Парень судорожно глотал ртом воздух.
Маленькая грудь Виолы оказалась очень чувствительной. Когда язычок блондинки скользил по ней, сестра Мэйо стонала в полный голос.
Като охотно разрешала молодой любовнице теребить свои крупные соски с тëмными, широкими ареолами.
Блондинка медленно оттеснила Виолу в угол, заставив прижаться спиной к груди Нереуса.
— Держи свою госпожу крепко, мальчик-раб…
Лихтиец обнял девушку за талию, чуть приподнял, ощущая, как сползает с головы парик…
Виола широко развела бедра и вся выгнулась, закричала, когда улыбающаяся Като воспользовалась её доступностью.
Пальцы блондинки двигались быстро, распаляя любовный жар.
Голова Виолы металась на плече островитянина.
И Нереус не утерпел, начал робко целовать чужую невесту.
На пике наслаждения она вновь вскрикнула и затихла.
Като отплыла и вылезла из купели:
— Непременно воспользуйся моим предложением, дорогая. Сегодня лишь прелюдия к настоящему веселью.
— Я… Я приду…
— Позаботься о своей госпоже, мальчик-раб. И передай хозяину, что я скучаю по нему. Если хочет сделать мне подарок, пусть купит кулон в форме паука с восемью жемчужными глазами. Ты хорошо запомнил мои слова?
— Да, госпожа. Кулон в форме паука с жемчужными глазами.
Она ушла, покачивая бëдрами.
Виола развернулась лицом к Нереусу, обхватила его за шею:
— Вынеси меня из воды.
Геллиец, выбравшись из купели, бережно опустил молодую госпожу на деревянный лежак.
— Укрой меня.
Раб принëс из ниши в стене сухую чистую простыню.
— Ляг рядом.
— Госпожа…
— Я знаю, о чëм ты попросишь. Хочешь снова поскорее сбежать к Мэйо.
— Он запретил мне ложиться с вами.
— Почему?
— Я не могу сказать.
— Он что… ревнует?
— Я не могу сказать.
Виола улыбнулась:
— Ты ведь слышал? Это была возбуждающая аппетит закуска. Мне не терпится попробовать основное блюдо.
Геллиец опустился на колени:
— Простите, госпожа. Я боюсь вашего гнева, но и гнева Мэйо страшусь не меньше.
— Ты можешь доставить мне удовольствие по-другому…
— Как, госпожа?
— Ртом. Умеешь?
— Нет, госпожа. Меня готовили как меченосца, не как ублажателя.
— Иди, — разрешила девушка. — Иди к брату. Достань ему паучий кулон. А ещё… Скажи Мэйо, что меня ждëт не менее славное будущее, чем его. Так напророчил Оракул. И он никогда не ошибается!
Глава двадцать четвëртая
Мэйо уселся на парапет фонтана, откусив приличный кусок пирога, купленного у гуляющего по площади торговца:
— Рад за сестру. Правда, рад.
Нереус кивнул:
— Я сказал, что ты запретил мне ложиться с ней. И ушёл.
— Знаешь… — скривил губы поморец. — С каждым днëм я всë больше тебя уважаю. Нужно иметь много смелости и выдержки для такого поступка.
Геллиец упëр кулаки в мраморную плиту:
— Я люблю её. И не хочу так, скрывая чувства, словно у меня их нет.
— Можешь не верить, но я отлично понимаю всю глубину твоего негодования. И всë же рабство в некоторой степени освобождает от груза ответственности, перекладывая его на плечи хозяина, — Мэйо доел пирог и отряхнул руки. — А мои поступки — только моя ноша. И я принуждаю себя еë тащить.
— Ты примешь приглашение госпожи Като?
— Это тот случай, когда у меня нет выбора, — усмехнулся поморец. — Тоже касается и дорогого подарка. Кулон встанет в немалую сумму, но придëтся облегчить свой кошелëк.
К щекам геллийца предательски прилила краска:
— Хозяин, ты знаешь, как доставить женщине удовольствие ртом?
— Нобилям запрещено подобное непотребство. Но есть одна книга… С пояснительными картинками. Я храню еë под замком и никому не показываю. Если интересуешься…
— Нет, — выпалил Нереус.
— Точно?
— Я… Нет! Мужчина на должен о таком думать.
— Картинки довольно пикантные.
У лихтийца между лопаток заструился пот:
— Ты их разглядывал?
— В мельчайших подробностях.
— Тогда можно?..
— Угу, — кивнул Мэйо. — Мне пора возвращаться к Ливию. Как всегда, перерыв объявили на самом интересном месте. Хочу послушать дискуссию об афарской военной кампании. Говорят, мы терпим одно сокрушительное поражение за другим.
— Императору стоило бы упрочить союз с Эбиссинией.
— К сожалению, у Клавдия нет детей, и политический брак невозможен. В целом, ситуация на юге оставляет желать лучшего. Про север и вовсе умолчу.
— Мне отправляться за кулоном?
— Договорись, чтобы его принесли в дом Ливия не позднее завтрашнего вечера. Все расходы я оплачу.
— В храме наверняка попросят сделать пожертвование…
Мэйо снял с шеи небольшой мешочек с деньгами:
— Возьми. Поешь где-нибудь, загляни в бордель, купи дары… Я проторчу на форуме до ночи, так что не торопись возвращаться. Отдохни так, как хочется тебе. Договорились?
— Благодарю, хозяин.
— Можешь даже напиться, — заговорщицки прошептал поморец. — После того, что ты увидел в термах, я бы точно напился.
Нереус опустил голову, чтобы никто из случайных прохожих не заметил, как он зубоскалит перед господином.
По пути к паучьему храму, невольник разглядывал городские достопримечательности.
Возле торговой площади он заметил небольшой кабак с оригинальной вывеской: идущим под парусами пиратским кораблëм.
Силлад располагался в стороне от моря, и геллиец предположил, что хозяин заведения — отошедший от дел разбойник, уставший грабить суда и осевший на суше.
Островитянин свернул с дороги и зашëл в полутëмный зал.
Кабак был рассчитан на непритязательную публику и не мог похвастаться ни уютом, ни богатым выбором блюд.
Нереус полной грудью вдохнул удушливую вонь и почувствовал себя невероятно счастливым.
Ему нравилось здесь, нравилось абсолютно всë: и низкий потолок, и узкие лавки, напоминавшие банки для гребцов, и грубоватая девка с заплетëнными на афарский манер волосами, заполнявшая миски дешëвой едой…
— Добро пожаловать! — хрипло сказала она. — Чувствуй себя как дома.
— Уже, — ответил геллиец, подсаживаясь поближе к ней. — Благодарю за гостеприимство.
Брюнетка покосилась на него с подозрением:
— Что будешь пробовать?
Нереус положил на стол несколько монет:
— Угости меня так, чтобы я захотел вернуться сюда.
— Лаура, — представилась девушка, рассматривая дорогой браслет гостя. — По городу ходит слух, что из Таркса приехал молодой богач. Его кони — в золотой сбруе, а рабы — в золотых ошейниках.
— Слухи несколько преувеличены, — усмехнулся меченосец. — Господина зовут Мэйо из Дома Морган, он — мой хозяин.
— А у тебя есть имя или прозвище?
— Нереус. Геллиец.
Луара наполнила глиняный кубок бледно-красным напитком:
— Лучшее вино для тебя, геллиец!
Раб отхлебнул немного и улыбнулся.
Вино было приятным на вкус, но слишком щедро разбавленным водой.
Девушка подала несколько мисок с закусками:
— Правда, что молодой богач — красавчик, и его волосы пахнут самыми изысканными благовониями?
— Мне сложно судить о его красоте, но многие женщины сходят по нему с ума.
— Хотела бы я поглядеть на него поближе…
— Через три дня в храме Веда состоится свадьба господина Ливия. Приходи бросать новобрачным цветы и непременно увидишь там моего хозяина.
— Дивно! Ну, я приду. С большой корзиной лепестков! — Лаура подлила парню вина. — Мне всегда было интересно, как живут богачи. Наверно, твой господин ежедневно поедает лишь устриц и белый хлеб…
Нереус прыснул в кулак:
— Час назад он с удовольствием лакомился крестьянским капустным пирогом.
Девушка рассмеялась:
— Богат да с причудами! Приди он сюда, я бы накормила его капустой до отвала!
— Не сомневаюсь.
Наевшись, геллиец поднялся с лавки:
— Добра и процветания этому месту.
Лаура засуетилась, не желая так быстро прощаться:
