Но на полпути меня прервали.
Крики и топот ног на ступеньках, увы, принадлежали не ОМОНу, а двоим шестеркам Шагурова. Я отпрянула назад, делая вид, что танцую. А.Н вскочил в кресле, взревел, уставившись на меня пьяным взглядом, а затем - на застывших посреди развалин предшественников. Те только переглянулись, увидев руку своего патрона в его же трусах.
- Убью! - взревел, направляя на них пистолет.
Чалый, стараясь не пялиться на меня, достал телефон и осторожно приблизился, чтобы отдать патрону. Едва не отполз обратно.
- Вышел на связь... ну тот, кого вы ждали...
- Что? Кто? А! - застегнул резинку А.Н. - Ну что, кукла, объявился твой член. Сейчас будем разговоры разговаривать. Прикуйте ее обратно к батарее!
Я не сопротивлялась, когда меня поволокли под руки. Вновь браслет впился в запястье, второе кольцо обвило батарею. Чалый кинул в меня бутылкой воды и каким-то расплывшимся от жары шоколадным батончиком, ожидая дальнейших распоряжений босса.
- Бухнуть у вас что есть? - на радостях спросил подельников мой бывший босс. - Готовь! Скоро получите свои баблосы.
На ступенях Шакуров не удержался на ногах. Споткнулся, и его жирное тело глухо шмякнуло вниз. Тотчас же цепные псы кинулись его поднимать, а я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Что ж, если подытожить - у меня не получилось забрать пистолет и сбежать. Но я выиграла эту ночь. В таком состоянии Шакуров не протрезвеет до утра, а шестерки побоятся меня тронуть.
Только бы Николай успел меня спасти!
Я жадно выпила воду. За окном начало смеркаться. Посмотрела на прикованную руку. В детективах преступники или народные герои часто сами провоцировали вывих, чтобы освободиться от браслета. Но я не знала, как именно это делать, поэтому зря себя калечить смысла не имело. Все, что я могла - приподняться, чтобы выглянуть в пустой оконный проем.
Пейзаж за окном напоминал чернобыльскую зону отчуждения. Руины какого-то производства, и куда не глянь, пространство захватила растительность. Видимо, давно здесь все заброшено. До самого горизонта тянулись поля, линии лесопосадок. Глухомань. На миг показалось, что я слышу вдалеке сигнал машин, но это было больше похоже на игру воображения.
В строительном вагончике горел свет, слышались голоса. Вот где штаб моих похитителей, сложно будет пройти мимо незамеченной. Возможно, есть выход на другую сторону. Но пока что я отсюда не выбралась.
Заняв удобное положение, я закрыла глаза. Сон был лучшим лекарством от безрадостных мыслей, к тому же, время летело быстро, приближая - мне хотелось верить - моё скорое спасение...
Глава 19
Я то проваливалась в глубокий сон, то балансировала на грани полудремы, окончательно спутав реальность и сновидения. Нещадно болели истерзанные запястья. Мысли о том, что никто меня не найдет и я действительно сойду с ума, ублажая урода Шакурова, могли сломить кого угодно. От этого я гнала их прочь, кусая губы в кровь и стараясь сохранить хладнокровие. Но прекрасно понимала, что надолго меня не хватит.
Жужжание ворвалось в мои поверхностные сны. Настойчивое. Похожее на гул насекомых. Я испуганно открыла глаза, вглядываясь в темноту. К монотонному гулу комаров уже привыкла, но понять происхождение этого звука так и не смогла. Дикие осы? Пчелы? Внутри все похолодело. Вовремя вспомнила, что ночью они, как правило, спят. Но непонятно, кто мог прилететь на запах крови.
Перспектива быть изжаленной и загнуться от аллергии была ужасающей настолько, что я готова была заорать, чтобы меня отсюда забрали. Но не стала. Если эта шантрапа утянет меня в свой вагончик, нетрудно догадаться, чем будут жалить по кругу.
Источник звука находился за пустым оконным проемом. И я отчего-то не стала прятаться, понимая - бесполезно. Привстала и выглянула наружу. Натянулась цепь на опухшем запястье, искры едва из глаз не посыпались. Только я прикусила язык, вглядываясь в темноту. Глаза к ней, благо, привыкли.
