— Значит, так, — басит учредитель. — Я сейчас буду спрашивать, ты будешь отвечать. Понятно?
— Конечно, Георгий Павло... — чуть дребезжащим голосом говорит Равиль.
— Документы где?
— Какие?
— Сука, не беси меня, — хрипло выдыхает Георгий.
Даже меня пробирает до мурашек. Не хочу представлять, что бы я чувствовала на месте Равиля. Тот бледнеет и громко сглатывает. Маленький кадык ходит туда-сюда.
— Вы говорите о генеральной доверенности и учредительском пакете?
— Твою мать, я же сказал — не беси меня. Где. Документы?
— Не знаю, Георгий Павло...
Явно неправильный ответ. Настолько неправильный, что лицо Равиля тут же оказывается разбито. Рука Георгия мелькает, будто молния. Я осознаю, что произошло, только когда всё случается.
Равиль коротко стонет, прижимая руку к разбитому об стол носу. Вздрагиваю, но сижу молча.
— Последний раз я спрашиваю вежливо. Где документы?
— Вот она! — гнусавит Равиль и тычет пальцем в меня. — Анна Щербатова, делопроизводитель. Она составляла гендоверенность, и документы хранились в сейфе в её кабинете.
— Ну и что? — невозмутимо спрашивает Георгий. — Директор ты. Вопрос я задаю тебе. Так что отвечай.
— Она их украла!
Георгий переводит тяжёлый взгляд на меня. Мне так страшно, что едва не теряю сознание.
Вдоль позвоночника проносится ледяная волна, которая будто замораживает меня. Застываю, даже отрицательно помотать головой не могу, хотя очень хочется.
Георгий хмыкает и говорит:
— Ладно. Раз по-хорошему не хочешь, будет по-плохому.
Обращается он явно к Равилю, но смотрит при этом на меня. Так что ледяные волны одна за одной снова проносят по моей взмокшей спине.
Георгий тем временем встаёт, подходит к двери и открывает её.
— Этого забирайте. Предупредите зама, пусть пока займётся обязанностями.
— Хорошо, Георгий Палыч, — отвечает кто-то.
В кабинет заходят трое огромных мужчин, лишь немногим меньше своего лидера. Все как на подбор массивные и коротко стриженные. Напоминают то ли бойцов смешанных единоборств, то ли бандитов из фильмов про девяностые.
Двое из них идут к Равилю. Тот что-то верещит, пытается оправдаться. Я не очень понимаю значение его слов. Мой взгляд прикован к Георгию, который явно не собирается меня отпускать.
Господи, да что же такое-то?! Что за жуткий день сегодня? Как же мне хочется сейчас оказаться дома. В безопасности, подальше отсюда.
Равиля Вахтанговича под руки вытаскивают из кабинета. Когда они скрываются за дверью, наступает тишина.
— Босс, вы идёте? — спрашивает оставшийся качок.
— Нет. Разговорите там этого олуха. Сами знаете, что спрашивать.
— Конечно, босс. Нам поаккуратней быть или как?
— Или как. Не стесняйтесь. А мне надо с этой девочкой пообщаться.
— Окей.
Качок выходит. Георгий хлопает дверью и снова закрывает её на замок. А затем медленно поворачивается ко мне.
— Значит, тебя зовут Анна. Красивое имя.
— Сп-пасибо, — тихо отвечаю я.
— Не за что. Говоришь, ты в разводе? Уже целый год?
— Д-да.
— Мужчина есть? Или был за это время?
— Нет...
— Парень там, ухажёр?
— Нет... — повторяю я, чувствуя себя попугаем.
Георгий коротко кивает и произносит:
— Супер. Тогда раздевайся.
Глава 6
Да что ж сегодня за день такой?! С утра был день как день. А потом всё покатилось по наклонной. Началось с того, что я обнаружила пропажу важных документов, а закончилось приставаниями сначала от одного мужчины, затем от другого.
Правда, Георгий, в отличие от Равиля Вахтанговича, ничего не предлагает. Он просто говорит, что делать. Не уговаривает, не торгуется.
Просто приказывает.
“Раздевайся”.
В моей душе наступает странная пустота. За сегодняшнее утро я испытала слишком много эмоций и нервная система, кажется, просто отключилась. Сижу, как статуя, даже не моргаю, и пялюсь на жёсткое лицо Георгия.
– Эй, девочка, – он щёлкает пальцами в воздухе. – Ты ещё здесь?
