Ульяна Соболева - Одержимость

Ознакомительная версия.

Я поперхнулся сигаретным дымом, мне казалось, что комната вертится перед глазами. Протянул руку к пакету.

— Я могу посмотреть?

— Конечно можешь. Мы недавно отдыхали в Химках на моей даче. Это оттуда.

Медленно рассматривал фото за фото, хотелось заорать, взвыть, но я держал себя в руках. Просто смотрел на неё и понимал, что я что-то упускаю. Просто по-идиотски упускаю. На фотографиях это была все та же Маша и в то же время другая. Здесь она казалась старше. Причёска, одежда, макияж. Взрослая женщина. Б***ь это какая-то игра. Это полная дрянь. Какая-то херня, которую я не понимаю. Что это вообще? Что сейчас происходит? Я вижу ту девушку на поиски которой я потратил более двух месяцев. Гребаных два месяца запоев, поисков, взяток. И вот она здесь. Моя будущая мачеха, мать ее. Невеста моего отца. Счастливо улыбается, пускает в небо воздушного змея, бежит по полю с колосьями, ест яблоки из сада на даче, ловит рыбу в резиновых сапогах. Когда у меня ехала крыша, эта сучка была с моим отцом. И хер я поверю, что она не знала об этом.

— Что скажешь, сын?

Я выдохнул со свистом и положил фото на стол.

— Скажу, что у тебя красивая невеста, отец.

— Знаю…моя девочка всех за пояс заткнёт.

Его, бл***ть девочка. Охренеть. У меня сейчас мозги закипят.

— Я сегодня к ней, в Прагу. Она отдыхает на курорте, а у меня пару дел осталось нерешённых перед свадьбой. Кольцо ей выбирал.

Я все ещё смотрел на фотки, мне казалось я просто схожу с ума.

— И как? Выбрал? — автоматически спросил я, а отец видимо обрадовался моему интересу, или в упор не видел, как меня ломает.

— Выбрал. Сегодня отдам. Ты это…ты приходи на свадьбу, сын. Я буду рад если мы попробуем начать все сначала.

Я медленно поднял голову и посмотрел на отца.

— Я тоже…знаешь, думаю ты прав. Я подумаю над твоим предложением, обещаю.

Отец в два шага преодолел расстояние между нами и положил руки мне на плечи:

— Отличное решение, сын. Я рад. Я просто счастлив. Возвращайся домой. Думаю, Маша не будет против если ты поживёшь с нами. Так что за дело у тебя ко мне было?

Я усмехнулся, сунул руку в карман нащупывая прямоугольную паспортную фотографию.

— Ерунда, не важно. Уже не важно.

Когда я вышел из дома отца и сел за руль. Я не смог вести машину. Остановился через несколько метров и ударил кулаком по рулю.

— Твою мать! А! Вот же бл***во! Маленькая сучка. Давай возвращайся, и мы поговорим. Мы так поговорим что этой гребаной свадьбы не будет. Мачеха мать ее!

Кукла. Россия. 2001 год.

Когда Алексей Дмитриевич сказал мне что едет с сыном, я почувствовала лёгкое головокружение. Повесила трубку на рычаг и судорожно глотнула воздух. Сердце забилось очень быстро, в горле. Как бы я не готовилась морально к этой встрече, я не могла контролировать себя настолько. Особенно наедине с собой. Мой панцирь уже давно дал трещину. И я пряталась в осколках, пока было время. Я понимала, что встреча неизбежна, но я старалась не думать об этом, надеялась, что все может изменится. Что? Да, например, моя повернутость на объекте вдруг рассосётся или Макар даст «красный» и с задание меня снимут.

