— Хорошо, — я схватила сумочку и направилась к двери.
— Стой, — он поймал меня за руку, — я сейчас Пашу позову.
— Нет! — испугалась я. — Зачем?! Я сама схожу, на первый-то этаж! Не заблужусь.
— Да не в этом дело.
— А что, ты думаешь, это опасно? На меня могут напасть в вашем элитном жилом комплексе?
Он посерьёзнел:
— В прошлом месяце на отца покушались. Взорвали его машину в Москве — ни исполнителей, ни заказчиков пока не нашли. Да и вряд ли найдут, честно говоря. Не в первый раз… — Кирилл внимательно на меня смотрел: — Недавно в новостях показывали большой репортаж, ты не видела?
— Я не смотрю политические новости.
Он невесело хмыкнул:
— Политика тут не при чём, это новости бизнеса. Нам с Машей тоже поступают угрозы. Не спорь со мной, сходи с Пашей, а я как раз дела закончу. Обычно я по будням работаю, но сегодня взял выходной — да видно, не получится отдохнуть…
* * *
Сегодня Молчанов со мной не поздоровался. Сопроводил до лифта и зашёл в него первым — в соответствии с этикетом. Дождался пока зайду я, нажал на кнопку холла и отвернулся к окну. Всё молча и с нечитаемым выражением на лице.
А вчера у него было другое выражение лица.
Я сделала шаг к его широкой спине, остановилась в нескольких сантиметрах и втянула воздух. Он или совсем не пользовался туалетной водой, или она не давала шлейфа, как яркий парфюм Кирилла. Молчанов ничем особо не пах. Только собой — телом, зубной пастой, чистой одеждой. Немного кофейными зёрнами.
Сегодня он был не в костюме — видимо, тоже выходной. Его ноги обтягивали узкие джинсы, а сверху он надел чёрный бадлон с мрачным рисунком на груди. Разглядеть его толком не получалось, но я заметила что-то рокерское: черепа, перевитые розами и железными цепями, живописные потёки крови. Наряд довершали старомодные кеды. Я была права! В неофициальной одежде он выглядел моложе своих тридцати двух лет.
А ещё он был небрит и растрёпан, и совсем не походил на истинного арийца.
Сказать ему, что я сожалею о своём вчерашнем поведении? Но зачем врать? Я не сожалею. Сказать, что он был прав в оценке психологии Кирилла? Но он и так знает, что был прав. Сказать, что если он закажет меня у Василия Ивановича, то я без раздумий соглашусь? Вряд ли он в этом сомневается.
Нам не о чем говорить. Он всё обо мне знает.
Захочет — закажет без моих подсказок.
Или не закажет? Однажды они уже делили одну женщину на двоих — не похоже, чтобы им это понравилось. Друзья иногда меняются девушками, если это несерьёзные отношения, делятся телефонами красивых проституток, дают интимные советы, но — Кирилл и Молчанов? Я не могла представить, чтобы Кирилл сказал: «Паш, Аня так классно сосёт, вызови её, не пожалеешь», а Молчанов бы ответил: «Рекомендуешь? Ладно, попробую». Но я многого о них не знала. Насколько они вмешиваются в личную жизнь друг друга? Вполне возможно, что для них это допустимо, — спать с одной женщиной.
Лифт мягко затормозил, тихо булькнул звуковой сигнал. Я вышла первой — как положено.
Фирменные магазины на первом этаже действительно имелись: элитно-алкогольный, элитно-парфюмерный и элитно-джентльменский. Тощие манекены, застывшие в манерных позах, напоминали группу парней нетрадиционной ориентации. Назывался магазин «Адонис». Молчанов направился к нему.
Оденем меня под мальчика?
Внутри нас встретил молодой радушный консультант. Он поздоровался с Молчановым за руку, как со старым знакомым, и сразу же приступил к продвижению товара:
— У нас неделя последних скидок на летние коллекции — до семидесяти процентов. Хотите, я покажу вам брюки из шерсти и хлопка? Чудесный состав! Всего двадцать девять тысяч, первоначальная цена — пятьдесят девять.
— Нет, сегодня мне нужна женская одежда.
— Ах, женская… — пробормотал консультант. — Пойдёмте.
Мы прошли в соседний зал — небольшой по размеру и полупустой. На вешалках блестели и переливались всеми цветами радуги несколько нарядных платьев. Судя по стеклярусу, пайеткам и отделке из страусиных перьев, они зависли тут с Нового года. Нет, такое я не надену. Наверняка ещё и стоят как крыло от «боинга».
— У вас же недавно было… — начал Молчанов.
— Всё отправили в стоки, — пояснил консультант. — Это мужчина может выйти за бутылкой вина и купить себе галстук или рубашку, а женщины предпочитают крупные торговые центры с мировыми брендами. Бутики у дома их не удовлетворяют.
Я вернулась в мужской зал и окинула взглядом ассортимент. А там что такое? Розы? Я сдержала улыбку:
— А что-нибудь из мужской коллекции вы сможете мне подобрать?
Он нахально обхватил меня за бёдра, приминая бархатные складки и оценивая габариты, и довольно ответил:
— Да, вашего размера кое-что найдётся! А вы смелая девушка!
И пока Молчанов недоумевал, консультант увёл меня в гигантскую примерочную кабину с волшебными зеркалами. Чем дороже магазин — тем моложе и стройнее ты выглядишь в его зеркалах.
Я напрямик высказала свои пожелания:
— Я хочу такие же джинсы и футболку с розами и цепями, как у парня, который меня привёл. Он ведь здесь купил свою футболку?
— Вы угадали! — отозвался он. — Эти оригинальные бадлоны из кашемира и шёлка — из нашей весенней коллекции. К сожалению, они давно распроданы, но есть такие же белого цвета. Вам пойдёт! Никто не догадается, что это мужская модель. Унисекс сейчас в моде.
— Да мне всё равно, я просто хочу этот рисунок.
— Минуточку, — и он выскользнул из кабины.
* * *
Когда я появилась в зале в новой одежде — джинсах-скинни и белой футболке с черепом, увитым алыми розами и цепями, Молчанов впервые за время нашего знакомства выглядел шокированным. Мы были одеты совершенно одинаково и даже в одинаковые бренды, только цвета различались. Ещё обувь была разной: поношенные кеды против босоножек из золотой кожи.
Я наклонилась и безжалостно растрепала уложенные волосы, изображая подружку рокера. Спросила:
— Ну как? Вам нравится?
— Нет, — сказал он, — это не подходит.
Я-то надеялась, что он немного оттает. Может быть, улыбнётся, оценив мой тонкий юмор и находчивость.
— Это нормальная повседневная одежда, — сказала я и пошла к кассе. — Рассчитайте меня, пожалуйста. И упакуйте, пожалуйста, платье.
— Всего тридцать две тысячи рублей, — радостно сообщил консультант. — У вас карточка или наличные?
— Я сам заплачу, — отодвинул меня Молчанов. — Наличными.