Молча киваю.
– Ты меня услышала?
– Да.
– Чего ждёшь?
– Я… – громко сглатываю слюну, – не хочу.
Георгий усмехается. Впервые вижу подобие улыбки на его суровом лице. В уголках карих глаз собираются милые морщинки, и моё сердечко внезапно пропускает удар.
– Хочешь, – веско заявляет он. – Как ты можешь не хотеть? Сколько тебе лет?
– Невежливо спрашивать девушку о её возрасте, – на автомате выдаю я, и сразу же об этом жалею.
Улыбка пропадает с каменного лица. Густые тёмные брови чуть опускаются, хищные глаза блестят.
– Так. Слушай внимательно. Первое: ты не можешь мне указывать. Это понятно?
Медленно киваю.
– Вслух скажи, – требует Георгий.
– Да.
– Что да?
– Я поняла.
– Что поняла?
Ух ты, кажется, мои эмоции воскресли. Ведь я очень чётко ощущаю раздражение. Почему этот мужчина ведёт себя как… как… Как не знаю, кто!
Приказывает, допрашивает. Да будь он хоть самый богатый и влиятельный человек в мире, он не имеет права так себя вести! У нас свободная страна, а я свободная девушка.
– Аллё, гараж, – Георгий снова щёлкает пальцами.
– Я сказала, что поняла, – цежу сквозь зубы.
– Что ты поняла? Озвучь, будь добра.
“Да твою-то мать”, – вздыхаю про себя.
И ведь что странно, спорить совершенно не хочется. Наоборот, возникает неодолимое, почти приятное желание подчиниться этому человеку.
– Я поняла, что не могу вам указывать.
– Умничка. Пять. С минусом, за медлительность, – хмуро шутит Георгий. – Второе: ты не девушка, ты…
– Что это значит?! – восклицаю я.
Мужчина хмурится глубже и делает несколько шагов в мою сторону. Не отдавая себя отчёт, с ногами заскакиваю на диван, будто крысу увидела.
– Второе: ты не девушка, ты женщина, – повторяет он. – Ты же замужем была, не целочка. Или у твоего бывшего мужа маленький совсем?
– Нормальный у него!
Даже обидно почему-то становится. Конечно, все чувства к бывшему давно угасли, но всё равно неприятно слышать такое из чужих уст.
– Супер. Значит, не целка. Значит, женщина. Логику улавливаешь? Здесь она простая.
– Улавливаю, – бурчу под нос.
– Молодец. Да ты сядь, а то обивку каблуками проткнёшь.
Медленно сползаю, по очереди стукнув каблуками об пол. Сажусь, плотно свожу колени и типа незаметно застегиваю блузку до горла.
– Теперь третье: никогда меня не перебивай, – басит Георгий. – Ясно?
– Ясно. Вас нельзя перебивать.
– Да ты моя хорошая, быстро учишься. Люблю умных девочек, – снова появляется подобие улыбки на небритомлице.
– Так я женщина или девочка? Определитесь уже.
– Хм. И зубки тоже есть, хоть и малюсенькие, —показывает щёлочку между большим и указательным пальцами, от силы миллиметр.—Ладно. Ты готова к четвёртому пункту? Он самый важный.
– Не готова! – восклицаю я, думая, что нашла способ ускользнуть.
– Значит, узнаешь без подготовки, – ни на миг не смущается Георгий. Прищуривается: – На сухую, так сказать. Без смазки.
Не успеваю ничего сказать, как мужчина продолжает:
– Ты не можешь не хотеть мужчину, поскольку ты молодая, сексуальная, ебабельная женщина. От тебя так и несёт сексом. Ты зажата, но это лишь долгое отсутствие практики и общая закомплексованность. Впрочем, сейчас не важно, – отмахивается Георгий. – Вот таким образом мы возвращаемся к самому первому вопросу.
– К какому? – тихо спрашиваю я.
– Сколько тебе лет, Анна?
Ловлю себя на том, что обращение “Анна”, особенно произнесённое низким голосом Георгия, мне очень нравится. Настолько, что вся кожа покрывается мурашками.
Это гораздо приятнее, чем панибратское “Анечка” из уст Равиля. Несмотря на то, что “Анечка” вроде как звучит ласковее.
– Двадцать четыре, – почти шёпотом отвечаю я.
– Супер. Не рожала? Маленькие дети есть?
– Нет…
