— Я напомнила о тебе Маклоски, - наконец, выдохнул она. — Вернула должок.
- Я видел, - все так же вкрадчиво ответил Алекс, качнувшись на носках ботинок. — Спасибо. Думаю, и мне теперь перепадет от него пара приятных мелочей.
— Пришёл позлорадствовать, да? - произнесла Крис. - Думал, я не справлюсь? Хотел посмеяться?
— Вовсе нет, — так же мягко ответил Алекс. Он словно видел напряжение Крис и боялся ранить её неловко произнесенным словом.
— Тогда зачем ты здесь?
— Я хотел посмотреть, как ты справишься, - нахально ответил Алекс. — Помнишь, я обещал тебя пригласить на ужин? Так вот ты заслужила самый роскошный. В самом роскошном месте.
— Мне кажется, - с достоинством ответила Крис, - что я сама могу себе оплатить тарелка с едой.
Алекс обвел взглядом помещение и чуть пожал плечами.
— Несомненно, - согласился он. - Только я говорю не об этом заведении. Заинтриговал?
— Очень, - в тон ему ответила Крис.
— Тогда, если тебе действительно интересно, сегодня в десять вечера будь готова. И поверь мне - я умею удивлять.
Ирис злобно кусала губы, размазывая помаду. О её существовании Алекс просто позабыл; этот красавчик видел перед собой только Крис, и даже откровения Ирис о семье его пассии никак не повлияли на его отношение к Кристине.
"Да чтоб ты провалилась, овечка крашеная!— яростно ругалась Ирис, запуская пальцы а мех так глубоко, что ногти её проткнули несколько дырок в изрядно прореженной шкурке. - Что ж его так перемкнуло на тебе?! Чем же ты так хороша? С койке покувыркаться? Да ладно, чего такого она умеет, чего не умею я?! Нет, тут что-то другое, финансовый интерес, скорее. Алекс не тот человек, который упусти свою выгоду. Но и я тоже... Тоже не упущу. Зря он так со мной; я ему не пустое место. Я ему устрою... Я ему покажу..."
Ральфу тоже не понравился этот диалог, в ходе которого Крис и Алекс не сводили друг с друга глаз. Они не сказали ничего громкого, откровенного, на разрыв, но воздух между ними, казалось, искрил. И они из последних сил сдерживали себя, чтоб не кинуть я в объятья друг друга.
Глаза в глаза. Почти ничего не говоря. Они принадлежали друг другу, тая и растворяясь в влюблённых взглядах.
— Кристина! — истерично выкрикнул Ральф. — Ты что, победишь за ним, как собачонка?! А как же твоя гордость?! Или ты только доя меня недоступная леди босс, а для остальных —легкодоступная послушная девица?! В отличие от него я тебе предложил замуж! Да, да, возглавить фирма тоже, но вдвоём! Все делать вдвоём! А он, - тут Ральфа разобрал нервный смех, он утер мокрые губы, — он же снова поморочит тебе голову, потаскает, как шлюху, и кинет одну, чтоб посмеяться! Он же играет с тобой, разве ты не видишь?! Ему нравится дразнить тебя и смотреть, как ты корчишься! И ты что, поддаться вновь этой игре?! Снова позволишь так с собой поступить?!
— Это не так, — перебил его Алекс. Его игра, тонкая, загадочная и романтичная, была перебита, перечеркнута грязными воплями Ральфа, и Алекс сделался напряжённым и злым, глядя как гаснет искра радости с глазах Крис. — Теперь все не так! Верь мне. Я действительно хочу узнать тебя лучше. Чтобы начать все с начала, так, как было бы правильно.
— Да черта с два! — вопил, как ненормальный, Ральф. — такие люди не меняются! Никогда! А я... Если ты захочешь, если ты готова мне поверить, если ты поймёшь... Ты знаешь, где я, Крис. Я сочту за честь, если ты примешь моё предложение, я...
Ральф захлебнулся собственными высокопарными словами и зазвеневшими в его голосе слезами, и Кристина за голову схватилась.
— Да пошли вы, — выдохнул она. — Оба!
* * *
Проект был начат.
Более того - за неделю Крис получила несколько выгодных предложений о партнёрстве - и все потому, что Маклоски изволил поцеловать ее руку. Вероятно, и сказал пару лестных слов кому-нибудь в приватной беседе о шустрой и хваткой девице.
