— О, Джастин, привет, — мистер Дуглас с искренней радостью приобнял парня, — не ожидал тебя здесь увидеть. Ты, вроде, говорил, что не собираешься посещать сие мероприятие.
— Я передумал, — сказал Джастин сквозь зубы.
Миссис Дуглас пожимала обеими руками Катину ладонь.
Они поговорили положенные пять минут о погоде, мистера Дугласа увлек лысый мужчина с седой бородой и револьвером в кобуре, пристегнутой к поясу. Миссис Дуглас помахала им, следуя за мужем
Сели за стол. Празднование длилось, по всей видимости, уже не один час, официанты забирали тарелки с остатками салатов, люди общались весело и развязно, расстегнув верхние пуговицы рубашек или обмахиваясь чем попало, веерами, флаерами, выступающий с трибуны мужчина с красным то ли от жары, то ли от выпитого, лицом, сыпал шутками.
Катя посмотрела на часы. Двадцать минут томительного испытания пройдено. Официанты поставили перед ними тарелки с тугими стручками зеленых бобов и сочащимися жирной кровью кусками говядины. Катю мутило. Они сидели всё время молча, не прикасаясь к еде, не двигаясь, рассматривали декорированный золотом зал и одетую в дорогое публику, черно-белых, таких же как они, официантов бегающих вдоль и поперек зала.
“Схожу в туалетную комнату”. — Катя встала.
Она умылась над раковиной, постояла, согнувшись над унитазом, снова умылась. Тошнота не собиралась отступать.
Катя вернулась на место и посмотрела на часы. Половина испытания пройдена, но до чего же томительно долгие эти минуты.
— Ты нормально себя чувствуешь? Лицо все серое. — Джастин обратился к ней впервые за вечер.
— Нормально.
Она прикрыла глаза и чернота поплыла куда-то вбок, так что, казалось, сознание медленно начинает кружиться, поворачиваясь за чернотой. Катя тут же открыла глаза, стало легче.
— Пошли, потанцуем. — Джастин взял ее за руку и потащил на пятачок, где медленно двигались пары.
Они еле переступали ногами под музыку, Джастин не сводил с нее взгляда. Она смотрела на него и вспоминала это лицо, нависшее над ней в доме Филиппа. Джастин наклонил голову и дотронулся губами ее губ. Мягко, словно теплые снежинки упали с неба. Катя отвернулась.
— Это не обязательно.
Голова кружилась, уже не стесняясь. Тонкая ниточка удерживала ее от обморока. Сейчас она порвется, и Катя упадет на пол, немедленно став гвоздем программы. Уж в зале не останется лиц, кто не заметит, кого привел Джастин. Она почувствовала, как тот поддерживает ее за локоть и ведет к столику.
Сорок минут испытания пройдено и больше ей не выдержать.
— Я себя не очень хорошо чувствую, — она еле подняла глаза на Джастина, не из-за слабости, а из нежелания смотреть ему в лицо, — я могу уже пойти?
— Конечно, — кивнул Джастин, — я отвезу тебя домой.
— О, нет, я поеду на такси.
— Слушай, такие мероприятия на тебя дурно влияют. То есть, тебе дурно от них становится. Я тебя сюда затащил, думаешь, я доверю тебя какому-то таксисту. Я должен быть уверен, что ты нормально доехала. Даже не думай возражать.
— Я не хочу, чтобы ты знал, где я живу.
— Какой в этом смысл? — удивился Джастин. — Все равно сегодня видимся в последний раз.
Автомобиль тронулся и мягко покатил во многоточие огоньков ночного города. Как в вечер первой встречи. Только теперь машина черного цвета, с печальным темным салоном, с тревожным молчанием магнитолы. Джастин, услышав Катины мысли, нажал на кнопку приборной панели и долго щелкал, выбирая песню. Робко зазвучал синтезатор, музыкант долго держал, не отпуская то одну, то другую клавишу, выжимал из нее звук без остатка, не решаясь заиграть плавную мелодию, уверенно застучал барабан. Потрескавшийся мужской голос вступил в медленно текущую мелодию.
