— Похоже, в этом году у вас уже есть кто-то, кто вам поможет. — Говорит он категорично.
— О чем вы говорите?
Он протягивает письмо в мою сторону, указывая на поцелуй под омелой.
— Это было вычеркнуто, и я точно знаю, что для участия в этом мероприятии требуется два человека. — Заявляет он.
Боже мой.
Мои щеки вспыхивают от смущения. Как я могла забыть об этом?
— Я вычеркнула этот пункт, потому что в этом году я не смогу его выполнить.
Я держу свой голос ровным.
— И почему же?
— Если вы не заметили, мистер Синклер, у меня не так уж много свободного времени для свиданий. — Говорю я язвительным тоном. — И я не из тех, кто целуется с незнакомцами.
На его лице появляется краткий проблеск облегчения, но он быстро сменяется стоическим выражением. Его глаза метались между мной и списком, пока он обдумывал свой следующий шаг.
— Мне жаль, но вам придется найти кого-то другого, кто поможет вам.
Джек возвращает мне письмо.
— Тогда, полагаю, вам придется найти кого-то еще, кто поможет вам подготовиться к встрече с командой Уэскотта.
Я складываю список и кладу его обратно в карман.
— Вы ведете себя неразумно — Ворчит он.
— А вы ведете себя как ворчун. — Отвечаю я. — Я предложила справедливое решение, а вы меня отвергли. Вы не имеете права нарываться, если не хотите отдавать столько же, сколько берете. А теперь, если это все, мне нужно ехать в аэропорт, чтобы узнать, смогу ли я попасть на ближайший рейс в Мэн.
Когда Джек ничего не ответил, я повернулась, чтобы уйти. Хватит с меня того, что я позволила ему использовать меня в своих интересах, к черту последствия. Ему придется найти кого-то другого, кто будет приказывать ему до января, потому что это буду не я.
Я уже почти вышла за дверь, когда чья-то рука обхватывает мое запястье и тянет меня назад. Обернувшись, вижу Джека, стоящего позади меня с противоречивым выражением лица.
— Мисс Стаффорд, пожалуйста, не уходите. Я прошу прощения за то, что слишком остро отреагировал. — Он произносит слова медленно, как будто их больно произносить. — Обычно я не отмечаю праздники, но я готов пойти на уступку и помочь вам с вашим списком желаний, если только я вернусь в Нью-Йорк на следующий день после Рождества. Я принимаю ваши условия; договорились?
Он протягивает руку, и как бы ни было велико мое желание отказать ему и дать попробовать на вкус его собственное лекарство, я не могу этого сделать. Мне кажется, что это прекрасная возможность наконец-то разгадать тайну Джека Синклера.
— Договорились.
Я пожимаю ему руку, закрепляя наше соглашение.
Почему у меня такое чувство, что это соглашение окажется гораздо сложнее, чем кто-либо из нас предполагал?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Я смотрю, как Пресли поднимается по ступенькам моего частного самолета. Она все еще в своем рабочем наряде — клетчатой юбке до колен, белой водолазке и черных замшевых сапогах на шпильке. Ее брюнетистые волосы ниспадают каскадом по спине, и в моей голове проносятся мысли о том, как я крепко сжимаю их, впиваясь в ее губы пламенным поцелуем.
Это неподобающая мысль о моей помощнице.
Нельзя отрицать, что Пресли красива, но мы работаем вместе. Не говоря уже о том, что она на девять лет моложе меня. С тех пор как я нанял ее, делал все возможное, чтобы поддерживать строгие профессиональные отношения, так что не уверен, почему мой член протестует именно в этот момент. Возможно, потому, что я давно не трахался.
За последние несколько месяцев я работал над несколькими приобретениями и редко покидал офис. Не помогает и то, что все мои сотрудники хотят взять отпуск в самый напряженный сезон. Сотни писем ждут ответа в моем почтовом ящике, необходимо подготовить предложения для трех новых клиентов, и множество юридических документов готовы к рассмотрению. Так почему же, черт возьми, я откладываю все это на потом только потому, что моя помощница сказала, что ей нужно уехать домой на праздники? Или, может быть, лучше спросить, почему я настоял на том, чтобы поехать с ней?
