— Твой…спутник волнуется. Я бы не волновался, просто не выпускал бы из поля своей досягаемости, — шептал в самое ухо, уже наглухо прижимаясь ко мне сзади. Волнение перевалило за максимальную отметку. Широкая ладонь опустилась на поясницу, и там, где мы соприкасались, происходил атомный взрыв. Тлеющий внутри огонек раздувался и распалялся. — Свою женщину надо защищать, это первобытный инстинкт хищника — охранять свое.
Дышала через раз, скованная от нахлынувших чувств. Тело почувствовало массивную грудь и тяжелую металлическую пряжку ремня, что сейчас соприкасалась с оголенной частью спины, вызывая противоречивые ощущения. Лед и Пламя.
В дверь опять постучали, настойчиво и глухо. Казалось, что долбили ее ногами, но все органы чувств обострились лишь до одного объекта в замкнутом пространстве.
— ЕСЛИ ТЫ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ КОСНЕШЬСЯ ЕЕ, Я ЗАКАТАЮ ТЕБЯ В АСФАЛЬТ.
Я в ужасе развернулась, чтобы хотя бы предпринять попытку разрешить ситуацию до обострения конфликта. Мужчина уже открыто улыбался мне, рассматривая с таким вниманием, что мне стало не по себе. Никогда еще так тщательно и скрупулезно ни один мужчина не пытался что-то найти или прочитать во мне. Пропитанный огнем взгляд можно было ощущать на коже глубокими ожогами. Губы, шея, грудь.
— Он всегда такой нервный? — мягко улыбнулся, от чего я вновь опешила при виде обворожительных ямочек на лице, абсолютно не характерных для такого жесткого мужчины. Никак не вяжется со всем внешним образом и тем, что я успела узнать в ходе встречи. Внутри бушевал шторм из противоречий. — Правильно, пусть волнуется за такое сокровище, — коснулся большим пальцем моей щеки и прищурился.
Мне казалось, что он прямо передо мной прикидывал в уме, как именно применить в своей жизни такую забавную зверушку. В мире больших денег и власти. Где каждый готов рвать глотки за свое и упиваться мнимым торжеством величия.
— Лети, птичка, — поворот замка, и путь к спасению открыт. — Я пока даю тебе возможность уйти, но в следующий раз заберу себе, — глаза в глаза, мне казалось, что он выцарапал эту фразу внутри меня, оставил ярким напоминанием.
5
Похолодевшие от страха ладошки зацепили ручку двери, но с обратной стороны Никита совершил тоже самое, и я буквально вывалилась к нему всем весом, потому что дверь с силой распахнулась. И если бы не Рашидов, подхвативший меня за руку, я бы уже поцеловала мраморный пол.
— Клешни свои убрал от нее, — зашипел брат и двинулся прямо нас. Глаза метали молнии, еще пару секунд и будет поздно предпринимать хоть что-то.
— Никита, стой, — вырвалась из захвата теплых рук и обвила широкую фигуру брата. По инерции он все равно протянул меня назад, к источнику бед. — Давай уйдем, я в порядке. Мы просто уйдем, — заставляла брата хотя бы взглянуть на меня, но он словно загипнотизированный пялился на Темного.
Если бы взглядом можно было убить…он бы это сделал. Схватила лицо и попыталась переключить внимание на себя, но сильная рука опустилась на поясницу и ощутимо сдавила. Никита отставил меня в сторону и продолжил наступление, мне пришлось со спины обнять его и буквально молить:
— Пожалуйста, не делай этого, он меня не тронул, Никита, — или это мои слова подействовали, или то, с какой силой я сжала его хрупкими руками, не способными на самом деле причинить боль, но брат дернулся как от шлепка, схватил меня за руку и потянул к выходу, словно тряпичную куклу. Ноги цеплялись, подворачивались, я скользила по полу, как на льду. Проклинала свою идиотскую идею напялить сегодня каблуки.
И когда я уже практически выдохнула от облегчения, Никита довольно громко крикнул молчаливому наблюдателю:
— Еще раз хотя на метр приблизишься к ней, я закопаю тебя.
Мне удалось только мельком обернуться, чтобы столкнуться с бушующей зеленью в глазах и игривой улыбкой на лице. Его забавляла вся ситуация, и черт бы нас всех побрал, но пустые угрозы звучали скорее как анекдот…
Неожиданно Никита отскочил от меня, потому что кто-то ударил его в лицо. Все произошло так быстро, что лишь сменяющийся калейдоскоп лиц мелькал перед глазами. Вот охранник приложился к скуле, мой выкрик раздался эхом в полупустом коридоре, и одновременно с этим какие-то люди скрылись в подсобке. Сбежали, чтобы не стать свидетелями расправы.
— Угрожалка еще не выросла, — прошипел мужчина в черном костюме и откинул Никиту в стенку. Брат сплюнул кровь и закрыл меня, словно меня тоже могли бы ударить.
— Да что вы делаете?! — шкаф под два метра ростом только пренебрежительно хмыкнул на мой крик и пошел прочь.
Следом за ним прошел Темный. Плавной походкой расслабленного хищника. Он уверен в своем могуществе, превосходстве и вообще.
— Учит манерам, — недвусмысленно подмигнул и прошелся языком по ряду белых зубов. Зловеще. Словно этими зубами он способен вспороть кожу любому, кто хоть как-то посмеет ему угрожать. — До скорой встречи. Девочка Надя.
Он просканировал нас изучающим взглядом и усмехнулся на защитный жест Никиты. Брат словно коконом меня оплел, не давая в обиду. Всегда так делал и будет делать. Моя нерушимая и непоколебимая стена.
Мы вышли через запасной проход для персонала, выскочили на улицу и опрометью помчались к машине. Ноги не хотели двигаться, я оступилась и упала на коленку, больно содрав нежную кожу в кровь.
Никита обернулся, в глазах что-то зловеще промелькнуло. Он подскочил ко мне с легкостью поднял на руки, несмотря на мои протесты.
— Я сама, не надо, Никита, — сквозь слезы шептала, утыкаюсь в грудь.
— Какого, мать твою, черта ты поперлась к нему в кабинет, — он злился, выплескивая на меня всю желчь.
— Я не…
Брат усадил меня на капот автомобиля, резко дернув в сторону. Я не могла и рта раскрыть, потому что прямо сейчас осознавала, что говорить что-то бессмысленно. Кожу обдало теплом, капот горячий несмотря на темное время суток, а напротив меня была глыба из льда.
— Нет, ты да! Ты да! Ты пошла в кабинет к компании незнакомых мужиков, стоило мне на мгновение отвлечься! Да что с тобой не так, Надя?! Они бы пустили тебя по кругу и глазом моргнуть не успела бы. Ты чем вообще думала! Чем, я тебя спрашиваю, — струсил меня и жестко прошелся озлобленным взглядом. На правой щеке проступил синяк, а губа представляла собой кровавое нечто. Он скривился и сплюнул кровь на асфальт.
Тело бросало то в жар, то в холод, конечности словно и не мои вовсе были.
Я прикрыла глаза и тихо прошептала:
— Меня никто не спрашивал, Никита.
А когда приотрыла веки, столкнулась с лавиной отчаяния. Ситуация повторялась. В этот раз иначе, правда. Он запустил руки в беспорядочно торчащие пряди и надломно проговорил:
— Это Темный, ему переломать человека как ударить два пальца об асфальт. Не вздумай даже приближаться к нему, — я сдавленно заскулила, скорее от боли в коленке, чем от услышанного и прикрыла глаза.
— Прости, что все испортила.
— Ты ничего не испортила, — и наконец-то сделал единственно верное — обнял, крепко прижимая к себе. До хруста костей. — Я испортил. Я.
И я должна паниковать от последней фразы, брошенной мне наедине, но все, о чем думаю, — как магнетически ОН действовал на МЕНЯ. Как пугал до чертиков и одновременно придавал уверенности. Силы. Меня словно перезагрузили, отключив часть мозга.
Обнимала брата, а вносу назойливо обжился запах этого Рашидова.
Если бы я только знала, насколько все это приблизило меня к точке невозврата, ни за что не приехала бы домой. Вот только каждое действие всегда несет свои последствия, и даже незначительный взмах крыльев бабочки может стать причиной тайфуна на другом конце планеты.
Мой взмах крыльев уже случился. И произошел отсчет до запуска водородной бомбы. Тик-так.
6
РАШИДОВ
Девочка с заплаканными глазами смотрела на меня воинственно, это подстегивало. Никто и никогда не давал мне отпор, блеяли как овцы и широко расставляли ноги. А это все приедается…доступность. Щелкнул пальцами, и вот она у тебя на коленках или задирает юбку, призывно оттопырив попку.
