Мое сердце учащенно бьется. С ней должно быть все в порядке. Она моя. Она моя девочка, моя дочь, и мне нужно с ней встретиться. Мне нужно обнять ее, узнать, какая она, и посмотреть, как она становится лучшей версией самой себя.
Я на грани слез, когда внезапно воздух наполняет тихий вопль.
Она здесь.
Двадцать четыре
РАСС
После того, как пуповина, обернутая вокруг ее шеи — перерезана, наш детеныш открывает свой крошечный ротик и дышит. Я чуть не падаю в обморок от облегчения.
Она родилась. Просто держа ее маленькое пушистое тельце в своих больших руках, я испытываю радость, которую никогда не мог предсказать, она захлестнула меня, почти сбивая с ног. Я поднимаю взгляд на Ди, которая тяжело дышит и вспотела, и поражаюсь, что мы могли создать такую чудесную вещь вместе.
Я подношу нашего новорожденного к своей паре и осторожно кладу детеныша ей на руки, чтобы обеспечить контакт с кожей матери. Затем возвращается медсестра и помогает Ди приложить детеныша к груди.
Наконец-то нам можно отдохнуть.
Я снимаю маску и сетку для волос и отбрасываю все это в сторону, чтобы подойти к ним поближе. Рот нашего детеныша обхватывает сосок Ди, и его мокрая шерстка шевелится при каждом сосании. Крошечные ручки прижаты к груди, хвост поджат между ног.
Она безупречна.
Она также практически не плачет, но недоношенные дети часто слабее, и я просто рад, что она достаточно хорошо справляется с тем чтобы есть и не нуждается в дополнительной помощи. Она останется с нами, где ей самое место.
Мы проводим в палате ночь, и я лежу рядом с Ди на маленькой больничной койке, свернувшись вокруг нее калачиком. Даже когда она спит, я глажу ее темные волосы, просто наслаждаясь ее видом, ощущением ее тепла.
Моя пара и мой детеныш наконец-то со мной, прямо там, где я могу присматривать за ними вечно.
Наконец, на следующий день нам разрешают вернуться домой. Ди настаивает на том, чтобы держать детеныша на руках, хотя я пытаюсь объяснить необходимость использования автомобильного кресла. Когда мы паркуем машину в гараже и Ди выходит, она говорит:
— Ты приготовил для нее целую детскую, но я хочу, чтобы она жила в нашей комнате.
Я просто киваю.
— Хорошо. Я переставлю кроватку.
Ди лучезарно улыбается, насколько это возможно, несмотря на то, как она устала, и уносит Аню с собой в дом.
Это было имя, которое мы выбрали совсем внезапно. Мы никогда не обсуждали имена, потому что это всегда подходило слишком близко к сути вопроса, будет ли Ди для нее матерью?
Но я думаю, что Ди ответила, сама того не осознавая.
Аня — тихий детеныш, тише, чем следовало бы, но это благословение, когда Ди устает в последующие дни. Когда Аня плачет по ночам, я встаю, чтобы взять ее на руки и покормить одной из бутылочек, в которые Ди уже сцедила молоко и поставила в холодильник. Затем, когда ее плач стихает, я осторожно укладываю Аню обратно в кроватку и забираюсь в постель к своей половинке, где обнимаю ее и притягиваю поближе к своей груди.
Моя. Моя единственная.

Я прошу ее выйти за меня замуж.
Ане восемнадцать месяцев, и Ди, по нашему обоюдному согласию, перестала принимать противозачаточные. Я удивлен, что она хочет сделать это снова, но в то же время, думаю, я ее понимаю. Мы вместе произвели на свет одного детеныша и увидели, насколько это красивое создание, и наблюдали, как она уже расцвела под нашей заботой. Что, если мы сделаем еще одного? Что, если я снова смогу оплодотворить Ди, и это сплетет еще одну невероятную паутину жизни, смесь из нас обоих?
Когда Аня засыпает, а я заканчиваю мыть посуду, Ди берет мою руку в свою, поглаживая большим пальцем мой коготь.
— Привет, — говорит она чувственным голосом, наклоняясь ближе ко мне. — Не хочешь подняться наверх?
Я ухмыляюсь тому, как мало в ней утонченности. Обнимая ее за талию, я наклоняюсь, чтобы прикусить раковину ее уха.
