Будь Дэмиен моей собственностью – моим и только моим, – я могла бы увезти его отсюда. Убежать. Спрятать. Уберечь его. Но я не могу.
И эта неизбежная истина тяжелой волной прокатывается по моему телу, смывая радость, в которой я пребывала всего секунду назад, и погружая в дурные предчувствия.
Я поворачиваюсь и смотрю в окно. Мы летим по ночной дороге, вдоль которой пляшут странные тени от отблесков фар нашей машины. Я слегка поеживаюсь от их зловещего вида. Даже побег в параллельный мир не спасет нас от удручающей реальности.
Как мне хочется ехать и ехать, на восток, туда, где через пять часов взойдет солнце. Хочется разогнать машину до предела и не останавливаться. Мы словно в непроницаемом скафандре.
Но как только мы остановимся… Как только повернем назад…
Нет. Я делаю глубокий вдох. Нужно быть сильной. Не ради себя – ради Дэмиена.
– Пора возвращаться, – говорю я, но так тихо, что он вряд ли слышит меня сквозь громкую музыку, наполняющую салон «Ламборгини». Я дотягиваюсь до регулятора громкости, выключаю радио, и машина погружается в тишину.
Дэмиен смотрит на меня, и я вижу, как радость в его глазах сменяется беспокойством.
– Что такое?
– Пора возвращаться. – Я стараюсь говорить спокойно, но голос срывается. – Тебе нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит соковыжималка.
– Тогда тем более нужно ехать, пока хватает сил.
Я сглатываю комок, подступивший к горлу.
– Дэмиен…
Я жду, что он скажет что-нибудь успокаивающее, пообещает, что все будет хорошо. Но вместо этого он лишь гладит меня по щеке, отчего к моим глазам вновь подступают слезы. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не разреветься.
Нет!
Не сейчас!
Если я потеряю Дэмиена – вот тогда буду плакать. А пока я знаю одно: каждую секунду я просто хочу быть рядом с ним, пусть даже и не делая ничего особенного.
Я заставляю себя улыбнуться – получается почти естественно – и поворачиваюсь к нему.
– Осталось совсем немного. – Он снова жмет на газ, и машина вырывается вперед.
– Куда мы едем?
– Хочу показать тебе одно место.
Должно быть, мое лицо выражает полнейшую растерянность, потому что Дэмиен тихо смеется.
– Не волнуйся. Это не побег.
Я тихонько вздыхаю – мне немножко жаль, что это не побег.
Левой рукой Дэмиен уверенно держит руль, а правую кладет на мое колено. Прикосновение скорее властное, чем чувственное, – как будто ему просто нужно знать, что я рядом. Слезы снова подкатывают к моим глазам. Мне хочется кричать, плакать, рыдать. Просить и умолять Дэмиена хоть как-то защищаться.
Дэмиен Старк – не тот человек, кто отступает и позволяет вытирать о себя ноги, не тот, кто мирится с поражением. Он не из тех мужчин, кто причиняет боль любимой женщине. И все же – именно это он и делает.
Эти мысли – жестокие и опасные – вихрем роятся в моей голове, а машина несется вперед, оставляя позади последние огни города. И вот уже по обеим сторонам шоссе только лес. Ровное гудение мотора убаюкивает, и я чувствую, что сил у меня совсем не осталось. Не только потому, что уже глубокая ночь, но и из-за всех выматывающих событий последних дней. Я закрываю глаза и расслабляюсь – а спустя всего несколько секунд вдруг понимаю, что машина не движется и мотор выключен.
– Что такое? – Голова моя кружится, мысли путаются. – Что случилось?
– Ты так сладко спала, – говорит Дэмиен.
Спала? Я хмурюсь.
– Долго?
– Почти полчаса.
От этих слов я мгновенно прихожу в себя, выпрямляюсь и оглядываюсь вокруг. Похоже, мы на парковке небольшого ресторанчика с террасой. Сейчас он закрыт, а пустые столики выглядят скорее зловеще, чем заманчиво.
– Где это мы?
– Ресторан «Кранцбергер», – отвечает Дэмиен.
Должно быть, мое лицо выражает полную растерянность, потому что он ухмыляется.
– Когда-то это было одно из моих любимых мест рядом с Мюнхеном. Мы с Элейном и Софией любили сюда приезжать, когда Элейн получил права и стал водить машину. А позже я приезжал сюда один. С этим местом связано столько воспоминаний! – В голосе его звучат странные нотки.
– Но ведь он закрыт, – недоуменно говорю я, видимо, не до конца еще проснувшись.
– А мы и не есть сюда приехали, – улыбается Дэмиен, затем выходит из машины, открывает мою дверь и протягивает руку, помогая мне выбраться.
– А зачем мы приехали?
– Пойдем со мной.
Я разглядываю его лицо, не в силах разгадать настроение. Он берет меня за руку и ведет по узкой тропинке, петляющей меж высоких деревьев, черно-серых в лунном свете.
Понятия не имею, куда мы идем, но когда заходим за поворот, у меня перехватывает дыхание. Перед нами – озеро, а вокруг – лишь дикая природа. Водная гладь поблескивает в лучах лунного света, и луна огромным шаром отражается в воде. Кажется, будто можно нырнуть и схватить ее.
– Как красиво! – выдыхаю я.
– Добро пожаловать на озеро Кранцбергер. Когда-то я проводил здесь многие часы. Сидел на берегу и слушал шум воды, пение птиц, шелест ветра в деревьях. Закрывал глаза и улетал в другой мир.
Дэмиен переводит взгляд с озера на меня.
– Хотел показать его тебе, – говорит он, но в голосе я слышу «прости».
Я молча киваю, сглатывая слезы.
– Спасибо.
Дэмиен подносит мою ладонь к губам и нежно целует. Этот жест – такой мягкий и щемяще-романтичный, и мне изо всех сил хочется остаться здесь, в неярком лунном свете, в этой иллюзии, что мы одни во всем мире.
По моему телу пробегают мурашки, и я отворачиваюсь. Я так сильно влюбилась в этого человека и теперь ужасно боюсь его потерять. Боюсь, все хорошее, что мы познали вместе, несмотря на наше ужасное прошлое, скоро канет в небытие.
Я сжимаю губы, чтобы сдержать крик отчаяния, потому что сейчас именно это мне хочется больше всего: кричать и рыдать, пока Дэмиен не сделает то, что должен сделать, чтобы все исправить и прогнать весь этот ужас. Но я стою молча, неподвижная, как камень, понимая, что любое движение – и я не выдержу. Самой себе я кажусь дикой, необузданной и опасной. А сейчас худшее из зол для нас обоих – такой вот взрыв.
– Ники…
Дэмиен ласково произносит мое имя, выпускает мою ладонь и заходит сзади. Его руки сжимают плечи, и от этого нежного прикосновения мне становится тепло. Я чувствую, как он легко целует меня в макушку, а пальцы поглаживают обнаженные руки.
– Помнишь, в ту самую первую ночь, у Эвелин, я тебя отшил? Надо было продолжать в том же духе. Надо было уйти без оглядки и никогда к тебе не приближаться.
Во рту у меня пересохло, в груди стало тесно. Я не хочу слышать этих слов, не хочу даже думать, что хоть какая-то, даже самая крошечная его часть жалеет, что мы вместе. Даже если причина – в желании защитить меня.
