Так и хотелось задать эти вопросы, но внезапно тишину разорвал резкий телефонный звонок. Ворон перекинулся с невидимым собеседником парой незначительных фраз, потом выглянул в окно и чертыхнулся. Быстро набросив халат, я подошла к нему и увидела, что ворота открываются. В следующее мгновение во двор въехало несколько машин. А еще через минуту из одной из них вышел Аллигатор и направился к дому. За ним последовали грозные на вид громилы, без конца подгоняющие сердитую Ульяну и Антона. Я без сожаления, даже с каким- то отвращением посмотрела на бывшего жениха. Похоже, у него нет сил даже злиться. Лицо какое-то каменное, не живое. Еле ноги волочит, морщится от каждого пинка и выглядит просто безобразно, хоть и одет в элегантный костюм.
— Лапы убери, урод! — послышался гневный крик Ульяны, когда они прошли мимо окна. Я невольно отступила назад. Но Макс взял меня за руку и кивнул на дверь со словами:
— Пора.
Спустя пару минут мы уже были в гостиной, заполненной братками, смотрели на двух предателей, которые стояли в центре комнаты. Наши взгляды с Антоном встретились. Мне показалось, что он удивился, увидев меня. Взглядом скользнул по фигуре, словно оценивая. Хорошо, что я не решилась выйти в халате. В последний момент переоделась в джинсы и футболку, собрала волосы в хвост. И сейчас, когда бывший смотрел на меня, невыносимо хотелось высказать ему все в лицо, сказать, что знаю, как он хотел меня подставить, но… У него был жалкий вид. Он напоминал забитого пса, испуганно прячущегося за спиной своей хозяйки. Именно такое у меня создалось впечатление. Даже стало его немножко жаль. Наверное, хватит уже злиться, надо простить и отпустить. Сколько раз пыталась — не получалось. Нет-нет, да и проскочит мысль, как подло он поступил. Ну что же… Жизнь ему и так отплатила. Я попала в лапы бандитов, но выжила, а он… Выживет ли он теперь? Все зависит от этих людей, которых они с Ульяной подставили.
— Почему я так поступила? Ты это хочешь знать? — голосила девушка, вырываясь из цепких рук братка. — А как я себя чувствовала все это время под твоим надзором — это тебе не интересно, да? Что и шагу не могла ступить, была как под прицелом, все мои любовные похождения отслеживались, как и банковский счет… Я все это время жила в тюрьме! А ты спрашиваешь: почему предала!
— Значит, миллионный счет, прибыльное рабочее место, машины, квартиры, шубы — это, по-твоему, тюрьма? — вышел из себя Макс. — Этого мало оказалось. А что, банда Когтя больше предложила?
— Пятьдесят процентов от суммы, которая в кейсе! Новые паспорта! Жилье заграницей! Новую жизнь!
— И ради этого ты сдала меня? Сдала нашу группировку?
— Не только из-за этого! — Она таки вырвалась и схватила «сообщника» за худую руку. — Мы с Антоном давно знакомы, давно хотим быть вместе. Когда я узнала, что вы его схватили и все у него отобрали, я решила во что бы то ни стало освободить его. Даже ради этого спала с Аллигатором!
Тот ноздри раздул от злости, но ничего не сказал. А я сидела, как прибитая. Значит, Антон собирался жениться на мне, но крутил с Ульяной? Скорее всего, она знала, что я всего лишь мишень для его кредиторов, поэтому и молчала, не устраивала сцен ревности. Да, вот и очередной удар от судьбы. Только в этот раз я увернулась. Мне не больно. Я переступлю и дальше пойду. А они сами будут расхлебывать кашу, которую заварили.
— Я сразу обратилась к Когтю, — продолжила Ульяна. — Он обещал помочь. Встретился с Борзым, узнал про взятку, придумал план… Так все и получилось. Только вот никто не думал, что у Аллигатора хватит мозгов достать информацию с камер. Он фильмы никогда до конца не досматривает, а тут хватило терпения все записи пересмотреть!
— Все меняется, детка, — мрачно ответил Аллигатор. — Только до твоей тупой башки никак не дойдет, что криминал — опасная штука. Жирдяй вышел на наш след, и теперь Ворона могут убить.
— Ой, кому он нужен! — огрызнулась Ульяна и закатила глаза.
— Точно не тебе! Ну ничего, ты за все ответишь!
