— Давно? – спросила, не пытаясь скрыть горечь.
Он не ответил. Я всё-таки наивная дура. Какой была, когда мы только встретились, такой и осталась. Теперь всё встало на свои места. Вот почему он не хотел, чтобы я ехала сюда.
— Давно, Вандор? – с нажимом спросила ещё раз.
Сперва я не придала словам Ангелины значения. Она всё сказала моему мужу. Мужу…
— Когда ты узнал? Неделю, месяц, год назад?
Меня начинало колотить. Жгучая ярость смешалась с болью. Глупая, наивная идиотка! Как же я сразу не догадалась?! Он ведь держит всё под контролем. Всё и всех!
Порывисто я пошла прочь. Спустилась на первый этаж и, оказавшись на улице, судорожно вдохнула.
За спиной пропищал домофон, хлопнула дверь.
— Я говорил тебе, что не нужно ехать, — раздалось позади.
Не реагируя, я пошла к машине. Сжимала в кулаке ключ, наполненная всего одним желанием – уехать подальше.
По щекам катились слёзы. Стерев их, я сняла машину с сигнализации. Позади, едва ли не уткнувшись в капот моей, стоял внедорожник Вандора. На его фоне моя машина казалась совсем игрушечной.
— Ты не сядешь за руль, — муж хотел было отобрать у меня брелок.
— Да хватит! – закричала я. Слёзы не просто потекли – брызнули из глаз. – Хватит командовать! Хватит решать за меня! Почему ты не сказал мне, Вандор, — заговорила быстро, сдавленно. – Чего ты пытался добиться? Думал, я не узнаю? Что ты запретишь мне ехать, и я послушаюсь?! Ты же знал, как для меня это важно! Как мне нужно было знать, кто мои родители, знать хоть что-то о своей семье!
— Твоя семья – я, — процедил он. – Я и дети. Что тебе ещё было нужно?
— И ты спрашиваешь?! – я выдернула руку. Крик рвался вместе со слезами. – Я хотела найти хоть что-то о своих родителях! Хоть какой-то след! А ты… ты знал… — покачала головой, отказываясь верить. Его молчание было куда хуже того, что он сказал утром. Это было сродни предательству матери. — Господи, Вандор…
— Да, чёрт возьми! – зарычал он.
Больше не желая ничего слышать, я метнулась прочь. Хотелось забиться в угол и просидеть несколько часов. Отдышаться, осознать всё это. Но не успела я добежать до конца площадки, Вандор догнал меня.
— Отпусти! – принялась вырываться, когда он, схватив, прижал меня к себе. – Отпусти, сволочь! Не хочу тебя слышать, понял?!
— Я за тебя любого убью, — он вжал меня в себя. – Хоть волос с твоей головы упадёт – уничтожу, Мила. Зачем тебе это было нужно?! У тебя есть мы. Мы твоя семья. Мы, а не эта…
— Я не ребёнок! – всхлипнула, упираясь ему в грудь ладонями. – Не ребёнок! Не надо пытаться меня защищать! Ты не сможешь защитить меня от жизни! – сама не понимала, кричу или шепчу. Рвалась прочь от него, но знала – отпустит, и я рассыплюсь. Меня не станет.
Он не выпускал. С шумом втянул воздух и прижал ещё крепче. Я сдалась. Уткнулась в него и в голос заревела, вдыхая родной, приносящий успокоение запах.
3
Отражение моей машины в последний раз мелькнуло в зеркале и исчезло из вида. Когда Вандор открыл передо мной дверцу внедорожника, я, уже не противясь, села в него. Попыталась бы сделать по-своему, муж просто бы затолкал меня силой и увёз.
— Что с моей машиной? – только и спросила я, когда мы выехали на оживлённую улицу.
— С ней разберутся.
Конечно! Что я ещё ожидала услышать?! Всё у него так. Со всем и со всеми. Всё решаемо, всё на своих местах, со всем можно в лёгкую разобраться. И мне бы стоило радоваться, да только радости я не испытывала.
