая любовь, и вообще я против перемен. Новогодняя программа по ТВ просто убивает и навевает депрессию. Сытые, довольные рожи с экрана вещают свои пожелания. Что они могут знать, о тех, кто не любит Новый год? Месяц приготовлений, каждый день с экрана телевизора – последний отсчет времени: до Нового года осталось… Ощущение апокалипсиса какого-то. До вашей смерти осталось… До чуда осталось… Какое чудо? Просто будет новый день. И не более того. Ничего не произойдет и не случится… Единственное реальное, что может происходить в такие культовые праздники, это встречи с прошлым. Почему то именно в такие праздники оно коряво выползает из-за поворота и смотрит на тебя пустыми глазами. И послать-то неудобно. Человек пришел-позвонил-написал, типа из лучших побуждений вспомнил о тебе. И вот он стоит на пороге, а ты мучительно соображаешь, что тебе делать… И вроде бы ты даже рад…
– Пустишь?
– Заходи… – я посторонилась, пропуская Лешку в коридор. В руках у нее был огромный хрустящий пакет, а в воздухе распространялся незнакомый мне аромат цветов. Как предусмотрительно – развернуть цветы где-то в коридоре. Я закрыла дверь и повернулась к ней.
– Ни слова про Новый год. Ясно?
– Угу. Я просто хотела… Извиниться…
– Поставь цветы в воду и не будем об этом, хорошо?
Она с облегчением кивнула и исчезла на кухне.
Вот тебе и подарочек на Новый год.
На кухне что-то громыхнуло – Лешка на ощупь пыталась найти что-нибудь, что сыграло бы роль вазы. В квартире не горел свет, мне было достаточно света фонарей с улицы. Так как Новый год я принципиально не праздновала, я просто сидела на подоконнике и, по обыкновению, пила вино из горла. Раздался звон. Если не помочь этому чудовищу, оно разгромит мне всею кухню… Я со вздохом подошла к выключателю:
– Трехлитровая банка стоит в нижнем шкафу, сразу за коробкой с листами лазаньи, – пояснила я. – Сейчас я включу свет, и у тебя будет пара секунд, чтобы ее найти. Хорошо?
Она что-то буркнула в ответ. Я крепко зажмурила глаза и включила свет. Сосчитав до десяти, я щелкнула выключателем. Услышав, как полилась вода, я спокойно вернулась в комнату и подошла к окну. Через пару минут я услышала осторожные шаги.
– Ты меня ослепила, – буркнула Лешка, натыкаясь на угол журнального столика.
– Не смертельно, – рассеяно ответила я, чувствуя ее приближение. Знакомый запах скользнул вокруг меня, две теплые руки обвили талию, а острый подбородок лег на плечо.
Мы долго стояли у окна и молчали. Я с удивлением обнаружила, как вдруг мне стало спокойно. Как будто культ праздника все же проник в меня, и я подумала, что вместе со старым годом уходят все мои тревожные мысли и терзания, как будто теперь все правильно, и в этой комнате все так, как должно быть. Откуда-то пришло осознание того, что теперь я поступаю правильно. Это было удивительно и как-то торжественно.
А за окном падал легкий снег, медленно кружа, он, пересекал свет фонарей, засыпая тропинки и дорожки. Город замер в предвкушении боя курантов, с последним ударом которых наступит следующий год. Так странно понимать, что буквально через несколько минут пустая и тихая улица огласится смехом и громкими хлопками фейерверков. Но мне она нравилась именно такой…
В далеком заснеженном пустом городе идет снег, и там нет никого, кроме двух людей, которые смотрят в окно…
Где-то далеко я услышала бой курантов. Я протянула руку к бутылке вина, нарушая тихую неподвижность. Стряхнув Лешку с себя, я повернулась к ней лицом.
– За тех, кто верит в Новый год, – произнесла я, делая глоток.
– За деда Мороза, – улыбнулась она мне в ответ, отпивая что-то из жестяной баночки.
– Что это?
– Джин с тоником. Взяла попробовать, на вкус вроде ничего. – сделав еще один глоток, она поставила банку на подоконник.
– Лар…
– Лешк…
Мы произнесли это одновременно, и, словно задохнувшись от ощущения единения и единства, замолчали. Лешка шагнула ближе, и провела прохладной рукой по моей щеке.
– Моя? – спросили ее губы приближаясь к моим.
– Да, – выдохнула я, принимая поцелуй.
Утро первого числа нового года. На утренний звонок по телефону 5 % опрошенных сказали «Алло», 15 % выругались матом, остальные 80 % затруднились ответить. Я вхожу в те самые 5 %. Первого января новогодняя пытка не заканчивается. Это я знала точно с самого детства. Она продолжается похмельем родителей и гостей, неубранными, размазанными по скатерти салатами, растаявшим мерзким холодцом, потрепанной елкой, и, если все было весело, можно найти полупьяного деда Мороза вместе с внучкой в обнимку где-то в районе дивана. Ну, а если все было очень весело, то Снегурочка окажется в постели папы, а папу временно замещает фальшивый, как его борода, дед. Где в это время находится домашний кот никому неизвестно, лишь дети доподлинно знают, что рыжая-серая-белая-черная тварь в диком ужасе прячется в шкафу.
Меня разбудил запах кофе. Сладко потягиваясь, я с удовольствием вытягивала себя из царства сна с мыслями о том, что наконец-то это все меня не касается. Дома чисто, пахнет как обычно, никаких тел сваленных в углу, никакой горы посуды и стирки скатерти.
Сквозь шторы, так неплотно задвинутые с вечера, проникал яркий луч солнца. Люди, вы когда-нибудь обращали внимание на то, что зимой солнце ярче? Может быть, это от снега? А может быть от того, что мы по нему очень скучаем, и холодными зимами нам так не хватает солнца? Я прислушалась к себе… Нет, по солнцу я точно не скучаю… Просто его свет сегодня как-то особенно ярок и чист.
Лешка встретила меня мокрыми вихрами волос и блеском глаз.
– Привет, – кивнула она, по привычке присаживаясь на корточки у дивана и заглядывая мне в лицо.
