— У меня все болит! Дымов, этот напыщенный ублюдок унизил, растоптал меня, а я ничего такого и не делала. Я прекрасно жила, у меня было все: квартира, связи, деньги, щедрые мужчины, отдых на дорогих курортах. А теперь что? Мне приходится работать, чтоб хоть как-то прокормить себя.
— Люба, не прибедняйся. Говорю, принеси выпить.
— Не понимаю твоего спокойствия, он посадил в тюрьму твоего родственника, лишает ребенка отца, а все опять потому, что не захотел всего лишь немого поделиться. Зато сейчас Виктор мотает срок, а он трахает девок, сорит деньгами, жрет в дорогих ресторанах.
— Люба, сука, заткнись!
Мужчина повышает голос, наконец открывает глаза, но смотрит в темный квадрат окна, за ним уже ночь и удивительно яркие звезды на небе. Пуля вошла не в сердце, это он понял сразу, отвлекся, блик солнца от окна ослепил его. Не иначе как сам ангел-хранитель бережет эту богатую тварь.
— И прекрати на меня орать, на, держи.
Мужчина взял бокал с коричневой жидкостью, втянул ноздрями аромат алкоголя и выпил все содержимое залпом.
— Налей еще. И разденься, ты должна благодарить меня, так?
Женщина взяла бокал, но замерла на месте, смотря в серые глаза мужчины, в его худощавое лицо с дряблой кожей, с тонкими поджатыми губами. Кривой нос, густые брови, короткая стрижка, он выглядел не как киллер, а как обычный уголовник.
— Чего застыла? Противен я тебе, да? Вижу, что противен, и связалась ты со мной только ради мести, я знаю, все знаем. Но мне похуй, давай неси сюда свой сладкий ротик, будешь благодарить дядю Андрея за то, что он избавил тебя от головной боли.
— Как ты можешь так говорить? У нас незаконченное дело и денег ты не получишь, потому что нет трупа. Договор был иной, разве ты забыл?
— Люба, ты за базаром своим следи, забыла уже, кто два месяца назад чуть на тот свет не ушел и все по твоей прихоти. Кого чуть не поймали? А если меня загребут, ты пойдешь со мной паровозом милая, а на зоне ой как несладко.
То покушение на дороге вышло совсем неудачным, пришлось отлеживаться, прятаться, выжидать время.
— Ее пугай меня.
— А я предупреждаю, и давай снимай с себя все тряпки, буду трахать тебя долго и с упоением, ты ведь знаешь, как я это люблю делать. И налей еще выпить.
Люба отошла, дрожащими пальцами налила почти полный бокал виски. Сделала сама несколько глотков прямо из бутылки. Надо просто пережить эту ночь, а дальше все будет хорошо, дальше она заживет как прежде.
На этом свете так много богатых мужчин, которых она с радостью отблагодарит за их щедрость. А может, кто-то из них возьмет ее в жены, ведь такое вполне возможно, она еще достаточно привлекательна и неглупа.
Она нашла этого Андрея случайно, через одну знакомую из прошлой жизни. Ей нужен был тот, кто сделает всю грязную работу и возьмет за нее немного денег. Но все оказалось даже интересней и ей на руку, этот самый Андрей оказался родственником бывшей жены Виктора, водителя Дымова, которого посадили за похищение и покушение. Ему дали по максимуму, Дымов в долгу не остался.
Женщина не знала, кто этот Андрей и откуда, было понятно, что он сидел, но за что она не спрашивала. Люба боялась его, но не показывала этого, ей нужен был именно такой человек, так что придется немного потерпеть его присутствие и близость.
— Все прошло успешно?
Голос женщины стал мягче, она протянула бокал, сама села в ногах мужчины, провела ладонью по его бедру.
— Если даже и не так удачно, у нас еще много попыток.
Голос низкий, хриплый, мужчина выпивает все в несколько глотков, откидывает бокал на диван. С силой дергает женщину на себя, заглядывая в глаза. Эта лживая сука думает, что он прогибается под нее лишь потому, что она решила кого-то наказать?
Решила, что ее титьки и рабочий рот способны заставить его кого-то убить? Нет, это далеко не так, он сам любит убивать, мучить, унижать — еще с молодости, а на дальнего родственника ему плевать. У него нет родни, все отвернулись, всем не него наплевать. Да вообще пофиг, гори они все в аду, ему и так хорошо.