— О, ты хочешь немного члена человека-волка? — спрашиваю я ее, скользя рукой по ее бедру к заднице, где я уже могу сказать, что ее тело становится теплее для меня.
Она ахает от восторга при воспоминании о нашем первом разе вместе и тянется, чтобы сжать мой хвост. Из моего горла вырывается стон, и дрожь пробегает прямо к моим яйцам. Она массирует меня снизу, там, где он проскальзывает через заднюю часть моих джинсов, и я сжимаю зубы от того, насколько сильно она мне уже нужна.
— Да, — наконец говорит она, вставая на цыпочки, чтобы потереться лицом о мой загривок. — Я хочу твой член человека-волка, Расс.
Как всегда, звук моего настоящего имени на ее языке вызывает у меня неистовый стояк.
Затем Ди поворачивается и бежит вверх по лестнице впереди меня. Ее бегство разжигает инстинктивное желание погнаться, поэтому я несусь за ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и хватаю ее на руки, на лестничной площадке. Она визжит, когда я несу ее по коридору в нашу спальню, где Ди заменила темно-синий цвет текстиля на сладкий желтый и оранжевый. Там я бросаю ее на одеяло, затем запрыгиваю, обхватывая ее руками. Я пробую на вкус ее губы, но я в нетерпении, думая о том, насколько готово ее лоно для меня, и не могу удержаться, чтобы мой язык не проник глубоко в ее рот. Она стонет, прижимаясь своими бедрами ко мне, тогда мое тело говорит ей, чего оно хочет.
И она отвечает, сжимая мою задницу, просовывая пальцы под пояс моих джинсов и возится с пуговицей, чтобы снять их. Но я убираю ее руки и прижимаю их к кровати.
— Лежи неподвижно, — говорю я ей, и она быстро кивает в знак понимания. Я помню, как однажды она лежала передо мной на скамейке со связанными руками, и думаю, что, возможно, нам следует попробовать легкое связывание, чтобы я мог снова повторить тот раз и взять ее по-своему.
Ди бы это понравилось.
Сначала я задираю подол ее рубашки одним когтем, затем стягиваю ее через голову. Следующим идет ее специальный бюстгальтер для кормления, а затем передо мной обнажается ее довольно большая грудь. Я стону при одном их виде, насколько они полные и как хорошо кормят моего детеныша.
Но у меня есть важная работа, которую нужно сделать. Я отвожу взгляд и стягиваю с нее свободные льняные брюки, обнажая живот, который теперь покрыт розовыми линиями и складками. Я не думал, что смогу стать еще жестче, но так и происходит, когда я вижу это свидетельство того, как она выносила Аню и родила ее.
Ди раздвигает ноги, четко выражая, чего она от меня хочет, но потом я вспоминаю, зачем я здесь.
Ну, кроме того, чтобы она снова забеременела.
Я быстро спрыгиваю с кровати, и Ди скулит у меня за спиной.
— Куда ты? — покопавшись в ящике с нижним бельем, я возвращаюсь на кровать с чем-то, спрятанным за спиной.
Я хотел, чтобы этот момент был немного более особенным, но я знаю, что сейчас подходящее время. Ди счастлива как мать Ани, и мы процветаем как партнеры. Я хочу перейти к следующему этапу, хочу знать, что она моя навсегда.
Она садится и наклоняет ко мне голову.
— Что может быть важнее, чем трахнуть меня прямо сейчас? — ворчит она.
— Я обещаю, это важнее, — я опускаюсь на колени между ее ног перед кроватью, и ее голубые глаза становятся еще больше, когда я достаю крошечную коробочку.
— Расс…? — спрашивает она, в высшей степени мило поджимая губы.
— Ди, — я открываю коробку, и Ди становится прямой, как палка. Ее глаза опускаются на крошечное колечко внутри, затем снова поднимаются на мое лицо, ее рот приоткрывается. — Я знаю, что у нас был… долгий путь, чтобы добраться до данного этапа.
Она кивает, ее глаза уже становятся влажными.
— Но я не представляю своей жизни без тебя, — продолжаю я. — Я не хочу когда-либо жить без тебя. Так что, пожалуйста, выходи за меня замуж? И будь моей навсегда?
Она так и застыла, и на мгновение мне кажется, что она собирается мне отказать. Но затем она бросается ко мне, полностью обнаженная, и обвивает руками мою шею. Ее влажные глаза трутся о мою щеку, когда она обнимает меня изо всех сил.