Я объясняю это временным упущением в рассуждениях. После того как я увидел ее список желаний, никак не мог позволить ей отправиться домой в Аспен Гроув одной, зная, что в любой момент она может поцеловать кого-нибудь под омелой.
— Мистер Синклер, вы идете? — Спросила Пресли со своего места у двери на посадку.
— Да.
Я бегом поднимаюсь по ступенькам, чтобы встретить ее. Как только мы оказываемся внутри, одобряюще киваю стюардессе, когда она протягивает мне стакан с виски на два пальца. Выпиваю жидкость одним глотком, возвращаю пустой стакан на поднос.
В салоне моего самолета восемь кожаных кресел слева, два длинных дивана справа и большой телевизор с плоским экраном, встроенный в дальнюю стену. Пресли ведет нас к креслам в задней части салона, оборудованным рабочими местами, зная, что я планирую работать на протяжении всего полета.
Я знаю, что у моих сотрудников есть несколько подходящих прозвищ для меня, включая «жестокая задница», «дьявол» и «Гринч».
Я трудоголик, который держится особняком и требует от своих сотрудников самого лучшего, и я не приношу за это никаких извинений.
Большинство людей полагают, что я унаследовал свое богатство, но они ошибаются. Конечно, я вырос в обеспеченной семье: мой отец был владельцем успешной фармацевтической компании, а мать происходила из старого нефтяного рода. Однако, кроме оплаты моего образования, они не дали мне ни цента с тех пор, как я окончил среднюю школу.
У меня не было обычного детства. Время, проведенное с отцом, было посвящено тому, как вести бизнес и как важно делать все, чтобы стать успешным. Его версия жесткой любви заключалась в том, что он отрезал меня от наследства, чтобы я был вынужден отважиться и доказать ему, что способен добиться успеха самостоятельно. И все равно, что бы я ни делал, он никогда не будет доволен. Когда я заработал свой первый миллион, он сказал, что я недостаточно усердно работаю, а в тот день, когда я стал миллиардером, он был разочарован тем, что я не достиг этого статуса раньше.
— Почему тебя так волнует этот твой праздничный список желаний? — Спрашиваю я Пресли.
Я задаюсь этим вопросом с тех пор, как наткнулся на прошлогодний список.
— Моя мама на Рождество делает все возможное, и, наверное, можно сказать, что это передалось и мне. Обычно семья помогает мне с составлением списка. Нет ничего лучше, чем провести время с теми, кого я люблю, и создать воспоминания, которые мы сможем лелеять вечно.
Я отрывисто киваю, не в силах произнести ни слова из-за комка в горле. Отвлекаю себя, доставая ноутбук, отправляя несколько электронных писем.
Подавляю смешок, когда открываю письмо от личного помощника моей матери с приложенной к нему открыткой «Сезонное поздравление». Такое можно послать деловому партнеру, а не сыну, но это вполне соответствует нашим отношениям — или их отсутствию.
Часть меня завидует Пресли, и я задаюсь вопросом, знает ли она, как ей повезло, что у нее есть заботливые родители.
Через час, когда мы приземлились в Аспен Гроув, нас ждал черный внедорожник. К счастью, прямо за городом есть аэродром, от которого до дома родителей Пресли всего десять минут езды.
Она настаивает, чтобы водитель высадил нас там, и планирует отвезти меня в отель, как только повидается с семьей. Я попросил ее позвонить раньше и забронировать последний свободный номер, так что у меня будет достаточно личного пространства, пока я здесь.
Я читаю предложение от нового клиента, когда машина замедляет ход и останавливается возле двухэтажного дома в стиле кейп с крыльцом. Тысячи разноцветных лампочек покрывают каждый дюйм его экстерьера, а в центре двора стоят восемь надувных северных оленей, за которыми на санях едет Санта-Клаус.
