Мэри улыбнулась.
— Ну, это хорошо, потому что папочке может понадобиться мужская берлога. Похоже, у вас двоих маленькая девочка.
Я посмотрела на Трея, ожидая увидеть разочарование на его лице, но вместо этого я увидела нечто совершенно другое. По его щеке скатилась одинокая слеза, и он вытер ее, прежде чем взглянуть на меня и улыбнуться.
— Это реально, Мон. У нас маленькая девочка. И если она будет хоть чем-то похожа на свою маму, она будет идеальной.
Это было все, что потребовалось для того, чтобы вызвать у меня ручей слез. Не слезы грусти, а слезы настоящей радости. Наконец-то все начало складываться. Наше будущее. Никакой политики. Никаких беспокойств ни о чем… кроме выборов в ту ночь.
***
Когда кандидат из Чикаго был выдвинут на пост президента в прошлый раз, он был либералом и устроил огромную вечеринку в Грант-парке. Это было не в стиле Чапменов.
Вместо этого они арендовали военно-морской пирс. Он был закрыт для публики и открыт только для приглашенных. Конечно, это не помешало людям выстроиться в ряд на улицах с сотовыми телефонами в руках в надежде увидеть кандидата от республиканцев и его семью.
Я разгладила свое платье с высокой талией. Вероятно, это была последняя вещь не для беременных, которую я могла бы носить некоторое время, даже если эта вещь была на два размера больше моего нормального размера и подчеркивала мой живот еще больше.
Примерно в пятидесятый раз я разгладила платье, стоя у колеса обозрения, а Трей провел пальцами по волосам и уставился в телефон.
— Он будет здесь. Он вышел из реабилитационного центра сегодня. Он будет здесь, — сказала я то же, что говорила много раз, но не думаю, что Трей слушал.
Трей покачал головой.
— Ты не знаешь моего брата. Это не первый раз, когда он не приходит.
Я положила руку на поверх его руки, останавливая его действия. Его глаза встретились с моими, и я увидела в них страх. Все сводилось к этой ночи. Будущее Трея. Будущее его отца. Наше будущее. Я не знала, что сделает Трей, если его отец не победит на выборах. Или что сделает любой из нас. Все это беспокойство было написано на его лице.
— Эй, расслабься, ладно? Или хотя бы сделай вид, чтобы я перестала волноваться? — умоляла я.
Он выдохнул.
— Прости. Всего слишком много, поэтому мне нужно сосредоточиться на чем-то другом.
— Это и понятно.
Трипп как будто знал, что был необходим здесь. Толпа разошлась, и появился проблемный средний сын Чапменов, поправляющий галстук и пытающийся уложить свои колючие волосы.
— Трипп! — Трей протянул руки и крепко обнял брата. — Рад, что ты пришел.
Трипп рассмеялся, отпустив брата.
— Не было выбора.
Он повернулся ко мне, его взгляд пробежался по моему животу.
— Моника. Маленький Чапмен. — Он похлопал меня по животу, а затем крепко обнял.
Я любила Триппа, будто он был моим собственным братом, хотя он был занозой в заднице и заставил пройти своего брата через ад. Я не могла сосчитать, сколько раз Трей приходил ему на помощь или дрался с ним. Но в старшем брате было что-то чистое.
Трипп отпустил меня и сжал мое плечо.
— Ничего себе, не привык быть на таких мероприятиях трезвым. Это настоящее приключение, никаких каламбуров (прим. — В оригинале герой использует слово trip, что в сочетании с его прозвищем «Трипп» может показаться каламбуром).
Трей покачал головой.
— Да, и то, что папа отстает на выборах, тоже не помогает.
— Черт, правда? — Трипп вытащил телефон, открыл его и что-то набрал. — О, Боже, он сходит с ума?
Трей покачал головой.
— У меня не было возможности поговорить с ним. Я не знаю, планирует ли он в ближайшее время признать поражение.
— Черт, он только что потерял Техас! — завопил Трипп, глядя на телефон. — Думаю, я пришел вовремя, чтобы увидеть, как из отца выбьют все дерьмо.
