— Лиза! — подруга громко ее окликнула, та вздрогнула от испуга, повернулась к нам.
— Да?
— Ты на машине?
— Да. Там водитель, он ждет.
— Ты ж моя ягодка, поехали. Быстрее поехали.
— Куда? Я никуда с вами не поеду! Отпустите меня.
— Лиза, надо ехать, а я вам расскажу, где Слава. Что с ним и как, все расскажу.
Девушка смотрит на меня, в голубых глазах недоверие, но ее машина и водитель — это мой шанс добраться до клиники быстро. Ловить и ждать такси времени нет, за ребенка страшно, не за себя.
— А вы кто такая?
— А мы по дороге все расскажем, давай, поехали как раз к Славке, — Тома тащит Лизу к припаркованному и заведенному черному «Мерседесу», мы все дружно садимся в салон, водитель — молодой человек — удивлен нашей компании, но не возражает.
— Елизавета Васильевна, все нормально?
— Нормально, милый, нормально, гони на Некрасова пятнадцать, — Тамара командует, ее трудно ослушаться.
— Елизавета Васильевна? — водитель ждет приказа хозяйки, та сама не знает, что ответить, но кивает.
— Трогай, трогай, малыш, и давай шустрее, надави там на педальку, чтоб с ветерком, но аккуратно, у нас ценный груз.
Тамара не унимается, я откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза, пытаясь успокоиться, но в голове все крутится слово «покушение», а за ним моя фантазия выстраивает целую цепочку событий.
Ну почему так все не вовремя? Почему я так остро реагирую на все? Да потому что Дымов мне не безразличен, далеко не безразличен, гораздо больше, чем я себе все это время внушала. Я уговаривала себя, что между нами всего лишь секс, обоюдный, невероятный, но вышло, что у меня к нему любовь, а вот что у него — загадка.
— Так вы не Евгения?
— Туго ты, моя ягодка, соображаешь, разве у такого говна, как Котов, может быть жена грузинка? Да все мои предки перевернутся в гробу.
— Зачем вы меня обманывали?
— Потому что ты так и просишь, чтоб тебя обманули, веришь хер пойми кому, влюбилась еще в Славку. Господи, где ты вообще его нашла? Он ведь старый для тебя. Смотри, какой ладный парнишка у тебя в шоферах, красивый, молодой, вот сейчас налево, откуда здесь вообще пробка и столько ментов?
Я немного успокоилась, но снова напряглась, увидев несколько полицейских машин, водитель сбавил скорость, а я увидела знакомый силуэт, это был Максим, точно, это он.
— Тамара, там Макс. Посмотри, точно это он?
— Нет, тебе показалось, — подруга нервно завертела головой, а потом переключила все внимание на меня. — Тебе точно хорошо? Где болит, говори? Не душно?
— Тома, да отстань от меня! Мне хуже от твоей заботы и причитаний.
Лиза опять начала спорить с Тамарой, еще немного — и от их компании у меня треснет голова. Она все это специально, знаю я ее, отвлекает меня, ничего не говорит, да и к лучшему, наверное, лучше не знать. Не сейчас. Все потом, главное — ребенок.
До клиники нашего волшебного доктора доехали за пятнадцать минут, Тамара командным голосом приказала водителю Лизы нести меня на второй этаж, тот не отказался, а его хозяйка уже совсем ничего не понимала.
— Ну, что у нас стряслось? Понервничали? А я вам что говорил? Нельзя этого делать, категорически нельзя.
Тамару выгнали сразу, чтоб не мельтешила и не нагнетала. Лежала на кресле, Эдуард Маркович делал осмотр, было страшно, я сдерживала слезы.
— Ну, не так все печально, — задумчиво глядя в аппарат УЗИ, доктор успокаивал меня. — Есть истмико-цервикальная недостаточность, шейка укорочена, а вот что кровит, это плохо.
— Но вы ведь как-то можете его спасти?
— Я сделаю все, что от меня зависит. Нужна маленькая, но экстренная операция, так бывает, и вы, увы, не первая, кто оказалась в такой ситуации. Вы готовы, Евгения?
— Да, да, конечно, да.
Господи, как же страшно, это не передать словами.
— Сейчас сделаем капельницу с кровоостанавливающим, потом аккуратно зашьем шейку, чтоб хорошо укрепить нижний сегмент матки.
