— Мы что, домой не поедем?
— Не сегодня. Тебе нужно прийти в себя. В зеркало посмотрись. Дети тебя увидят – испугаются.
4.1
Пока Вандор оформлял номер, я рассматривала проходящих мимо людей. Представительный мужчина в сером костюме разговаривал по телефону у окна метрах в десяти от меня. На вид ему было лет пятьдесят, может, немного больше. Столько же, может быть, и моему отцу. Кто он? В холл гостиницы вошла пышнотелая блондинка, за ней – просто одетый человек. Подвезя чемодан к стойке регистрации, он дождался чаевых и тенью исчез. Незаметный, как и полагается быть тем, кто обеспечивает комфортную жизнь таких, как эта дама. Я бы тоже была незаметной, если бы не Вандор. Не сдай меня в питомник мой бывший, до сих пор разносила бы подносы в какой-нибудь кофейне и продажно улыбалась каждому, чтобы получить хоть мизерную добавку к ничтожной зарплате.
Вздохнув, я присела на диванчик. Мужчина в костюме закончил разговор и прошёл мимо. Похож ли мой отец на него? Или на того, который шёл с чемоданом.
— Ты только мою мать нашёл или папу тоже? – спросила я Вандора, когда он, закончив, подошёл ко мне. Встала ему навстречу. – Только не вздумай врать. Я по горло сыта твоим враньём.
— Я тебе не врал.
— Твоё молчание хуже вранья, — выплюнула я в его недовольную физиономию. Будет он мне тут ещё игру слов устраивать.
Прошла мимо, к лифтам. Стук собственных каблуков по полу казался мне раздражённым.
Вандор остановился у меня за плечом. Я вздрогнула от прикосновения к шее. Убрав в сторону волосы, он легонько подул на кожу. Руки мои покрылись мурашками, а по телу пробежала горячая волна.
— Прекрати эти свои штучки, — раздосадованная на саму себя, я зашла в вовремя открывшийся лифт.
Хотела нажать на кнопку, но осознала, что понятия не имею, на какой нам надо этаж.
Вандор успел перехватить мою ладонь. Прижал пальцы к панели и надавил на указательный, под которым была шестёрка. Лифт закрылся, но руку мою он не выпустил. Поглаживал местечко между указательным и средним пальцами, а чувство было, что ласкает он не между ними, а между ног. Я даже бёдра сдвинула, так заныло внизу.
— Прекрати, — отдёрнула руку.
— Разве я что-то делал?
— Сам знаешь.
Его губы сложились в неуловимую усмешку. Пространство кабинки стало слишком тесным и, когда она вновь раскрылась, я буквально вылетела в холл. И снова замешкалась.
— Шестьсот тринадцатый, — послышалось вкрадчивое над головой.
Сволочь! У него ещё совести хватает меня дразнить! Я развернулась к Вандору, ладонь взметнулась в воздух.
— Остынь, — он перехватил её в сантиметре от лица. Погладил большим пальцем. — Про твоего отца я не знаю, Мила. Но если бы знал, не сказал бы тебе ничего раньше, чем удостоверился, что он не навредит тебе.
— Навредит?! Чем?!
— Чем угодно, — подтянул меня к себе и, обхватив голову, пристально посмотрел в глаза. – До тебя у меня не было ничего, Милана. У меня было всё, но при этом не было ничего. Желание защитить тебя – инстинкт.
— От чего, Вандор? – я не заметила, как положила ладонь ему на грудь. Только что мне хотелось отвесить ему оплеуху, а теперь я не могла заставить себя отойти от него. — От чего ты хочешь меня защитить? От правды? От прошлого? От жизни? Это эгоизм, Вандор.
— Это не эгоизм, — запустил пальцы в мои волосы. Погладил затылок. – Это любовь мужчины к единственной для него женщине.
Я и не знаю, что подействовало на меня сильнее. Его ли слова, сказанные тихо, но впечатавшиеся под кожу, взгляд ли, сковавший сущность трепетом, или руки. Мой муж. Его опасались сильные мира сего, ему подчинялись, а оружие в его руках становилось смертельным.
— Тогда люби меня, — выговорила я. – Люби, Вандор. Но не души любовью. С тобой я хочу дышать. Не заставляй меня задыхаться.
— Посмотрим, — он смял мои губы. Так напористо, что я не успела сделать глоток воздуха. Втиснул мне в рот язык, собрал волосы и отнял последние силы, остававшиеся на сопротивление. А были ли они вообще когда-нибудь?!