И это было очень на руку фирме. Ричард потирал руки и уверял, что теперь дела пойдут как по маслу, да так, что Майлз похвалит всю их команду, когда выйдет из больницы, даже, возможно, Ральфа пощадит. Но на душе у Крис было все равно тяжко.
Во-первых, она так и не отважилась еще раз прийти к отцу в больницу. Она не могла его утешить, успокоить и поддержать, потому что… не знала, о чем говорить. Не знала, что сказать о матери. Не знала, признаваться ли отцу в свершившейся мести. Не знала, стоит ли хвастаться успехами фирмы. Да и не хотела, если честно.
Майлз вдруг сделался ей совершенно чужим человеком, далеким, незнакомым. Она всегда считала его сильным, властным, решительным, но он оказался трусливым и слабым. Ей об этом говорили все, кроме деликатного Ричарда.
«Ах, Ричард, - думала Крис, тайком поглядывая на помощника. - Не на твоих ли плечах держалась вся так называемая «Империя Майлза», которой отец так гордился и об успехах которой так шумно, с помпой, рассказывал отец? Вот и мама сбежала от его рассказов, от его неуверенности в себе, от постоянных «мы не можем себе этого позволить!». А зато подношение Маклоски, о котором он небрежно этак позабыл через неделю, мы себе позволить могли. И Маклоски бы и не вспомнил о нем, если б я не набралась наглости и не напомнила. А ведь для нас это было действительно чувствительно. Отец еще и Алекса в это втянул. И долг ему нужно отдавать. Эх… он вел себя так, что он него ноги не вытирал только ленивый. Очень горько осознавать это, очень горько, когда рушатся незыблемые, казалось бы, идеалы…»
Во-вторых, Ральфи. Этот кудрявый прохвост не оставил мысль снова наладить отношения с Крис, и каждый день на своем столе она находила свежий букет цветов с крохотной карточкой. Ральф молча оставлял цветы, а потом весь день провожал Крис взглядом, полным укора и вселенской тоски. Драма, достойная Оскара!
«Я думаю о тебе каждый день», было написано на сегодняшней. Великолепно!
Но даже эти милые надписи делал не он сам. Они были отпечатаны станком, светло-алым цветом на розовом поле, отштампованы миллионным тиражом, как и тысячи других, казалось бы, интимных и нужных слов, а ему оставалось только выбрать и ткнуть пальцем. И это почему-то злило Крис. Ей казалось, что Ральф, если его спросить, не найдет в своей душе ни единого настоящего слова для нее.
Во времена, когда он считался ее женихом и только начинал за ней ухаживать, Ральф ее цветами не баловал. Точнее, конечно, он дарил ей цветы, но это были скорее обязательные подношения Майлзу, чтобы показать, как Ральф ценит и уважает его дочь.
Цветы были яркие и с такими вот розовыми карточками…
И в-третьих, свидетелем этого молчаливого цветочного штурма неизменно становился Алекс, и ему это не нравилось.
Он был педантично пунктуален; являясь в офис к Крис в одно и то же время, он всякий раз оглядывал яркие цветы, и брови его хмурились, а синие глаза становились темными, как штормовое море осенью.
В этот раз Ральфи преподнес роскошные лилии, белые, с нежным розовым оттенком ближе к серединке. Тяжелые, будто отлитые из воска лепестки, длинные тычинки, пачкающие золотой пыльцой все, и тяжелый запах, от которого к полудню у Крис разболелась голова, и девушка готова была уже малодушно выкинуть цветы в окно.
И реакция Алекса была соответствующей.
Он нахмурился сильнее прежнего.
Несколько секунд он рассматривал ненавистный букет, и Крис казалось, что он готов вышвырнуть цветы и хочет этого так же сильно, как и она сама.
- Может, хватит этого представления? - сухо осведомился он. Это были первые слова, которые Алекс сказал ей за эту неделю, и Крис, которая в напряжении ожидала их, сначала вдруг растерялась.
- Что… - пролепетала она, разом растеряв свой образ деловой хваткой леди, который ограждал и защищал ее.
- Этих заигрываний со щенком, - ревниво пояснил Алекс. - Нет, в самом деле. Зачем ты поощряешь его? Чтобы… что? Позлить меня? Потешить свое самолюбие? Поиграть с чувствами мальчишки? Я соглашусь, что он полное ничтожество, но даже по отношению к нему твои заигрывания слишком жестокая кара. Зачем дразнить, если по факту он не получит ничего?