— Спасите его, пожалуйста, — слезы потекли ручьем, грудь изнутри обжигал огромный огненный шар. — Я так люблю его.
Сама не знаю, кого я сейчас люблю больше, Дымова или его ребенка. Но это уже неразделимо и без выбора.
— Без слез, так, все будет хорошо. Вы ведь верите в это?
— Да.
Отпустило только тогда, когда поставили капельницу и укол. Появились еще люди, тело становилось невесомым, сознание плыло, веки тяжелели, пока я окончательно не провалилась в сон.
Я быстро шла по коридорам незнакомого мне дома, открывая на своем пути каждую дверь. Я искала самое ценное, важное, я знала это и все никак не могла найти.
Открыв последнюю дверь, я увидела мужчину, он стоял спиной к выходу около детской кроватки и держал на руках ребенка. Сердце забилось чаще, я хотела подойти к ним, но не могла сдвинуться с места.
Резко открыла глаза, выныривая из сна. Тусклый свет лампы, я на больничной кровати, но чувствую — малыш со мной.
Глава 38
Дымов
Как-то через одно место у меня все последнее время. Когда все началось, понять не могу.
— Владимир Сергеевич, смотрите на меня, вам плохо?
Фокусирую взгляд на женщине, белый халат, собранные волосы, у нее голубые глаза, как у моей Жени. Вот же черт, конечно, моей, чьей же еще?
— Вам плохо?
— Мне нормально.
Вру.
А у самого внутри все скручивается тугим огромным канатом боли — не от простреленного плеча, а от чего-то другого. Словно я нахожусь не там и не с тем, с кем должен. Словно все время делаю что-то не то.
В груди давит, боль пульсирует, я не обращаю внимания на то, что с моим плечом делает хирург. Хочется встать и уйти, поехать к ней, узнать, все ли в порядке, потому что боюсь, что случилось ужасное.
— Твою мать, — ругаюсь сквозь плотно сжатые до скрежета зубы.
— Может, все-таки наркоз, Владимир Сергеевич? Просто обезболивающего мало.
— Да шей уже, Дима, шустрее там давай, не помру.
— Да, на тот свет торопиться не стоит.
Молодой хирург Дима Самарин, сын давнего моего товарища, больше не спорит, делает свое дело, повезло, что сегодня по скорой дежурит клиника, где он работает, хороший парень. Савельев хотел везти в нашу, где я отлеживался в прошлый раз, но эта была ближе.
— Хорошо, что к нам приехали, пуля прошла навылет, ничего не задела, чудо просто, но крови могли потерять больше. Вы счастливчик, Владимир Сергеевич, это какое уже покушение по счету?
— Что-то ты сильно разговорчивый, Дима.
— Так отчего с хорошим человеком не поговорить?
— И то верно. Ты бы, Дима, шел в нашу клинику, тут, наверное, копейки получаешь, а там все больше будет.
— Зато как интересно, не каждый день привозят раненых олигархов. А у вас там что? Охране аппендицит вырезать или чирии вскрывать?
— Шутник… м-м-м-м… Давай полегче там.
— Все сделаем красиво, от женщин отбоя не будет, они любят, когда в шрамах, это мужественно. Повезло вам сегодня.
Да, повезло так повезло, так бы лежать мне с дыркой в голове на замерзшем крыльце ресторана «Шаляпин». Не знаю, что там любят женщины, но Жене это не понравится. Господи, какой же я дурак, девять дней сидел в метели, думал, что-то прикидывал, анализировал, разбирал ее поступки по кусочкам как мозаику, а все гораздо проще. Себя надо анализировать, со своих действий и поступков начинать. Не оглядываться на прошлое, не сравнивать, не вешать ярлыки.
Есть женщина, и есть мужчина. Неважно, что у них в прошлом, какие беды, трагедии, если им хорошо здесь и сейчас несмотря ни на что, значит, пусть так и будет. Если тянет, если не находишь места, когда не рядом, если душа болит, и ты чувствуешь не свою, а чужую боль.
Улыбаюсь, морщась от боли, вспоминаю, как Женя смотрела на меня после нашего первого поцелуя под водку. В глазах блеск, соблазн, вот тогда, наверное, я и пропал, нет, когда она вырубила меня шокером. Точно, тогда это и было.
— Светлана, у нас точно было обезболивающее, не наркотики? А то товарищу весело.
