Почти родные

— Взаимно, Яна. И это ты еще не представляешь, сколько всего я выслушаю от родни, когда вскроется наша связь.

— Не вскроется, — заверяю его.

Андрей горячий как печка, очень жарко рядом с ним. В его взгляде столько непонятных мне оттенков.

Идиллию нарушает официантка. Я ненадолго прихожу в себя. Она разливает шампанское, расставляет закуски на столе и уходит. Отстраняюсь от Андрея и беру бокал. Делаю глоток, второй, не сводя с Ковалёва внимательного взгляда.

Как могло все так резко перемениться в наших отношениях? И главное, в какой момент?

— Что нас ждет потом? — спрашиваю Андрея.

— А черт его знает, — отвечает он и тоже прикладывается к бокалу.

Тело тяжелое и непослушное. Взгляд Ковалёва вскрывает внутренности. Хочу сказать, что меня не волнуют последствия, но телефон Андрея, лежащий на столе, подает признаки жизни. Приходит сообщение.

Успеваю заметить имя девушки и даже знаю, кто это.

Нет, не Лада. Это бывшая пассия Ковалёва. Натали. Интересуется, когда он вернется обратно. Ни слова о его самочувствии или успехах, только сухое: «Скоро чемпионат?» И следом: «Нужно поговорить».

По идее, это должно меня отрезвить, но почему-то подстегивает к действию.

— Тебе сообщение от бывшей пришло. Не хочешь ответить?

Заслуга Вики и Кати — что я так много знаю о личной жизни Ковалёва. Такими подробностями по собственной воле не интересовалась бы, чтобы лишний раз не беситься.

— Не хочу, — коротко бросает Андрей.

Перевожу взгляд на сцену. Наблюдаю, как выступает любимый коллектив. Где-то в толпе сейчас мои девчонки, они даже не подозревают, чем я здесь занимаюсь. И лучше им этого не знать.

Поворачиваюсь к Андрею, не в состоянии выбросить из головы мысли о Натали:

— Домой хочу.

Если верить подругам, это были самые длительные отношения Ковалёва и одно из самых бурных его расставаний. Девушка была категорически против того, чтобы Андрей выступал на чемпионате. Поставила Ковалёву ультиматум — и получила отставку.

Наверное, я бы тоже получила. Потому что для меня противоестественно, когда любимый человек рискует здоровьем ради какого-то металлического кубка и признания людей, которые спустя время обо всем забудут.