— Уже уходишь?
— Мне нужно выполнить поручение господина.
— Тяжко быть подневольным, да?
— Все мы зависимы: рабы от хозяев, хозяева от богов, боги от своих страстей, — островитянин глубоко вздохнул. — Я сегодня почти свободен. Могу бродить, где вздумается, и делать, что захочу. Главное: успеть купить для господина одну вещицу в паучьем храме.
— Ты идëшь в храм Восьмиглазого?
— Да.
— А раньше бывал там?
— Нет, я молюсь Дэйпо. Иногда Веду, богу-покровителю моего хозяина.
Лаура отставила в сторону грязную посуду:
— Значит, я пойду с тобой. Без поручительства того, кто уже посещал храм, тебя не пустят в святилище.
— Почему? — удивился Нереус. — Что за странные порядки?
— Объясню по дороге.
Девушка набросила на плечи старый, давно выцветший плащ и крикнула в кухню:
— Отец, я ушла! Вернусь до заката!
На улице Лаура подогнула длинный подол платья:
— Храм стоит в низине. Там вечная грязь.
— Я уже давно не видел дождей.
— Дело не в дождях. Ты знаешь, кто поклоняется Восьмиглазому?
— Нет.
— Рабы, нищие, крестьяне, калеки… Вся беднота. Нобили здесь большая редкость.
Храм-ротонда, окруженный колоннадой, имел безрëберный купол и восемь круглых окошек.
Поднявшись по ступеням, Лаура несколько раз ударила в дверь медной колотушкой.
Пришлось немного подождать, и наконец им открыла худощавая женщина в чëрной одежде:
— Что вам угодно?
— Мы пришли узнать истину, — ответила девушка. — Я — Лаура из Силлада, и со мной раб Нереус-геллиец.
— Входите и услышите.
Внутри святилища было очень темно. Лишь возле статуи паука — размером со среднюю собаку — горела одинокая лампада.
Девушка потянула невольника за руку и усадила рядом с собой на сплетëнную из соломы циновку.
Жрец появился из мрака и зажëг вторую лампаду:
— Восьмиглазый видит каждого. Он говорит нам: не страшитесь ни зла, ни боли, ни смерти. Не страшитесь тех, кто грозит вам словом, и тех, кто поднимает на вас плеть. Велика тьма для одной свечи, но нет тьмы там, где их пылают сотни тысяч.
Лаура с интересом слушала проповедь, а меченосец про себя дивился, как столь уродливый бог смог найти себе преданных поклонников.
— Раб Нереус, — строго произнëс жрец. — Как часто господин твой грозил тебе словом и поднимал плеть?
— Про слова не помню… Вроде, не грозил. А плеть и вовсе в руки не брал.
— Твой господин отказывал тебе в пище и отдыхе? Принуждал непосильно трудиться?
— Нет.
— Заставлял ложиться с собой и лобызать себя в губы?
— Нет.
— Тогда зачем ты ему? Для каких нужд?
— Хозяин готовится к учëбе в столице. Там я буду содержать в порядке коня, оружие и доспехи господина. Сопровождать его на военных манëврах. А пока мы просто общаемся, отдыхаем вместе и… если так можно выразиться, водим дружбу.
— Водите дружбу? — удивился жрец.
— Да, звучит нелепо. Мой господин — потомок тланов, носитель ихора, благородный и богатый человек. А я — простой парень из рыбацкой деревушки. Но мы как будто знаем друг друга всю жизнь и вместе нам лучше, чем порознь.
Жрец гневно сдвинул брови:
— Так что ты надеешься услышать от Великого Паука?
— Хозяин велел мне купить амулет — кулон с восемью жемчужными глазами.
— Ты знаешь, зачем ему эта святая вещь?
— Да. В подарок одной особе.
— А цена тебе известна?
— Цена не имеет значения. Амулет нужно доставить в дом Ливия не позднее завтрашнего вечера.
— В дом Ливия? — переспросил жрец, а потом сменил гнев на милость. — Хорошо, я понял, кому предназначается подарок. Скажи хозяину, он получит его в срок.
— Благодарю! — обрадовался Нереус. — Вы очень добры!
— Оставь пожертвование в кувшине у входа. Восьмиглазый благословляет вас обоих!
Щедро отсыпав монет в глиняный сосуд, островитянин с чувством несказанного облегчения покинул храм.
— Твоё дело сделано, — нагнала парня Лаура.
— Спасибо за помощь, — Нереус протянул ей мешочек с деньгами. — Возьми всë, что у меня осталось, и распорядись этим по своему усмотрению.
— Отец не поверит, будто кто-то дал мне денег просто так. Он скажет, что я — шлюха, ублажавшая раба.
— Тогда продай мне какую-нибудь вещь.
— Какую? Мой залатанный плащ?
— А хоть бы и его! Я куплю.
Девушка рассмеялась:
— Забирай! У меня ещё ни разу не было такой выгодной сделки. Главное от радости не спустить все деньги на ставках!
— Что за ставки? Здесь есть ипподром?
— Нет, — Лаура перешла на шëпот. — Яма с подпольными боями. Они запрещены в Поморье, но у нас проводятся по ночам, на восточной окраине. Биться может любой, кто внесёт небольшую плату. Правило одно — сражаться без одежды и оружия. Бои спонсируют городские богачи, они постоянно делают ставки на своих любимчиков.
— Я бы посмотрел на это зрелище.
— Приходи сегодня ночью ко мне. Я провожу тебя до ямы.
— Если хозяин отпустит…
— Ну, — рассмеялась Лаура, прощально махая рукой. — Вы же с ним друзья!
— Я приду! Точно приду! — пообещал Нереус, прижимая к губам её плащ.
Глава двадцать пятая
Едва Нереус переступил порог дома, как услышал от смотрителя:
— Геллиец! К хозяину! Быстро!
Раб со всех ног помчался в кабинет господина.
Мэйо вëл подсчёты, записывая столбиком какие-то цифры:
— Сделал, что я сказал?
— Да. Я был в храме и обо всëм договорился.
— Хорошо, — нобиль откинулся на спинку кресла и завëл руки за голову. — А это что у тебя? Плащ?
— Да, — лихтиец съëжился под острым взглядом поморца.
— Та-а-ак… Плащ женский. Не новый. Фасон времëн моей бабушки… Ты что, подлец, ограбил старушку?!
Невольник в испуге упал на колени:
— Нет, хозяин! Я его купил.
— Хотелось бы знать, для каких нужд? Рядиться в бабушку?
— Нет! Одна девушка…
— Преклонных годов?
— Молодая…
— Как первая эбиссинская пирамида?
Островитянин согнулся от смеха:
— Пожалуйста! Дай мне рассказать…
— Слушаю.
— Одна девушка помогла мне попасть в храм и договориться со жрецом. Я отблагодарил еë, купив эту вещь.
— Носи еë теперь с гордостью! — разрешил Мэйо. — На сколько симпатичная особа?
— Не в твоём вкусе. Но очень хотела поглядеть на тебя поближе.
— А чего не привёл? Я бы тоже взглянул на неë.
— Вряд ли господин Ливий согласился бы принять в своëм доме простушку-кабатчицу.
— Всë же попробовать стоило, — улыбнулся нобиль. — Вставай, не мозоль колени. Я же пошутил.
— Хозяин…
— Рад, что ты весело провëл время. А меня уже начинает подташнивать от этой дыры.
Мэйо тоскливо уставился в потолок:
— Виола не написала в ответ ни строчки. Ожидание рвëт из меня жилы.
— Хочешь, чтобы я побыл с тобой сегодня?
— Да. Нужно закончить подсчëты. Я пытаюсь сосредочиться, но цифры расплываются перед глазами.
Нереус подошëл к столу:
— Давай помогу. Вместе быстрее сделаем.
Нобиль протянул ему лист пергамента:
— Называй. Я буду записывать.
— Двадцать пять. Сорок. Тридцать семь, — начал диктовать меченосец.
Мэйо складывал и вычитал, что-то прикидывая в уме.
Затем бросил стилос и ткнулся лбом в стол:
— Не сходится.
— Может, пригласить счетовода?
— В том и беда, что у него всë сходится. Как-то уж слишком гладко. Циферка к циферке. Такого не бывает.
— Почему? Думаешь, раб не может скрупулёзно исполнять свои обязанности?
— Может, — нобиль выпрямился и сложил руки перед собой. — Если дело не касается денег. Сколько ты отдал за плащ?
— Я не знаю. Много. Прости, не нужно было так поступать…
Поморец улыбнулся:
— Я не обвиняю тебя в растрате. Просто хочу показать, что ты не в состоянии назвать мне точную сумму. Чувствуешь, на что намекаю?
— Да.
— И я не знаю, сколько было в кошельке. А этот счетовод знает.
