— Где она? — спрашиваю я, распахивая дверь и поднимаясь по лестнице.
— Там, где ты ее оставил, — отвечает он, отставая от меня всего на фут или два.
— Ты проверил ее, как я просил? — Я бросаю взгляд на швейцара, когда он задерживается.
— Я сказал, что проверю. С ней все в порядке.
Матиас отстает от меня на два шага, когда я спешу вверх по лестнице.
— Лучше бы так и было.
Счетная панель пищит, когда я провожу по ней картой, и дверь распахивается внутрь.
Проходит несколько секунд, прежде чем я успеваю осознать происходящее.
На вешалке полно платьев, все в приглушенных пастельных тонах, которые, как я знаю, Мисти бы не понравились. Ни одной из женщин не видно. Вместо этого я могу только разобрать их голоса в ванной.
— Намного лучше.
Голос мамы раздражает меня.
— Мне понадобится еще как минимум час, чтобы вернуть цвет. Это только первый шаг, — говорит женщина, которую я не узнаю. Наверное, это стилист.
Мои шаги сокращают расстояние между мной и открытой дверью ванной, когда я понимаю, что именно они имеют в виду. Моя мама и незнакомая женщина стоят рядом в тесном пространстве.
Но мое внимание приковано к Мисти. Она сидит на краю ванны, ее глаза похожи на пустоты, когда она смотрит на стену, приглушенные бледные светлые волосы расчесывают ее плечи.
— Убирайся отсюда на хрен, — рычу я, мой голос вибрирует от гнева, пульсирующего в моих венах.
— Но мы еще не закончили… — Слова стилиста прерываются, когда мое внимание падает на нее.
— Уходи.
Она выбегает из комнаты, не потрудившись взять свои вещи. К счастью для нее, потому что я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы разнести все здесь в клочья.
— Успокойся, Деймон. Мы знаем, что делаем.
Мать кладет руку мне на плечо, но я ловлю ее за запястье.
Напряжение накатывает на меня, и проходит несколько ударов, прежде чем я отпускаю ее. — Убирайся из нашего дома.
Ее глаза расширяются от шока. — Но…
— Убирайся. Убирайся. — Моя голова отклоняется в сторону. — Не заставляй меня повторять это снова.
Единственное, что спасает ее, — это нежные глаза Мисти, обращенные на меня. Они блестят, а на ресницах застыли слезы.
Входная дверь захлопывается, и злоумышленники исчезают за несколько секунд до того, как я опускаюсь на колени перед своей жизнью. Я заправляю прядь волос ей за ухо, и она вздрагивает.
— Я говорила… я говорила тебе, что не принадлежу тебе.
Ее голос трещит, и вместе с ним трепещет мое сердце.
— Я никогда не хотел, чтобы ты была кем-то другим, кроме той, кто ты есть. Уверяю тебя, моя мать заплатит за это.
Я скрежещу зубами, втягивая воздух через нос. Ярость бьется в моей груди, желая вырваться наружу и наброситься на любого, кто причинит такую боль моей девочке.
Она смотрит вниз на линолеумный пол. — Я не знаю, почему я плачу. Я же не знала, что от меня ожидают.
Я провожу большим пальцем по ее щеке, ловя слезу.
— Единственное, чего я жду от тебя, — это сказать ей, чтобы она отвалила.
Ее остекленевшие зеленые глаза переходят на мои, и она задыхается. — Я не могу просто сказать твоей маме, чтобы она отвалила.
Я хихикаю и откидываюсь на пятки. — Ты можешь делать все, что захочешь. Ты моя жена.
Она закатывает глаза, но я сжимаю ее челюсть, удерживая ее внимание на себе. — Этого больше не повторится.
Мисти смотрит мне в лицо, а затем намекает на кивок.
Я хочу стереть ее нерешительность. Заставить ее увидеть, что она именно та, кем должна быть, но на это у нас есть время.
Она выдыхает и проводит пальцами по пряди светлых волос. — Забавно, но я несколько раз пыталась сделать себе такие светлые волосы. У нее это неплохо получилось.
Я сворачиваю шею, напряжение этого дня медленно уходит из меня. — Ты хотела быть блондинкой?
— Ха! Нет. Я хотела нежно-лавандовый, но если в волосах есть хоть капля желтого, они становятся отвратительными, грязно-коричневыми.
— А у тебя осталось?
Она наклоняет голову. — Что?
Я забираю у нее прядь и пропускаю ее сквозь пальцы. — Лавандовый краситель. У тебя остался?
— Да, но… — Она оглядывается на меня. — Ты вроде как выставил стилиста за дверь.
Я встаю. — Я сделаю это. Где бутылка?
Ее рот складывается в красивую форму буквы "О".
— Мисти?
Она качает головой. — Серьезно?
— Я всегда серьезен.
У нее вырывается смешок. — Будет грязно.
— Мне нравится грязно.
Я провожу языком по зубам, когда ее глаза темнеют.
Она делает несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить. — Не говори, что я тебя не предупреждала.
Я ухмыляюсь. — Считай, что я предупрежден. Итак, где краситель?
Она указывает на небольшое трюмо, которое я загораживаю. — Тебе придется подвинуться, чтобы я могла порыться там. Там есть несколько цветов.
Я оглядываюсь на крошечный шкафчик. Конечно, комната настолько мала, что я загораживаю ее целиком. — Ладно, мне нужно позвонить. Я сейчас выйду.
Она встает, и ее пальцы нажимают на мои плечи, пока я не оказываюсь в коридоре. Мне становится легче на душе, когда она поднимает бровь, осмеливаясь что-то сказать. Это моя девочка.
Я в шоке, когда она захлопывает дверь перед моим носом, и слышу, как она закрывается.
— Мисти?
— Мне нужно в туалет. Твоя чертова мать была здесь несколько часов.
Ее голос приглушенно звучит за дверью.
Я кусаю себя за щеку, сдерживая улыбку. Не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовал себя так. Да и чувствовал ли вообще.
Я достаю телефон и набираю номер Маттиаса.
— Ты успокоился после того, как увидел свою жену?
— Передай охране, что маме запрещено участвовать в будущих мероприятиях.
Он присвистывает. — Это будет нелегко.
— Похоже, мне не все равно? Тебе чертовски повезло, что это не ты. Ты сказал, что она в порядке.
Меня встречает тишина, и к тому времени, как он заговорил, его голос стал холодным. — Она была не в порядке, Деймон?
Именно такие моменты напоминают мне о том, насколько смертоносен Матиас.
— Физически — да.
Мы оба знаем не понаслышке, что не физическое оставляет самые глубокие шрамы.
— С ней все будет в порядке. Они планировали превратить ее в одну из идеальных светских девушек матушки.
— Ты имеешь в виду несчастную, — заявляет он, и я почти слышу, как он проводит рукой по лицу.
— Я сам позабочусь об этом. Я с нетерпением жду, когда нашей маме хоть раз скажут "нет", — говорит он, прежде чем линия отключается.
Дверь открывается, и на пороге появляется Мисти в черном халате и с корзинкой, в которой лежат несколько бутылочек и мисочек. — Ты уверен, что хочешь это сделать?
Я протягиваю руку и поднимаю одну бровь. — Давай сюда.
Она протягивает мне халат, но в последнюю секунду отдергивает его. — Ты не можешь это надеть!
Я все еще в своем костюме от Armani, но мне было наплевать.
— Я серьезно. Ты не можешь это надеть.
Застежка моих брюк щелкает, когда я быстро снимаю рубашку и ухмыляюсь тому, как розовеют ее щеки.
— Все нормально, Нимфа?
Она проводит языком по нижней губе и кивает, не отрывая взгляда от моей груди.
Я сжимаю кулак от желания трахнуть ее об стену и забираю у нее корзину. — И что теперь?
— Ты никогда этого не делала?
— Я похож на человека, который красит волосы другим людям?
Она хихикает. — Нет. Я не могу поверить, что позволяю тебе это делать. Не заставляй меня выглядеть плохо.
— Ты никогда не будешь выглядеть плохо.
— Прекрати. Я серьезно.
Она смеется уже по-настоящему, и это просачивается в мою грудь, обволакивая сердце. Нет ничего, на что бы я не пошел, чтобы она продолжала смеяться вот так.
Шагнув вперед, я заталкиваю ее обратно в ванную. — Неужели ты не поняла? Я очень хорош в том, что делаю.
Она лишь ухмыляется. — Посмотрим.
Глава 33
Мисти