Я тяжело сглотнула. Я знала, как много это значит для семьи Трея. Чапмены всегда были похожи на политическую династию. Та семья, частью которой все хотели стать. Я так долго ненавидела политику отца Трея, что когда я узнала его, то мне понадобилось слишком много времени, чтобы влюбиться в парня и понять, насколько хорош тот человек, которым он на самом деле был.
— Извините, ребята, я иду в ванную, — сказала я и протолкнулась между двумя братьями.
Я пробилась сквозь толпу. По мере моего приближения, люди начинали говорить тише. Все они знали, что это скоро закончится. Что все надежды и мечты республиканской партии будут разбиты еще на четыре года. Надежды и мечты моей семьи.
Я вздохнула и вошла в здание. Я собиралась пойти в туалет, но потом увидела, что Кирк стоит один и смотрит в темноту.
— Мистер Чапмен? — спросила я, заглядывая за угол.
Он посмотрел на меня, прежде чем полностью повернуться. Я всегда думала, что он был привлекательным мужчиной для своего возраста. Он был ответственен за рождение моего великолепного жениха, и они разделяли одни и те же гены. Но Кирк определенно становился старше с каждым днем выборов. Его волосы стали более седыми, а морщины вокруг глаз более глубокими.
— Привет, Моника. — Он заставил себя улыбнуться.
Я не знала, что мне сказать ему. Я не знала, должна ли извиниться за выборы или спросить его о признании поражения на выборах, может, просто не поднимать этот вопрос. Так что я просто стояла там, глядя на свои ноги, которые на самом деле болели из-за дурацких туфель на каблуках, которые я решила надеть.
— Итак, Минди сказала, что в семье Чапменов будет еще одна девушка. Держу пари, ты в восторге.
Я пожала плечами.
— Да, думаю, что Трей на самом деле хотел мальчика.
— Он с этим справится. — Кирк похлопал меня по спине. — Как только он увидит эту маленькую девочку, он поймет, что она для него самый важный человек в мире.
Я вздохнула и, не думая, сказала:
— Простите, Кирк. Мне очень жаль, что я стала причиной, по которой Вы проиграли эти выборы.
Он покачал головой, закрывая глаза.
— Моника, ты не сделала ничего плохого. Предпочел бы я, чтобы вы подождали до свадьбы? Да, но это не значит, что мы с Минди не будем любить нашу внучку.
Он обнял меня за плечи.
— Будут новые выборы. Политика всегда будет рядом, как и наша семья. Это, — он провел рукой по моему животу, — все это, — он указал рукой в сторону, — наша семья. Это то, что имеет значение, и так будет всегда.
Все это время я ненавидела отца Трея, и теперь я наконец начала видеть в нем хорошее. Дедушка. Тот, кто, как я знала, будет рядом со мной и моей семьей.
— Губернатор, пора.
Я обернулась, чтобы увидеть менеджера кампании Майкла, стоящего перед нами.
Кирк сжал мое плечо.
— Давай, Моника. Давай покончим с этим, чтобы мы могли продолжить жить дальше и я мог проводить со своей новой внучкой больше времени.
Эпилог
Трей
Я слышал, что только около пяти процентов детей рождаются в срок, поэтому представьте мое удивление, когда Моника разбудила меня в полночь в день родов со схватками, повторяющимися через каждые две минуты.
Мы взяли несколько уроков по родам и несколько уроков для родителей, но ничто не могло подготовить меня к стонущей женщине, которую я должен был отвезти в больницу. К счастью, в комнате ожидания никого не было, и они смогли сразу же отвезти нас в операционную на роды.
Я смотрел, как они подключают Монику к аппаратам, как вокруг нее начали крутиться медсестры, проверяя жизненные показатели и вставляя капельницы. Я не знал, что должен был делать, поэтому просто стоял и следил за происходящим.
— Я хочу эпидуральную анестезию. Ничего естественного, — сказала Моника хриплым голосом, прежде чем издать очередной стон и откинуться на подушку.
— Хорошо, я закажу ее для Вас, — сказала одна из медсестер.
— Не так быстро, — сказала другая медсестра и уставилась на монитор.
