Я попыталась оторваться от него, хоть это и было выше моих сил. Собравшись с силами, я откинулась в его руках, прерывая поцелуй. С тихим недовольным стоном, он притянул меня обратно, намереваясь возобновить прерванное.
— Прости, Калеб, я так не могу… — прошептала я, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.
Он не отступил, кратко целуя меня в губы, раз, другой и ещё раз вслед за этим.
— Почему? — спросил он между поцелуями.
— Ты меня не знаешь… — начала я.
— Знаю. Я знаю тебя уже полтора года, — прошептал он, зарываясь в мои волосы и целуя в шею.
Не сдержавшись, я застонала, чувствуя приятную дрожь от его влажных коротких поцелуев.
На языке вертелся один вопрос, но я всё не решалась его задать. И пока он целовал меня в шею, поднимаясь от плеча к мочке уха, я всё же с тихим всхлипом выдохнула:
— А Лили?
— К чёрту Лили! — яростно ответил он, снова набрасываясь на мои губы.
Я тихо пискнула, но сдалась под его напором, позволяя себе следовать за собственными желаниями и чуткими ласками Калеба.
Мы целовались долго и с упоением.
Не знаю, сколько времени прошло к тому моменту, когда я, откинувшись на спинку сиденья, снова смотрела на проплывающий за окном пейзаж, но я пребывала в полнейшем смятении. И как дальше выстроить линию своего поведения с парнем, сидящим практически рука к руке рядом со мной, я не знала.
Вскоре мы подъехали к Абердину, Калеб не стал спрашивать, куда меня вести, здесь все знали дома друг друга, так что, покружив по тихим заснеженным улицам, он остановился у моего дома.
Неловкость накатилась внезапно. Я опустила глаза, не зная, куда смотреть, кроме как на свои сжатые руки.
— Ну, я пойду, наверное, — пролепетала я и потянулась к ручке двери.
— Подожди, я открою, — остановил меня Калеб, и я замерла, тщательно поправляя и так по самое горло застёгнутый ворот куртки.
Калеб вышел и обежал вокруг машины, распахивая передо мною дверь и протягивая руку. Я приняла её, всё так же избегая его взгляда.
Что — то невнятно пробормотав, я уже было собралась пойти к дому, когда поняла, что Калеб не отпускает меня.
Я дёрнулась, но он держал мою ладонь в своей, игнорируя мои настойчивые попытки высвободиться.
— Мне пора, Калеб, — снова попыталась я.
— Не так быстро, — он прижал меня к закрытой дверце машины и просто, ничего не предпринимая, уставился на моё лицо. Теперь не было никакого шанса не смотреть на него.
Поэтому, набравшись смелости, я вскинула голову и… растерялась.
Его взгляд нежный и ласковый выражал массу эмоций, но в то же время его истинные мысли были скрыты от меня. Я не могла найти ответ ни на один из своих вопросов в этих изумрудных, блестящих в лунном свете глазах.
— Я пойду? — несколько вопросительно уточнила я.
— Иди, — ответил он, но с места не сдвинулся.
Тогда тяжело вздохнув, я всё — таки высказала то, что вертелось в моей голове.
— Завтра всё будет как… как прежде?
Оставалось надеяться, что это не прозвучало слишком жалко.
Калеб на секунду прикрыл глаза, скрывая от меня свои итак туманные чувства и эмоции.
— Я не знаю, Таня. Всё так сложно. Может быть. Не знаю.
Прикусив губу, я силилась не заплакать.
— Я понимаю, — прошептала я, желая спрятаться от его взгляда, пока он не увидел моих глупых, наивных слёз.
— Да ни черта ты не понимаешь, — с яростью прошептал он. — Ладно, иди.
Он отступил.
Я могла уйти, но по-прежнему стояла, прижавшись к машине, и смотрела на Калеба.
И затем он снова сделал это…
Поцеловал меня…
Пасмурное зимнее утро было для Абердина… обычным.
Только вот для меня оно было наполнено предвкушением, ожиданием и надеждой.
Вчера Калеб долго не отпускал меня, но мне всё — таки пришлось уйти в свой тёмный, спящий дом и, рухнув на кровать, предаться глупым и, отчасти, наивным мечтаниям, вспоминая тепло его рук и сладость поцелуев. И, наверное, попытаться поверить, что это не сон.
Как всегда в такие моменты мозг самоотключался, и терялось ощущение реальности. Я решила махнуть рукой на всё и не думать ни о чём, позволив событиям идти своим чередом. И даже при плохом раскладе, мне будет, о чём вспомнить.
У меня уже были эти воспоминания — о его поцелуях, которые я смогу лелеять и трепетно перебирать в своей памяти.
Я стояла рядом с друзьями на стоянке, ожидая, когда подъедет Лилиан. Мэри разговаривала по телефону с тем светло-русым парнем из "Трёх Иксов", она сказала, что его зовут Бен; они обменялись номерами и планировали встретиться в ближайшие выходные. Майкл и Джессика о чём — то тихо спорили, что было даже удивительно. Нет, не спор, а то, что их практически не было слышно.
Машина Калеба уже стояла на привычном месте, но его самого нигде не было видно. Огромный джип то и дело приковывал мой взгляд. Я очередной раз выискивала в толпе студентов его владельца, когда громкий рёв двигателя оповестил о приезде Лили. Её тесная хонда проживала последние годы своей счастливой старости, но Лили упрямо не желала отпускать её на покой.
Я перевела взгляд в сторону и, наконец, увидела Калеба, он о чём — то разговаривал с Алексом. Сердце пропустило несколько ударов, когда наши взгляды встретились, и он ободряюще улыбнулся мне. Даже с такого расстояния я, казалось, могла видеть мерцание его глаз и мягкость улыбки, обращённой ко мне.
Но потом он увидел Лили.
А Лили, напротив, не обратила внимания на него.
Во мне всё опустилось, сердце ухнуло куда — то в район пяток, и словно бы там и осталось.
Выйдя из машины, Лили даже не посмотрела на нас, её взгляд был устремлён в противоположном направлении, туда, где в компании своих друзей стоял Честер. Они улыбнулись друг другу, и Лили сделала шаг — другой в его направлении, а затем пошла более уверенно и быстрее.
Далее всё произошло слишком быстро. Прежде чем я могла что — то осознать, Калеб был уже рядом с Лилиан, затем там же оказался Честер. Голова Калеба дёрнулась, и я поняла, что Чест съездил ему по лицу. Правда, Бёрт не остался в долгу.
Конспекты выпали из моих ослабевших рук, и я, зажав рот руками, ощутила влагу на щеках. Слёзы.
С громким всхлипом я развернулась и, влетев в школу, понеслась в сторону туалетов, не зная, где ещё могу скрыться от людских глаз. Не обращая внимания на прихорашивающихся перед зеркалом девочек, я ворвалась в кабинку и, с силой захлопнув дверь, прислонилась к ней спиной, сотрясаясь в рыданиях.
Вот и реальность.
А то, что было вчера, в прошлом дне и осталось.
Я вспомнила, как растаяла его нежная улыбка, когда появилась Лили.
И как он поцеловал её, в последней отчаянной попытке что — то доказать… наверное, лишь самому себе.
— Эй, эй, все на выход, — ворвался в мои мысли голос Джессики.
Кто — то по ту сторону кабинки громко возмущался, но Джесс шикнула на них. Это она умела.
Я улыбнулась сквозь слёзы.
Голоса стихли.
— Таня, ты здесь? — спросила меня Джесс.
— Угу, — промямлила я.
— Выходи.
— Нет.
Мне не хотелось покидать это временное, тесное, пусть и совершенно неподходящее прибежище.
Джессика издала какой — то звук больше похожий на «пфф…», словно я была неразумным дитем, которому надо что — то втолковывать.
— Это не конец света.
— Нет, конец, — упрямо твердила я.
— Тогда будь супер — героем и спаси планету, — парировала она. — Выходи.
Но я молчала.
Внезапно дверь в туалет распахнулась, впуская шум из общего коридора, и затем я расслышала голоса.
— И тогда Тарик сказал… О Господи! — фраза оборвалась на полуслове, и раздался пронзительный женский визг. — Виолетт, мы с тобой зашли в мужской туалет. Боже, Боже, Боже! Вот позор!
— Да, нет же, — спокойно возразил кто — то, — это женский, всё правильно, посмотри на табличку на двери.
— Но, что он здесь делает?
— Леди, — раздался спокойный голос Майкла, — попрошу вас удалиться. У нас тут дело особое… семейное… желательно без посторонних.
