— Я каждый оргазм с тобой буду помнить всю жизнь, — сказал Кирилл, глядя мне в глаза.
— Правда?
Не знаю, что он прочитал на моём лице. Растерянность? Недоверие? Протянув руку, он трепетным жестом поправил выбившуюся прядь и приник к моим губам страстным затяжным поцелуем. В ответ я поймала его язык. Я посасывала его и прикусывала. Играла с ним, пуская в свой рот всё глубже и глубже.
А внутри меня бушевал ураган.
Мысль о том, что всего в нескольких метрах от нас — за слоем обоев, штукатурки и бетона — может находиться спальня Маши, приводила меня в исступление. Мне хотелось выбросить эту мысль из головы, но, раз появившись, она приходила снова и снова.
Как давно они спят? С юности? Молчанову было четырнадцать, а ей двадцать? Старшая сестра лучшего друга — идеальный и самый очевидный кандидат на роль первой возлюбленной. И на роль первой женщины — тоже. Ровесницы глупы, неуклюжи и девственны. Боятся мамы с папой, боятся залететь, боятся дурной славы, боятся тройки за четверть. А старшая сестра лучшего друга ничего не боится. Она умная, чуткая и деликатная. Она ласкает взрослеющего мальчика словно ненароком: то прижмёт к роскошной груди, то поцелует в уголок губ, то выйдет из ванной в откровенном халатике. И однажды, когда младшего брата не будет дома, старшая сестра увлечёт его друга на постель и позволит ему познать любовь.
Мысль о том, что Молчанов потерял девственность с Машей, почему-то сильно меня ранила. Какая разница, с кем он спал? Наверняка у него были десятки женщин. Он был женат на Лене, теперь хочет жениться на Маше. У него всё в порядке с половой жизнью. С чего я вообще взяла, что он одинок и голоден? То, с каким жгучим неприкрытым желанием он смотрел на меня в прихожей? Да ладно, это всего лишь взгляд. Может, он просто ошалел от моей дерзкой выходки?
И всё-таки я знала, что права! У Молчанова есть ко мне чувства. Это такой же факт, как то, что солнце встаёт на востоке. А женится он на Маше. На глазах выступили непрошенные слёзы. Я боялась, что слезинка скатится в наш поцелуй, и Кирилл почувствует солёный вкус. Или увидит мокрые глаза. Начнёт расспрашивать — я могу не выдержать участливого тона и расплакаться. Ему-то это за что? Он оплачивал не ноющее недоразумение в своей постели, а юную горячую штучку.
Я выпуталась из жаркого кольца его рук и ног, повернулась спиной и встала на четвереньки. Прогнулась, широко расставив ноги и приподняв попу. Не слишком изящная поза, зато эффектная. Чистая порнография. Действует на всех мужчин без исключения.
— Иди ко мне, — позвала я.
Кирилл взял меня за бёдра и приставил член к вагине.
— Нет-нет, надень презерватив, — напомнила я.
— Зачем? Нет необходимости, я знаю, что ты здорова. Я тоже недавно проверялся.
— Извини, — как можно мягче сказала я, — но это ради твоей безопасности.
И прогнулась ещё сильнее — так, чтобы ему расхотелось спорить. Кирилл зашуршал фольгой, и я почувствовала, как его член раздвигает стенки вагины. Он входил медленно, но уверенно, придерживая меня за бёдра и не позволяя отстраниться. Когда он ввёл член полностью, я обняла его тренированными мышцами и начала ритмично работать.
* * *
В какой-то момент я подумала, что ведь Молчанов тоже знает, чем я тут занимаюсь, — в нескольких метрах от него, за некапитальной бетонной стенкой. Знает, что я ублажаю Кирилла всеми известными способами. Знает, что Кирилл кончает ярко и мощно. Возможно, даже слышит наши стоны. Его крики, мои всхлипы. И Молчанов знает, что я думаю о нём, пока меня трахает другой. От этой мысли кровь бросилась в лицо, и я спрятала его в шелковых простынях.