Значит…скорей всего Лёша уже все знает. Но пока что ничего не сказал отцу, как и предполагал Макар. Я нервно прошлась по номеру, потом распахнула шкаф с одеждой. Выбирать не пришлось, мой имидж совсем другой, а мой жених просто завалил меня подарками и новыми шмотками. Баловал нереально. Он с пониманием отнёсся к моему решению не брать «мои» старые вещи из дома «родителей». И это хорошо, потому что мой размер был намного меньше чем у Марии Крестовской, и я ниже ростом. Макар сказал, что она умерла в маленькой частной клинике в которую тот приказал ее перевести. Я там побывала, даже пролежала несколько дней. Впервые мне было немного не по себе. Я «примерила» чужую жизнь. Одно дело просто играть, а другое играть чью-то роль. Кого-то, кто уже умер. Я изучала ее биографию как произведение — наизусть. Ее привычки, вкусы, предпочтения. Та Маша была хорошей девушкой образованной, умной. Она уехала от родителей, когда поняла, что отец погряз в долгах. Вернулась обратно спустя несколько месяцев, потому что тот пытался покончить с собой. Тяжёлая у неё была жизнь. Я эту жизнь забрала. Впрочем, она уже ей не нужна.

Я переоделась и спустилась в кафетерий внизу. Заказала себе чашку чёрного кофе. Посмотрела на часы. Они уже точно прилетели. Ещё пару минут, и я встречусь с ними обоими. Главное не выдать себя. Дышать ровнее. Вспоминать все что говорил Макар и все что я выучила.

Но все равно нервничала, курила сигарету за сигаретой. Алексею Дмитриевичу это не понравится, он снисходительно относился к моим вредным привычкам, не взял с меня слово, что я начну уменьшать количество сигарет. Я пообещала. С момента нашего знакомства прошло почти три месяца, все это время я провела с ним. Он не отпускал не на секунду. Между нами все зарождалось очень красиво, очень трепетно, и я ему за это благодарна. Никто и никогда не относился ко мне так, как он. Трудно было менять стиль отношений на романтические, после Леши, с которым все сгорало в пепел, мне Алексей Дмитриевич нравился как человек.

Сидела тогда вся в слезах, в его объятиях после визита на кладбище. Он жалел, а я ревела. Наверное, в этот момент я реально вошла в свою роль, представила себя на месте той, другой Маши. Я знала, что очень ему нравлюсь, но он бы никогда не решился. Но именно тогда, когда Алексей вытирал мои слезы, я обхватила его лицо руками и поцеловала в губы. Сама. Это было как-то правильно, нежно. Он не ожидал, руки мои перехватил и целовал долго каждый пальчик. Так все и началось. Он забрал меня с собой. Поначалу прятались от прессы, от фотографов. Он возил меня за собой везде, постепенно посвящая в свои планы, свою работу. То, что и требовалось Макару. Вначале я просто присутствовала при его бесконечных разговорах по телефону, потом он работал при мне, а я заглядывала ему через плечо и кормила с ложки ужином, потому что он никогда не успевал нормально поесть. По утрам мы вместе ездили в спортзал. Я привыкла к нему. Как-то незаметно, даже удивительно для самой себя. Мне не нужно было притворятся что я испытываю к Алексею Дмитриевичу тёплые чувства. Конечно в них не было примеси эротизма, но он вызывал во мне глубокую симпатию. А когда пришло время решать возвращаться ли мне в Штаты или остаться с ним, он сделал мне предложение. Нет, не говорил красивых слов о любви, не стал на одно колено. Он просто грустно сказал:

«Я снова начал жить. Не существовать, как чётко отлаженный бюрократический механизм, а именно жить. Когда ты со мной — я дышу полной грудью. Отпущу тебя и снова начну задыхаться. Знаю, что это неправильно, эгоистично, что ты достойна самого лучшего, но я должен это сказать, а решать только тебе. Я просто хочу видеть тебя рядом каждый день, хочу заботиться о тебе, хочу, чтобы ты кормила меня по вечерам фруктовыми салатами. Если ты согласишься — я стану самым счастливым человеком. А если откажешь, я все равно буду счастлив, потому что эти несколько месяцев я жил в сказке»

Ознакомительная версия.