Зря он не пошел в киллеры раньше, это заводит. Это подобно охоте, когда ты выслеживаешь свою добычу, а потом плавно нажимаешь на курок, испытывая при этом невероятное удовольствие.
Даже секс заводил его не так, но сейчас нужно расслабиться и показать этой суке, которая повысила на него голос, что этого делать не стоило.
А дальше все происходило как в самых страшных кошмарах. Он брал ее грубо, сначала пихая свой огромный член в рот, заставляя задыхаться. Потом, разорвав одежду, долго имел во все места, Люба кричала, молила остановиться, но мужчина ее не слышал.
— Ты ведь этого хотела, да? Чтоб тебя ебали, а за это давали денег? Чем ты отличаешься от проститутки?
— Нет, пожалуйста, остановись, я дам денег, у меня есть, я дам еще.
— Решила, что проститутка я?
— Нет… а-а-а-а… нет… не надо… а-а-а-а…
Когда мужчина начал кончать, загнав свой член глубоко ей в зад, он ухватил ее за шею, сдавливая со всей силой пальцами. Он не слышал, лишь почувствовал хруст позвонков, а потом обмякшее тело.
Ну, что ж, одной продажной сукой меньше.
Глава 37
Евгения
— Так, только без паники, Женя, без паники. Быстро собираемся и едем в клинику.
— Тома, что случилось? Какое покушение?
Зачем я только спрашиваю, и так все понятно, что на Дымова снова было совершено покушение. А я не знаю, что с ним и как. Только бы он не лежал сейчас на холодном снегу и не истекал кровью.
— Все хорошо, нужно ехать. Где твои вещи? Где кроссовки, сапоги мы сейчас не наденем.
Тамара заметалась по прихожей, роняя то сумку, то ключи от квартиры, сама накинула шубу, обулась. Потом принялась за меня, а у меня в голове полный бардак. Между ног тепло, не хочу, не могу туда смотреть, если сделаю это, точно накроет паника.
— Пуховик, так, вот он, давай помогу. Документы в сумке, да? А ключи где от твоей машины? Черт, надо было ее прогреть. Где ключи, Женя? И почему я свою сегодня не взяла?
— На комоде, в вазе.
Одеваюсь сама, двигаюсь медленно, уже не больно и ничего не тянет, но страшно до смерти.
— Шапка, да, вот, давай застегну.
— Да я сама, Тома, прекрати.
— Я спокойна. Пошли. Погоди, дверь надо закрыть.
— Тома, отпусти, я сама.
— Да какой там сама, я сейчас, глядя на тебя, в обморок упаду. Господи, да что за замок у тебя такой дебильный?! Позвонить надо нашему волшебному доктору, хоть бы он был на месте, хорошо, что сегодня рабочий день.
Первый раз вижу подругу в такой панике, волосы растрепаны, шуба нараспашку, тащит меня по лестнице вниз.
— Эдуард Маркович, это Беридзе. Узнали, да? Это прекрасно, но у нас ЧП, просто катастрофа, кровь, бледная, мы едем к вам, буквально через пятнадцать минут будем.
— Тома, зачем к нему? Может, просто скорую?
— Не беси меня, Берг, по скорой будешь таблетку от давления принимать, когда ее у тебя нет. А это доктор, светило, золотые руки, сейчас он тебя починит, нам еще ребеночка рожать.
Спорить не стала, мне бы самой надо быть такой активной, но страх сковал тело, мысли лишь о самом плохом. Ступаю по лестнице аккуратно, держась за живот, которого практически еще нет. Потерпи, маленький, мама твоя, дура последняя, разволновалась, а нельзя, я больше не буду, обещаю, что не буду, потерпи, мой хороший.
Пока шли с моего верхнего этажа, не слушала Тамару, ее паника передавалась мне, а та что-то говорила, щелкала брелоком от сигнализации, пытаясь завести машину, но сигнала не было никакого.
— Она у тебя что, в соседнем дворе? Почему не ловит сигнал?
— Может, батарейки сели?
— Господи, вот я клянусь, выдам тебя замуж за хорошего мужика, чтоб не было вот такого: батареек, дверных звонков и прочей ерунды. А еще у тебя в ванной плитка одна отвалилась.
— Тома, кончай меня и себя накручивать, со мной все хорошо.
Вышли на улицу, солнце сразу ослепило, морозный воздух взбодрил. Совсем рядом стояла та девушка в малиновой шубке, она пыталась кому-то дозвониться, психовала, топала ножкой.