* * *
Кирилл вбивался в меня, постанывая на каждом толчке и всё сильнее сжимая пальцы. Я ощущала трение на входе и распирающее чувство наполненности. Слышала шлепки яиц о промежность, обоняла запах горячего мужского тела — и не чувствовала при этом ничего. Ни возбуждения, ни удовольствия, ни предвкушения оргазма. Мне даже не было комфортно — неудобная поза, ломота в пояснице, слишком резкие толчки, которые могли отбросить меня в деревянную спинку кровати. Слишком большой член и чересчур глубокое проникновение.
Я сжалась, чтобы усилить трение, завела руку за спину и схватила Кирилла за ягодицу. Прижала к себе, показывая, что я хочу, чтобы он кончил. Такое женское поведение все мужчины трактовали одинаково. Кирилл громко застонал и упал лбом мне на спину, содрогаясь от конвульсий. Шептал что-то неразборчивое и нежное, а потом обнял за талию и расслабился. Я немного подождала и с облегчением вытянулась на животе. Всё тело болело, кости, мышцы, внутри всё ныло — и не только то место, куда трахал Кирилл, но и то, куда пробрался Молчанов. В сердце? В душу? Каким органом люди любят?
Кирилл словно почувствовал что-то. Он ласково перевернул меня на спину:
— Ты как? — Он дунул мне в лицо, сдувая чёлку с глаз. — Не успела кончить, да? Давай я тебе помогу. Ты что предпочитаешь: пальцы, язык или что-то менее тривиальное?
Он сунул между ног свою волосатую коленку, словно предлагая о неё потереться. И улыбнулся. Если бы он не был так добр, мне было бы легче.
Из глаз неудержимо побежали слёзы. Какое позорное поведения для профессионалки, которой я себя воображала.
— Ну что ты, что ты? — зашептал Кирилл, обнимая меня.
— Прости, это просто эмоции… Всё пройдёт, пройдёт…
Но чуйка мне говорила: «Ничего не пройдёт, всё только начинается».
32. Внесите Кирилла в чёрный список!
Утром Кирилл поехал меня провожать. Я спустилась в паркинг с опаской — вдруг за рулём окажется Молчанов? Но нет, там сидел улыбчивый бородач лет сорока с металлической серьгой в ухе. Он был похож на канадского лесоруба: краснощёкий, заросший, с большими обветренными руками и светлой нестриженой шевелюрой. В дорогом сияющем автомобиле он выглядел неуместно, как бомж на Рублёвке.
— Это Олег Игоревич, начальник службы безопасности. Его приказам ты должна подчиняться беспрекословно, — сказал Кирилл.
— В смысле?
— В смысле когда он крикнет «Ложись!» — падай на землю там, где стояла. В ту же секунду, не раздумывая. Возможно, это сохранит тебе жизнь.
— Да, многих это спасло, — подтвердил Олег Игоревич. — Мы с тобой потом потренируемся, как падать по команде. За пару часов я тебя научу.
Я подумала, что они шутят. Когда потом? Я не собиралась тренироваться. Я глянула на Кирилла, на начальника СБ — но они оба были серьёзны. Хмыкнув, я села на заднее сиденье. Кирилл сел рядом.
— Куда тебя отвезти? Домой?
— Тебе необязательно ехать со мной.
Мы проснулись в пять часов утра от настойчивых звонков. Я пыталась ещё немного поспать, а Кирилл ушёл в кабинет и работал, пока я не встала в полседьмого — разбитая и уставшая. Мой контракт обычно завершался в двенадцать часов и лишь по желанию клиента мог прекратиться раньше, но сегодня мне не терпелось убраться из квартиры досрочно. Я отказалась от завтрака и попросила вызвать такси. Разумеется, Кирилл предоставил машину с водителем и даже решил лично меня сопровождать.
