сошла?
- Уходи, - дернула плечом, пытаясь скинуть руку Дениса, но он лишь крепче сжал ладонь.
- Уйдем вместе. Все, это, итак, слишком далеко зашло, хватит. Ты моя, и уйдешь со мной. Пошли…
- А я никуда не собираюсь, - я все же вырвалась из его хватки, и сделала два шага назад. – Уйдешь ты. Меня Илья ни в чем не подозревает, и…
- И ты просто дура, - оборвал Денис.
Это уже раздражает!
- Может, хватит называть меня дурой? – сузила глаза. – Даже если это так, то не стоит. Ты и сам ненамного лучше, знаешь ли. Стоишь тут, время тянешь. Ты был рядом с Ильей? Нет. А я была. Он двинулся, и, может, у него и есть на это причины. А может, нет, я не знаю. Но дважды он за последнее время попадал в аварию. И весь на нервах. Илья и до этого тебя не жаловал, а сейчас… ты хоть знаешь, что он с тобой сделает?
- Он мой брат, кстати, - скривился Денис. – Уже многое сделал, осталось только убить.
- Так уходи! – вскрикнула я. – Просто убирайся отсюда.
- Без тебя…
- Да брось, - фыркнула я, обрывая Дениса. – Такой заботливый, чтоб тебя. Мне это не нужно, ясно тебе? Решение я приняла – бегать не стану. И жертвы мне не нужны, я о них не просила.
- Разве не просила? – Денис дернул меня за руку, и затащил в туалет. – Ты же сама пришла ко мне, сама просила о помощи.
- А теперь передумала. Денис, ты тянешь время, - тихо сказала я. – Может, я накручиваю, и Илья не сделает ничего, и просто бредит. Но лучше поберечься. Мне ничего не грозит, а вот тебе… тебе уходить нужно. Да и мне пора возвращаться.
- Да, нам пора, - набычился Денис. – И мы уходим.
Закрыла глаза, и глубоко вдохнула пахнущий хлоркой воздух. Как же я устала! От Ильи, от этого гадкого болота, в которое жизнь моя превратилась. И ведь обвинять некого, хотя очень хочется крайнего найти. Мама не сказала, что такое Илья, но ведь у меня и свой мозг имелся, чтобы понять. Насильно меня никто не отдавал за него, да и не пятнадцать мне было. Взрослая. И тогда была, и сейчас. Но, как оказалось, никогда не была хозяйкой собственной жизни. Может, правду писал Булгаков, и не мы сами управляем своими жизнями, а кто-то с ними играет? Аннушка разлила масло…
Черт, о чем я только думаю!
Я хочу уйти с Денисом, и ушла бы, не раздумывая. Плюнула бы на все возможные угрозы, и позволила мужчине себя защитить. Я слабее, я люблю его, я не феминистка. Пусть бы защищал. Но в угоду ему убивать ребенка? А Денис ведь снова заведет этот разговор. Попросит. Или заставит.
- Нет, Денис, - вздохнула. – Ты сказал тогда, что я аборт должна сделать. Так вот…
- Замолчи, - поморщился он.
- Так вот, - повторила настойчиво, - этого не будет. Не буду врать, что мне безразлично, кто отец моего сына, и что главное для меня то, что я его мать. Это не так. Я правда хотела бы, чтобы он от тебя был. И, желательно, не сейчас. Не ко времени эта беременность. Но…
- Ты ведь сама все понимаешь. Сама сказала, что хотела бы, чтобы этот… эмбрион, - Денис произнес это слово сквозь зубы, - был от меня. Но он не от меня. И да, сейчас невовремя. Саша, Сашенька, ты ведь все сама понимаешь. И ты не дура, не большая дура, чем я сам кретин. Срок маленький совсем, я не спец в беременностях, но это пока даже не ребенок. Это лишь заготовка! Ты должна… ты, блть, обязана избавиться от этого.
- Нет, - покачала я головой.
Гадкие слова. Заготовка, эмбрион, обязана избавиться… Гадкие, но скандалить не хочется. И обижаться тоже. Наверное, я бы на его месте и сама предлагала подобное. Уйти вместе, избавиться от «не того» ребенка, и жить дальше.
- Ты что, хочешь растить его сына? Жить, и видеть, как он взрослеет, и постоянно видеть напоминание? Я – нет. Хочешь ребенка – заведем своего. Одного, двоих, да хоть десять, Саша! Но не этого! Я просто… я…
- Ты просто не обязан это принимать, - оборвала я, устав от попыток Дениса подобрать нужные слова. – И я тебя понимаю. Это нормально. Но аборта не будет.
- Почему? – прошептал Дэн. – Саш, я понять не могу, почему? Я прошу не о чем-то глобальном. Я прошу о том, что ты в силах мне дать, и мы оба от этого только выиграем. Только не говори, что ты противница абортов.
- Я не противница абортов. «Мое тело – мое дело», слышал? Так вот, Денис: мое тело – мое дело. Твой выбор – не принимать меня с ребенком от Ильи. Мой выбор – оставить этого ребенка.
- Почему? – повторил парень. – Объясни, я не понимаю тебя. Я вообще нихера не понимаю. Зачем тебе рожать… это?
Зачем?
Я сказала Дэну правду, и я не против абортов, хоть и сама едва ли на него решилась бы. Да я и не решилась. Сначала из страха, сейчас мне просто жаль этого ребенка, и я начинаю его любить. Причин множество.
- Мне было двенадцать, когда мама заявила мне, что если я залечу, она потащит меня на аборт за волосы, - ответила я. – А я тогда даже поцелуи мерзостью считала, не то что секс. В куклы играла. Но мама все говорила, что рано или поздно я принесу в подоле, и если это случится до восемнадцати – она костьми ляжет, но ребенка не будет.
- Твоя мать – сука.
- Моя мать – это моя мать, - пожала я плечами. – У ее подруг такие дочери были. Вроде, хорошая девочка, отличница, а потом пузо на глаза лезет. Мне тогда крепко в голову въелось не то, что мама говорила, а обратное. Клялась, что если забеременею – рожу. И своего ребенка так шпынять не стану, как это моя мать со мной делала.
- Так дело в глупой детской клятве? – едко уточнил Денис.
- Не только. Еще ко мне твоя мама приходила, - призналась я. – И проклинала. Пожелала мне похожей с