Аллигатор был зол. Очень зол. Даже воздух в гостиной накалился. Теперь я смотрела на него без дрожи, без отвращения. Мрачный и помятый, он будто всю ночь не спал. Сутулый, насупленный, нервный. Макс выглядел не лучше: каждое слово сестры будто резало его наживую, пылающем углем обжигало и оставляло шрамы. Глубокие, на самом сердце. И когда все начали решать, как поступить с Ульяной, я видела — это выше его сил. Какая-то часть его понимала, что за преступлением следует наказание, однако осознание, что предала родная сестра, мучило Макса невыносимо. И я ощущала это каждой клеточкой тела.
С минуту братки совещались, перебивая друг друга и сопровождая речь привычной нецензурной бранью. Наконец воцарилась тишина. Аллигатор наклонился к сидящему Ворону и что-то шепнул ему на ухо. Тот, сцепив пальцы, мрачно кивнул головой.
— Что? Что вы решили? — истерично спросила Ульяна, в очередной раз стукнув кулаком по пальцам братка, сжимающим ее плечо. Бессильно, от злости. Зная, что все равно ее никто не отпустит.
— Дашь чистосердечное признание.
— Что?!
— Что слышала, — жестко осадил Аллигатор. — Поедешь в гости к дедуле и вернешь этот чертов кейс.
— Вы с ума сошли?!
— Будет лучше, если бабки все-таки вернутся к хозяину. Репутация дороже купюр. Вот ты нам и поможешь убедить старичка в том, что мы тут не при чем. Пусть с вас спрашивает.
— Ну попробуйте, попробуйте! Я ему такое расскажу! На том свете меня вспоминать будете!
— Думаю, билетов и отпечатков пальцев на кейсе будет достаточно для того, чтобы нам поверили. Мы еще с Когтем созвонимся. Если не хочет быть замешанным в этом деле, согласится сотрудничать. Так что улики и его слова против вас двоих, Ульяша. Вряд ли жирдяй станет слушать твою болтовню.
Ее лицо исказил ужас. В последней надежде она перевела взгляд на Макса, но наткнулась лишь на льдистый океан. Заметив, как ее затрясло, я нервно прикусила губу. Может, Макс все-таки сжалится, как-то по-другому решит вопрос? Жалко ее, дуру…
— Ты затеяла опасную игру, Ульяна, и проиграла, — строго сказал Макс. — Когда ты решила предать, даже не подумала, чем для нас это может обернуться. Или не хотела думать. Ладно, они, но я — твой брат, тебя же совсем не волновало, что после таких грязных дел мне светит пуля в лоб? Так почему меня должны трогать твои слезы? Пусть владелец кейса сам с тобой разбирается. А я умываю руки.
С этими словами он встал и спокойным, размеренным шагом направился к себе. А вслед ему донеслось:
— Сука!
Этот голос я ни с кем не спутаю. Антон, изрыгнув ругательство, плюнул прямо на пол и, оттолкнув амбала, бросился наутек, но тут же упал, получив выстрел в спину. Я слышала его последний хриплый вздох, видела, как из-под его тела расплывается кровавая лужа, пачкая дорогой ковролин, и ловила себя на мысли, что мне совсем не жаль. Наверное, я черствая и бездушная, но, увидев его смерть, я ничего не почувствовала. Ни горести, ни радости, полное безразличие. А вот Ульяна заверещала так, что, показалось, стены сейчас рухнут. Она плакала, кричала, умоляла, рвала на себе волосы, но Макс, застывший у лестницы, даже не шелохнулся. Наконец ее увели и в гостиной снова стало тихо. Ворон поднялся наверх, я проводила его взглядом. И хоть внешне он выглядел равнодушным и холодным, я знала, что внутри него разворачивается адская воронка боли. Не спрашивайте, откуда я знала. Просто чувствовала. И внезапно поняла, что злюсь оттого, что не могу забрать эту боль. Злюсь, осознавая, что не смогу уйти…
Глава 23
Но слово — не воробей. Через пару дней, когда все более-менее вошло в привычный режим, я принялась собирать вещи. Всю ночь не спала, сомневаясь в своем решении, не веря, что Макс так легко смог меня отпустить. Хотя «собирала вещи» слишком громко сказано. Скорее, швыряла их, со злостью запихивала в чемоданы, не желая мириться с тем, что все так прозаично закончилось. Вот сейчас зайдет Костя, подхватит эти чертовые сумки, закинет в багажник и повернет ключ зажигания. Я сяду на переднее пассажирское сиденье и оглянусь на особняк в последний раз, вспомню все самое яркое и радостное, что связывало меня с его хозяином… Да, наверняка защемит сердце, сильнее, чем сейчас, мне станет трудно дышать, но обратного пути уже не будет… Что ж, пора признать: то, чего я так боялась, свершилось. Мы расстались, каждый пошел своей дорогой, но сможем ли мы быть счастливы с другими? Так, как были счастливы вдвоем?