I'm the next act waiting in the wings
I'm an animal trapped in your hot car
I am all the days that you choose to ignore
You are all I need You are all I need
I'm in the middle of your picture Lying in the reeds (* Radiohead “All I need”)
Тикали поворотники. В чуть приоткрытые окна заглядывал свежий ветер, забирался любопытно во все углы, размазывал по воздуху запах эвкалипта и нежной лаванды.
Их история, начавшись в бесшабашном сентябре, описав полукруг в прошедшем году, замыкалась в том же месте, где и начиналась — в салоне автомобиля. Роман, который возник из ниоткуда, вылился в никуда, словно наполненный гелием шар готов улетучиться в небесное бытие, рука выпустит яркую ленточку и через миг никто о нем не вспомнит. Словно их историю можно вырезать из жизни, притянуть ткань последующих лет и пришить к тому вечеру до момента их первой встречи.
Катю тошнило от печальных мыслей, и когда комок рвоты подступил к горлу, она не сразу поняла, что протестует уже не душа, а тело. Глубоко и часто задышав, она замахала левой рукой просительно: останови, останови.
Джастин немедленно припарковал машину в пешеходной зоне, выбежал из машины и помог выйти Кате. Довел до скамьи. В глазах множились черные квадратики. Катя часто-часто дышала, пока, наконец тошнота не откатилась назад. Перед глазами потихоньку вырисовывалась четкая картинка. Бетонное ограждение, серые пузатые к середине столбики, между которыми растекается черной смолой река с квадратными огоньками лодочек. Дышалось легче, вот только сил оставалось, казалось, только на то, чтобы поддерживать форму расслабленно растекшегося по скамейке тела.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Джастин.
— Я беременна, — признаться оказалось легко до недоумения, почему она не сделала это раньше.
— Кто отец ребенка? — Джастин медленно и четко выговаривал каждую букву.
— Ты. — Последовал быстрый ответ.
Сладостный воздух потрескивал во рту мелкими шипучками. Тягуче запахли белые венки цветущих абрикос над их головами. Катя почувствовала движение рядом, легкое смешение воздуха. Джастин сел перед ней прямо на тротуарную плитку, сложив ноги по-турецки, обнял ладонями ее ноги.
— Выйдешь за меня? — спросил он, глядя на нее снизу вверх. Слова его с трудом донеслись до Кати, словно между ними пролегала трехметровая скала. Будто голос и смысл слов существовали отдельно друг от друга. Звуки она слышала четко, а то, что в них вложено, требовало перевода через три языка, чтобы не потерялся смысл.
Катя схватила его руки и потянула вверх:
— Вставай, встань, пожалуйста, что ж ты на земле сидишь.
Джастин встал и потянул ее к себе. Они стояли, почти прижавшись, и смотрели друг другу в глаза.
— Ты выйдешь за меня замуж? — Джастин произносил слова раздельно, словно пытался объясниться иностранцу.
Катя замотала головой, пытаясь прояснить голову, но немедленно испугавшись, что ее жест может быть воспринят превратно, быстро ответила, не подумав:
— Да.
Джастин обнял ее, прижал к щеке ее голову и прошептал на ухо: “я люблю тебя”. “Люблю тебя”, — повторила за ним она. Они стояли, прижавшись, и Катя потихоньку осознавала происходящее, большое, важное, счастливое пыталась принять, поверить. Ей казалось, что волшебство перестанет действовать, как только они разомкнут тела, не отпускала его, и он не расслаблял объятия.
Прошло полчаса, а может целый год, прежде чем они вернулись в машину, держась за руки.
— Я не понимаю, Джастин, я много не понимаю, — сказала Катя в машине, — Ни твоих мотивов, ни поступков.
— Так и я не понимаю. Лотерея какая-то. Сначала ты бросаешь меня, а теперь говоришь, что любишь.
— Я не бросала тебя, зачем ты так говоришь. Это ты сказал, что не держишь меня.
— А я тебя жить со мной насильно не заставлял. Знаешь что, давай уже начистоту. Как только у меня появились большие проблемы — ты бросила меня. Выглядело как предательство. Меня уволили с должности, а вместо того, чтобы поддержать меня, ты от меня ушла. Да ещё как, не взяв ничего из того, что я купил, даже денег на такси. Будто ты ненавидишь и не хочешь ничего моего.
Катя прикрыла ладонями лицо:
