– Ты устал, дружище. Ты просто смертельно устал. Отдохни здесь, на берегу. Мы с ребятами пойдем вглубь острова. Всего на полдня. И к вечеру будем уже весело пить ром в каюте, заставленной сундуками, полными самых неслыханных в жизни сокровищ.
Палач покачал головой. В глазах его стояла печаль.
– Я не останусь здесь. Но больше нам, приятель, не пировать на палубе «Призрака», не слышать шума волн и не видеть пляски веселых девчонок между столиками харчевни «У нездешнего Макса»!
Палач принялся натягивать сапоги, и капитану ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Но слова эти и непривычная печаль в глазах старого друга впервые напугали Крысобоя. Миг длилось его замешательство. Но тут краем глаза он уловил какое-то непонятное свечение. Капитан обернулся посмотреть, что же вспыхнуло, и окаменел. Ибо в этот миг солнце пронизало скалу, запиравшую вход в бухту.
– Сапфир, – прошептал капитан в невероятном, небывалом изумлении. – Чистый сапфир.
О да, огромная скала, пронизанная насквозь яркими лучами, оказалась прекрасным камнем глубокого, прозрачно-синего цвета.
– О Аллах всесильный и всемилостивый, – прошептал и Палач, впервые за многие годы вспомнив своего забытого бога. – Должно быть, и остальные горы – кристаллы непомерной, немыслимой цены.
– А ты, глупец, хотел набрать песочка на бережке. Представь только, какие сокровища скрываются там! – И капитан махнул рукой, указывая в зеленые глубины острова.
– Идем, – бросил, вскакивая, Палач. – Хватит болтать! Эй вы, сухопутные свиньи, а ну, туши костер, сворачивайся! Чтоб через минуту я не видел здесь никого! Вперед, насморочные осьминоги!
– Что-то я ни разу не видела среди своих подданных насморочного осьминога! – прошептала Анаис на ухо Митгард. О, конечно, она не могла не насладиться подготовленным зрелищем от первой до последней минуты.
Вскоре процессия втянулась в расщелину скал, заботливо подготовленную для незадачливых искателей сокровищ. Камешки, разбросанные по краям дорожки, словно манили вглубь, ибо каждый из них был, пусть и на гран, но больше предыдущего. Члены команды очень быстро набили карманы штанов и кафтанов, кисеты и кошели, а камни все увеличивались и увеличивались. Вскоре морякам пришлось вытряхивать то, что они набрали на берегу и по пути, ибо долина, куда вывела их расщелина, была усыпана камнями уже величиной с кулак. А изумительный рубин, что нашел сам Палач у корней тоненькой акации, был крупнее человеческой головы.
– Ну что, приятель? – Капитан Крысобой подошел к боцману как раз в тот момент, когда тот пытался втиснуть свою находку в кошель для пороха. – Ты по-прежнему мечтаешь как можно скорее оказаться на «Призраке»?
Боцман бросил на капитана сумрачный тяжелый взгляд.
– И да и нет, Крысобой. О, ради таких сокровищ я готов сунуться и в объятия самого Иблиса Проклятого! Но предчувствие не отпускает меня. Более того, оно стало лишь сильнее. Неужели ты сам не видишь, что нас, словно овец, гонят в загон… Или к пропасти… Одним словом, туда, где с нами можно будет делать все, что захочется хозяевам этого необыкновенного островка.
– Дружище, здесь никого нет! Ну, быть может, где-то в горах живет стайка птиц, да парочка гадов земных обосновалась в тени у ручейка! Да здесь просто неоткуда взяться хозяину…
– О Повелительница, позволишь ли ты мне этого наглеца съесть первым? – спросила Митгард у Анаис.
– Съесть? Ты хочешь, чтобы он столь легко отделался? Девочка, я думаю, что было бы разумно сначала как следует напугать каждого из этих героев… А уж потом…
Глаза Повелительницы гигантов мечтательно загорелись. О, эти наглецы станут отличным завтраком для едва родившихся малышей… Но перед этим они развлекут ее, Анаис. И потом, конечно, погибнут все! И те, кто сейчас торопится в ловушку, и те, кто остался на том утлом суденышке…
– Мои подданные, морские чудища не менее моих любимцев достойны добычи. Пусть развлекутся и они.
Анаис подумала, что вскоре будет необходимо отправить весть старшему брату, Повелителю морских чудовищ, и рассказать ему, какой славный дар для его крошек она приготовила.
Меж тем боцман с говорящей кличкой Палач озирался по сторонам со всевозрастающим страхом. Еще не так давно никто не мог даже предположить, что его можно будет напугать сильнее, чем трехлетнего малыша. Он все отчетливее слышал за спиной неясный пока говор, чувствовал тяжелые взгляды, все плотнее упирающиеся в его спину. Слышался ему отчего-то и женский смех. Именно этот тихий отчетливый звук более всего пугал бесстрашного боцмана. И внезапно он понял, что никому из них – ни тем десятерым, с которыми сейчас он поднимался по такой удобной тропинке, ни тем, кто остался на «Смеющемся призраке», – не выжить.
– О Аллах всесильный, – проговорил он. – Но мне же никто не поверит… Как не верил Крысобой, а уж он-то знает, что я зря воздух сотрясать не стану…
Палач остановился посреди тропинки и стал выбрасывать из кошеля и карманов все, что успел подобрать.
– Ты что, Палач, – со смехом спросил кто-то из палубной команды, – решил на мелочи не размениваться? Собираешься украсть целую гору?
Боцман не ответил ни слова, лишь поспешил догнать капитана и стал что-то говорить ему вполголоса, отчаянно жестикулируя. Крысобой несколько долгих мгновений слушал его, а потом, повертев пальцем у виска, отправился дальше, оставив Палача позади.
– Не получилось, – пробормотал боцман. – Он меня не послушал. Ну что ж, да будет так. Я один вернусь на берег и уведу корабль. Вам, глупцам, все равно нет и не будет дороги обратно…
И потом, повернув голову туда, где, по его разумению, мог скрываться владыка этого страшного места, изо всех сил закричал:
– Я ничего у тебя не взял, хозяин! Ты можешь убить меня прямо сейчас! Но я перед тобой чист.
– А этого оставим… Мне кажется, что этот человечек достоин большего, чем клетка или игровая площадка для твоих, Митгард, малышей.
Чудовищная змея лишь чуть наклонила голову. Ей тоже понравился этот человечек с голой и блестящей головой. Пусть Повелительница поиграет с ним сама. А ее малышам тех, кто все ближе подходил к ловушке, хватит с лихвой. Они же еще такие маленькие…
Удивительно, но ей удавалось скользить по камням практически бесшумно. Ни листок, ни травинка, ни даже блик света на чешуйчатой коже гигантской змеи не выдавали ее присутствия. Столь же бесшумно ползла рядом с ней и ее старшая дочь Адригард, верный телохранитель Повелительницы.
Анаис подняла голову и жестом подозвала к себе птицу Рухх.