Из вагончика доносился синхронный храп. Охрана налакалась так, что у меня были уйти все шансы, если бы я не была прикована к батарее. Дальнейшие попытки расшатать ее к значительным успехам не привели. Мне бы понадобилось трое суток, чтобы чего-то добиться, и то не факт - сил было неоткуда брать.
Звук вновь раздался над головой. В этот раз я поняла, что в нем какие-то странные нотки, механические. Как если бы...
Четыре мигающих красных точки пронеслись по диагонали, закрутившись и вновь двинувшись в моем направлении. Они были слишком близко, чтобы принять их за неопознанный летающий объект, да и я сама уже догадалась, что же это - белый остов в форме креста выделялся на темном небе. Дрон! Дрон на радиоуправлении!
Пригасив свою радость, я высунулась в проем еще сильнее, уже не обращая внимания на боль. Вглядывалась в темноту. Неужели это охрана решила поиграть с дроном? Но из вагончика все так же раздавался храп, а того, кто управляет этой штуковиной, я не заметила, по крайней мере вблизи. Значит ли это, что...
Терять мне все равно было нечего - даже если это Шакуров решил надо мной жестоко подшутить, поманив вероятностью освобождения. Я вытянула руку и замахала, молясь про себя, чтобы на устройстве оказалась камера или датчик движения.
Поначалу казалось, что дрон меня не зафиксировал. Я подняла размякший брусок шоколада и швырнула его в окно, стараясь не задеть устройство. Подумала - может, стоит его сбить, чтобы те, кто направил, прибежали за ним, но отказалась от этой идеи. Если балуются местные подростки - никто не знает, что с ними сделают А.Н с подельниками. Брать на себя ответственность за жизни чужих людей я не хотела.
И словно прочитав мои мысли, дрон подлетел к оконному проему и завис на расстоянии метра. Уже не осталось никаких сомнений, что он меня не заметил. Я так махала рукой с зажатой в ней бутылкой воды с белой этикеткой, что датчик зафиксировал все. И мне показалось, что мигает белым огонек камеры.
Описав полукруг, дрон полетел прочь над промзоной, пока не исчез из виду.
Я опустилась на пол, вся дрожа от возможной удачи. И старалась даже не думать, что меня бросили. Нет, это знак. Спасение близко. Надо только ждать!
Это ожидание было самым напряженным и жестоким. Адреналин кипел в крови, мысли со скоростью сменяли друг друга, а время как будто замерло. Я старалась не заснуть, разминала затекшие ноги и руки, вслушиваясь в тишину.
Шум машин заставил меня подпрыгнуть на месте в тот момент, когда я меньше всего этого ожидала и думала, что никто меня не спасет - что действительно шалила детвора, которая никому ничего не скажет, опасаясь наказания за ночные прогулки на заброшенном заводе. Он приближался. И машина была явно не одна, целый кортеж.
А затем разверзся кошмар... но по счастью, уже не для меня.
Ночь взорвалась светом ярких фар, тишина - топотом ног, звуками передергиваемых затворов, криками и грохотом, когда начали ломать двери в вагон. Снова топот, свет фонарей - уже на лестнице. Я на миг потеряла дар речи - настолько угрожающе выглядели бойцы спецотряда, заполнившие помещение.
Фонари светили мне в лицо, я инстинктивно закрыла его руками, не понимая - спасена или же провалилась в кошмарный сон. Шипели рации, обрывки слов путались.
- Она здесь...
- Мы ее нашли...
- Она жива...
- Скорую не отпускай...
Когда свет перестал ослеплять, я заморгала, прогоняя темные пятна перед глазами. На лицах омоновцев появилось выражение миротворцев-защитников. Кто-то расстегнул наручники, накинул мне на плечи плед, задавали вопросы, на которые я от шока ответить не могла. А на дворе продолжались крики, рев Шакурова, сдобренный матерной речью.
Я зажмурила глаза и без сил упала на чьи-то руки.
- Влада! Влада! Да расступитесь же!
Это голос я узнала бы из тысячи. Николай Барсов. Попыталась встать, чтобы побежать навстречу - куда делась боль и шок от пережитого. Заволокло таким счастьем и беспредельной нежностью, что я сама побежала навстречу, раня босые ноги о бетонную крошку.