Я столько сил приложила, чтобы узнать о своем происхождении! Чего только стоило мне найти воспитательницу из детского дома, которая смогла вспомнить меня совсем маленькой. Увидев, она сперва мне обрадовалась. Но когда я попросила её рассказать хоть что-то о моих родителях, о том, что именно случилось с ними, она буквально переменилась в лице. Ведь должны же были остаться какие-то документы, хоть какой-то след о прошлом. В тот первый раз она мне ничего не сказала. Удручённая, я вернулась домой. Сдаваться не собиралась, но что я могла? Нужно было найти директора детского дома, только… Директора в живых уже не было. Через несколько дней я снова встретилась с воспитательницей. Просила, умоляла, предлагала деньги. Деньги она не взяла, но дала мне адрес дома малютки, из которого меня перевели. После разговора с двумя пожилыми нянечками и старой, уже вышедшей на пенсию директрисой дома малютки, я получила адрес роддома, а там… До сих пор я помнила взгляд медсестры, когда она назвала мне имя матери. Моя мама не умерла. Она просто отказалась от меня. Почему? Тогда я этого не знала, да мне было и не важно. Моя мама жива. Жива!!!
— Ты не Бог, — сказала я тихо, нарушив гнетущее молчание.
Вандор стиснул руль. Я почти успокоилась, но только посмотрела на него, гнев вернулся.
— Я несколько месяцев пыталась найти хотя бы ниточку, а ты… Когда тебе доложили, что я её ищу?! Когда я в первый раз поехала в свой детский дом?! Или когда только подумала об этом?! – я нервно усмехнулась, чувствуя себя глупой и обманутой.
Пока я изводила себя, переживала, просила и рвала душу, он с царственной снисходительностью наблюдал за мной. Как старшие наблюдают за разбаловавшимися детьми, до поры до времени спуская им шалости с рук. Только для меня это было не баловством.
— Ты не имел права так поступать! Ты меня слышишь?! Ты должен был мне сказать, что нашёл её! Что ты ещё узнал?! Говори со мной, чёрт тебя подери! – прошипела, хватая его за рубашку на плече. – Если ждёшь, что я успокоюсь и забуду, зря!
Он обогнал несколько машин. Я отдёрнула руку.
— Остановись и открой дверь. Я не поеду с тобой.
— Милана…
— Что Милана?! – Я опять плакала. Но слёзы были уже не только из-за матери.
Если он так и считает меня никчёмной куклой, не способной принимать решения, о чём мы вообще разговариваем?!
Ты можешь себе представить, что я сейчас чувствую?!
— Я говорил тебе, чтобы ты не ездила! – быстро посмотрел на меня и вернул взгляд на дорогу. – Говорил! Надо было запереть тебя, чёрт подери, раз ты не способна слушать! Что, лучше стало от того, что ты сделала по-своему?! Твоя мать самолюбивая тупая тварь, это ты хотела знать?!
— Я не про мать сейчас! Я про тебя! Ты то сам кто?! Ты всегда делаешь, как удобно тебе! Твои дурацкие приказы… Я не способна слушать?! А ты способен говорить, чтобы тебя можно было слушать?! Без угроз, без распоряжений?! Ты всегда такой! Давишь-давишь-давишь! Ты мог мне просто рассказать. Объяснить, Вандор! Я не девочка с улицы, не кто-то из твоей обслуги! Я твоя жена! И не надо говорить, что ты меня защитить хотел! Ты меня не защитил! Ты… ты носом меня в грязь ткнул! Показал мне моё место! Ты же у нас сильный, мужик, мать твою! Ты всё решаешь! Или ты надеялся, я до конца не дойду?! – меня поразило догадкой. Я умолкла и тихонько, глухо засмеялась. – Конечно… Ты же не ожидал, что я сама на что-то способна? Так? Так, Вандор?!
Он сжал зубы. Видно, отвечать мне так и не хотел или ответить попросту было нечего. Попала в точку.
— Надеюсь, что у тебя на ближайшие несколько дней запланирована командировка, — я отвернулась от мужа и уставилась в лобовое стекло, перед которым мелькал зад едущей перед нами машины. – Если нет, я что-нибудь придумаю. Свожу детей в парк аттракционов. В Англии, говорят, открылся хороший… Это ты мне, надеюсь, разрешишь? – хотела спросить с сарказмом, а вышло с так и не появившейся на губах усмешкой.
— Что у тебя за бабская привычка всё наизнанку выворачивать?! – он резко выкрутил руль. Сбоку мелькнуло здание, после него – деревья. – Что я должен был тебе сказать?! Что когда твоя грёбаная мамаша открыла рот, мне захотелось пустить ей в лоб пулю?! Радуйся, что она от тебя отказалась. А то бы вырастила… — он поморщился. Негромко выругался сквозь зубы.
Я хотела повторить, что он не имел права так со мной поступать. Я бы повторила это столько раз, сколько потребовалось бы, пока он не понял. Но Вандор сбросил скорость. Остановился напротив стеклянных дверей и разблокировал автомобиль. Кивком указал мне на выход. Гостиница.
