Он понятия не имел насколько. Нервное трепетание в моем животе, которое присутствовало всю последнюю неделю, продолжалось без остановки.
— Послушай, Тодд, шоу вот-вот начнется, так что я попрощаюсь с тобой, ладно?
— Завтра! Подробности за обедом! — напомнил он и повесил трубку.
Я свернулась калачиком на дальнем конце дивана в своей квартире, потянувшись за «Смектой», когда появились вступительные титры под аккомпанемент рева труб. Операторы смонтировали нарезку, показывая всех игроков, картинки сменяли друг друга на фоне увеличивающихся снимков дикой природы.
На экране появилось мое лицо, не загорелое и круглое, по сравнению с другими женщинами. Я светилась яркой, солнечной улыбкой, а мои каштановые, вьющиеся локоны были собраны в два хвостика, которые лежали на моих плечах. Я надела танкини, на котором написано мое имя ярко-розовым цветом, и оно было чистым и ярким. Видимо, это случилось до того, как мы высадились на острове. У меня не было возможности заострить внимание на том, как я выгляжу, потому что следующей на экране появилась фотография Дина. Это был кадр в движении, на котором он выходил из океана, и ручейки морской воды стекали по его загорелому животу. Он выглядел потрясающе.
Просто видя это, я впала в депрессию. Почему я вообще думала, что такой парень заинтересуется такой как я? Он был долбаным олимпийцем, если уж на то пошло. Мне стоило это предвидеть. В животе у меня недовольно заурчало, и я выпила еще «Смекты».
Затем началось шоу, разворачивающееся над кристально-голубыми водами океана, и приковало мое внимание. Я зачарованно смотрела, как голос Чипа за кадром объясняет правила игры. Камера увеличила изображение двадцати участников, карабкающихся за предметами роскоши по поверхности лодки, а затем безумная спешка, чтобы добраться до берега. От этого зрелища захватывало дух, и я приготовилась к увлекательному просмотру.
Через несколько минут после начала шоу стало очевидно, что операторы много времени уделяли моему лицу, и я съежилась от этой мысли. Камера продолжала увеличивать мой хмурый взгляд. Я сердито посмотрела на Чипа. Я хмуро посмотрела на остальных. Зло посмотрела на Дина, когда он выбрал меня в напарники. Мое лицо вспыхивало от смущения каждый раз, когда камера приближалась к моему телу, выражающему досаду и злость, с руками на бедрах. Неужели я действительно была так расстроена, что оказалась там?
Дин, похоже, тоже так думал. Камера переключилась на личное интервью, и Дин озадаченно почесал затылок.
— Эбби меня ненавидит. Не знаю, что я ей сделал, но она меня искренне ненавидит. Я думаю, что если бы она могла удержать меня под водой и утопить, она бы это сделала.
Я снова глотнула «Смекту». Где же интриги Дина? Где та часть, в которой он поклялся использовать меня, чтобы получить мой голос?
Вместо этого показали, как мы спали отдельно в ту ночь. У Дина было еще одно интервью на камеру, и он выразил свое недовольство тем, как мы реагировали друг на друга.
— Я просто хочу выиграть и преуспеть в этой игре, но не знаю, как поговорить с Эбби, чтобы она не рассердилась на меня. Как будто мы не можем разговаривать друг с другом без рычания. — Он печально улыбнулся в камеру. — Ей повезло, что она симпатичная, иначе я бы уже попросил замены товарища по команде.
Было больно смотреть, как камера показывает, как мы орем друг на друга, как проваливаем испытание и на краску, которую я бросила в него. Камера показала наши подавленные лица в первый день голосования, а затем наше удивление, когда мы не оказались первыми вылетевшими участниками.
Пошли титры, и я в шоке уставилась на экран.
Это просто хороший монтаж? Или Дин действительно не был тем монстром, за которого я его принимала?
***
Шли недели. Я следила за каждым эпизодом, как женщина, испытывающая жажду, зачарованная и испуганная одновременно. Как только каждая серия заканчивалась, я нажимала кнопку повтора на плеере и смотрела ее снова. Дни между эпизодами проходили мучительно медленно, и я обнаружила, что выслеживаю своих товарищей по несчастью в интернете, чтобы узнать, не поделился ли кто-нибудь информацией об игре. Все молчали, так как онлайн-контакт был запрещен до самого финала шоу. Я не потрудилась узнать чьи-либо номера, поэтому чувствовала себя изолированной, наблюдая за игрой.
Продолжая смотреть, я поняла, что была неправа во многих вещах.
Я съежилась, когда показали момент с арахисовым маслом на камеру — я даже не поняла, что оператор был рядом, записывая нас. Кадр сразу же перешел в исповедальню. Лицо Дина, угловатое и небритое, заполнило мой телевизор, и я почувствовала постыдную боль. Он был так красив, и его рот растянулся в кривой улыбке, которую я любила, как будто он смеялся над собой.
— Понятия не имею, зачем я слизывал арахисовое масло с ее пальца, — признался он в камеру. — Только что она просто стояла и дразнила меня, а в следующее мгновение я уже держал ее палец во рту, облизывал языком и возбуждался. И теперь я не могу перестать смотреть на то, как выглядит ее задница в этих бикини.
Я покраснела, но внутри у меня потеплело. По крайней мере, так чувствовала себя не только я. Влечение было взаимным.
Наши взаимные пререкания — и последующий флирт — были основной темой первых двух месяцев эпизодов. Наше бунгало, в котором мы ночевали в награду за победу в соревновании, очевидно, было снабжено камерами. К счастью, канал решил показать все со вкусом, и я только несколько раз съежилась от стыда, думая о том, что скажут мои родители, когда увидят этот эпизод.
С этого момента все стало еще хуже. Мы постоянно висели друг на друге, и камеры это показывали. Не было ни одного эпизода, когда бы мы не хихикали и не падали в объятия друг друга. Во время каждого кадра ночной съемки камера увеличивала наши ноги, сплетенные вместе и торчащие из нашего маленького укрытия.
Все было так очевидно и на это оказалось очень больно смотреть. Мы были так счастливы. По крайней мере, я была.
И, судя по его признаниям, Дин тоже.
Одно конкретное интервью потрясло меня. Это было после того, как мы прошли испытание и вернулись на наш пляж и провели время, просто болтая и смазывая друг друга маслом от насекомых. Мы немного поплескались в прибое, потом улеглись на пляже, я положила голову ему на плечо. Мы выглядели блаженно довольными. В кадре послышался голос Дина, рассказывающего в одном из своих интервью.
— Знаете, мне нравится Эбби. Мне очень нравится Эбби. Она отличается от большинства девушек, которых я когда-либо встречал. Я никогда не думал, что найду кого-то настолько упрямого и решительного... или что мне это понравится. Но она мне действительно нравится. Мне нравится слышать ее смех. Мне нравится ловить ее, когда она спотыкается или мило чихает. Мне нравится просыпаться рядом с ней. Когда мы только приехали сюда, я думал, что не смогу дождаться возвращения домой. Но... теперь я не уверен. Знаю лишь то, что хотел бы продолжать просыпаться рядом с ней.
Слезы полились из моих глаз и покатились по щекам. Это прекрасные слова. Но было ли это правдой?
Я начала нервничать, ожидая эпизода, который, как знала, должен произойти — объединение племен и большое предательство меня. В тот день, когда он выходил, я выключила телефон, запаслась «Смектой» и не вставала с дивана, на всякий случай, вдруг там будет реклама, в которой я увижу лицо Дина или нас снова смеющихся и обнимающихся.
Я уже давно жаждала увидеть эти моменты. Не была уверена, расстроит ли это меня или я расстроюсь от того, что никакого предательства не случилось.
Эпизод начался, и я смотрела, не отрывая взгляда от экрана, едва осмеливаясь дышать. Игра продолжалась, и я наблюдала, как моя лодыжка подвернулась на испытании, и Дин нес меня, гладил мои волосы и успокаивал. В этот момент все стало как в тумане от слез, и, наблюдая за советом племени, я не была удивлена результатами.