Рука моя опустилась к его животу, бёдра наши соприкоснулись, и я почувствовала его твердеющий член. Голодный поцелуй был влажным и сладким. Я таяла, ещё злая и заведённая, но уже готовая быть его здесь и сейчас. Между ног ныло, живот свело от предвкушения.
Выдернув руку, я обхватила мужа за шею и шире раскрыла рот, отвечая ему. Застонала, подставила губам скулу.
— Как же я хочу тебя! – просипел Вандор. – Шесть лет хочу только тебя. Чуть ли не каждый день трахаю, а хочу не меньше.
— Наверное, плохо трахаешь, — погладила его шею. Вандор больно прикусил мою кожу.
— Плохо? – зрачки были чёрными, а вокруг – холодная синяя радужка.
Я облизнула губы. Его взгляд напугал меня своим неистовством. Скажу ещё что-нибудь, и он возьмёт меня прямо тут, на ковре в холле.
Стоило мне подумать об этом, скрипнула одна из дверей.
— Шестьсот тринадцатый, — шепнула я.
Муж дотронулся до моего рта. С силой провёл пальцем по губам. Наклонился и поцеловал так, что губы стало саднить. Если бы мог сожрать, это бы и сделал. Погладил по ягодицам и стиснул меня. Его член был таким твёрдым, что это не могла скрыть даже одежда. Я задохнулась от той мощи, которая исходила от Вандора. Его наглая усмешка и чёрно-синяя бездна глаз вскружили голову.
— Нашли место, — чопорно фыркнула пожилая леди с пушком серебристо-баклажановых волос на голове. Её обвислые старческие щёки болтались, как пустые мешочки, уголки тонких губ были опущены вниз.
— Изви…
Попросить прощения муж мне не дал. Смерил старушенцию презрительным взглядом и лизнул мою шею, сминая платье на заднице.
— Вандор, — шикнула я.
Он хмыкнул. Ни дать ни взять набрался у своего дружка.
Молча поцеловал и повёл по холлу. Я только и делала, что перебирала ногами, чтобы успеть за ним. Шестьсот тринадцатый оказался самым последним.
— Президентский люкс, — проведя ключ-картой, толкнул Вандор дверь. – Хотя сомневаюсь, что наш президент когда-нибудь решит им воспользоваться.
Мы вошли внутрь, и дверь захлопнулась, отсекая нас от внешнего мира. В коридорчике загорелся свет.
— Ты же решил. Вряд ли он избирательнее тебя.
— В некоторых вопросах точно нет, — муж надвигался на меня до тех пор, пока я не стукнулась спиной о стену. Я оказалась в ловушке, выбраться из которой смогла бы, только если бы позволил Вандор. Волоски на руках приподнялись, инстинкты обострились. Миг, и Вандор припечатал мою правую руку, ещё один – левую.
— И в каких же?
Уголок его губ многозначительно дёрнулся. Медленно он начал поглаживать мои руки – от пальцев вниз, к запястьям. Рывок, и я, ахнув, влетела ему в грудь.
— Хочешь поговорить о нашем президенте именно сейчас?
Вандор обхватил меня за талию.
— Не хочу, — погладила его шею. – Я вообще не хочу о нём разговаривать.
— А чего хочешь?
— Хочу… — над ответом мне даже не нужно было задумываться. – Хочу, чтобы ты любил меня.
— Сейчас?
— Всегда.
4.2
Потянув ленту, он развязал бант стягивающего талию пояса. Платье опало на бёдра, и Вандор принялся задирать подол.
— Без проблем, — руки оказались на коже.
— Ты ужасный, — накрыла его кисти своими, не останавливая – немного придерживая. – Но когда мы ругаемся, Вандор… Не хочу.
Погладила его по лицу. Он взял меня за руку и, выгнув кисть, прикусил четырёхлистник на запястье. Приласкал языком, посасывая кожу, и опять прикусил. Сжал зубами и зверем, искоса, посмотрел на меня. Переплёл наши пальцы и, больше ничего не говоря, развернул меня лицом к стене. Навалился сверху и задрал платье. Грубая ткань его джинсов соприкоснулась с моей кожей, ставшей чувствительной, воспалённой желанием его ласк. Я закрыла глаза, кусая губы, подалась ему навстречу ягодицами.
Вандор издал глухой рык, втянул носом воздух у моего уха. Глубокий, размеренный и откровенный вдох. Ладонь его прошлась по моей спине вдоль всего позвоночника. От ягодиц до самой шеи.
