— Ты должен потанцевать с нами, папочка, — говорит Ханна, вырывая меня из бури эмоций. — Это так весело.
— Я не из тех, кто танцует, — с сожалением отвечаю я, не желая ее огорчать.
— Почему? Папа Тэтчер танцует.
— Потому что романтическое обаяние папы Тэтчера не передалось его сыновьям, — говорит Райан, искоса поглядывая на меня.
— Не нужно никакое обаяние, когда выглядишь как мы, — бросает Брэкстен с дерзкой ухмылкой.
Она качает головой, но не может скрыть улыбки.
Замечаю, что отец отвлекся на что-то в другом конце комнаты. Бросив взгляд в том же направлении, вижу за буфетным столом Гвен Гамильтон. Она встречается глазами с отцом, прежде чем быстро их отвести.
Я хмурюсь, гадая, что же я упускаю.
— Папа, все в порядке?
— А? О да, конечно, — быстро говорит он, затем встает и берет Ханну на руки. — Как насчет перекусить? Я умираю с голоду.
— Здесь есть мороженое? — спрашивает она.
Он усмехается.
— Уверен, оно будет на десерт, но давай сначала поужинаем, хорошо?
Райан встает рядом с ними и поворачивается ко мне.
— Ты что-нибудь хочешь?
Я скольжу глазами по ее телу, давая понять, чего именно хочу.
— Я поем позже.
Ее щеки заливает румянец, на губах появляется слабый намек на улыбку.
— Как хочешь. — Она уходит, покачивая бедрами, дразня мой едва сдерживаемый контроль.
Как только мы сегодня останемся с ней наедине, я напомню ей, что происходит, когда искушаешь зверя.
Глава 24
Райан
— Меня будоражит то, как твой мужчина трахает тебя глазами на виду у всех, — шепчет мне Джессика, обмахивая раскрасневшееся лицо, когда мы стоим у буфета, подавая тарелки девочкам.
Мне не нужно оглядываться, чтобы знать, что Джастис наблюдает за мной, я кожей чувствую его обжигающий взгляд. Он делал так весь вечер, заставляя меня краснеть также, как и Джессику.
— Я тоже пару раз видела, как твой муж тебя разглядывал, особенно на танцполе, — перевожу я разговор с себя на нее.
— Видела, да? Даже после всех этих лет мужик все такой же ненасытный.
От ее ответа мы обе хохочем.
— Я очень рада, что ты пришла, — мягко говорит она, и ее добрая улыбка согревает сердце.
— Я тоже.
Мы прекрасно провели с ней время. Давненько я так не веселилась. Собираясь сюда, я очень нервничала, но вечер прошел лучше, чем я ожидала.
Люди вели себя дружелюбно, приветствуя мое возвращение, и все же нельзя было отрицать вопроса в их взглядах. Полагаю, это неизбежно, учитывая обстоятельства.
Мне кажется, приезд сюда всем пошел на пользу. Амелия и Ханна были неразлучны, и я не думаю, что когда-либо видела Тэтчера таким счастливым. Он был душой вечеринки и моим партнером по танцам, когда мне это было нужно, потому что, боже упаси, чтобы у его сына затесалась романтическая жилка.
Тэтчер так же талантлив в танцах, как и в игре на губной гармошке.
Однако, в его радости я заметила и кое-что еще — как он, время от времени, отвлекался на Гвен Гамильтон. Я поймала его за тем, что он смотрел на нее так, как никогда не смотрел ни на кого другого. В какой-то момент это было настолько очевидно, что я даже окликнула его и спросила, хорошо ли он ее знает. Он отшутился от вопроса и списал все на то, что всего лишь заметил красивую женщину.
Я поняла, что он лжет.
Не сомневаюсь, у Тэтчера есть свои секреты, о которых никто из нас не знает, и я начинаю подозревать, что некоторые из этих секретов имеют некое отношение к Гвен. Мои подозрения только усиливаются, когда мы подходим к концу стола, где Гвен раскладывает запеканку с брокколи.
Ей трудно смотреть ему в глаза, приветствуя его, она нервно улыбается.
— Привет, Тэтчер.
— Гвен, — он кивает. — Выглядишь прекрасно, как и всегда.
— О, спасибо. — Она поправляет прическу, выглядя более чем немного взволнованной, прежде чем ее взгляд скользит к Ханне. — Кто эта милая маленькая девочка с тобой?
— Моя внучка, Ханна Джей. — Он представляет ее с такой гордостью, что у меня сжимается сердце. — Разве она не прекрасна?
— Очень, — соглашается она. — Привет, Ханна Джей, приятно познакомиться, я Гвен.
— Я тоже рада с вами познакомиться, мисс Гвен.
Затем Гвен обращает свое внимание на меня, одаривая такой же доброй улыбкой, что и Ханну.
— Райан, сколько лет, сколько зим.
— Да. Рада снова вас видеть.
В детстве она всегда хорошо ко мне относилась, особенно, когда мне приходилось бывать у нее дома на званом ужине, который они с Форрестом устраивали для семей-основателей. Думаю, ей было жаль меня. Она знает, какие мерзкие люди мои родители, особенно мать.
— Соболезную по поводу Форреста, — говорю я, хотя это только половина правды.
Я сожалею о ее потере, но Форрест Гамильтон был таким же злым, как и все остальные.
Как такая милая девушка, как Гвен, оказалась с ним, — выше моего понимания.
— Спасибо. — Она бросает взгляд на Тэтчера, боль глубоко запечатлелась на ее лице вместе с чем-то еще, чем-то большим.
Здесь определенно что-то есть, и мое любопытное «я» умирает от желания узнать, что именно. Судя по взгляду, который бросает на меня Джессика, ей тоже интересно.
— Что же, полагаю, нам пора возвращаться к ужину, — говорит Тэтчер, прерывая неловкое молчание. — Приятного вечера.
— Вам тоже, — шепчет она, и ее голос так же печален, как и выражение лица.
Не говоря больше ни слова, он ведет Ханну обратно к столу, глаза Гвен следят за каждым его движением.
Я одариваю ее прощальной улыбкой, а затем ухожу, Джессика следует за мной.
— Что, черт возьми, это было? — шепчет она.
— Понятия не имею. — Мне снова хочется спросить Тэтчера, но я решаю, что лучше поговорить об этом в другой раз, когда мы останемся одни.
Как только мы возвращаемся к столу, Джессика садится рядом с Крейгом, а я занимаю единственное свободное место между Брэкстеном и Джастисом.
Брэкстен обнимает меня за плечи и крадет огурец с моей тарелки.
— Эй, возьми свой, — упрекаю я, толкая его локтем в ребра.
— Но твой лучше.
— Почему это?
— Потому что мне не нужно вставать и брать его, — он крадет еще один, бросает его в рот, а затем дерзко мне подмигивает.
Я качаю головой, но улыбаюсь. Честно говоря, подколы между нами в последнее время пришлись на пользу моему сердцу и облегчили пребывание на ферме.
Нокс, с другой стороны, в основном делает вид, что меня не существует.
— Разве ты не знаешь, что когда дело касается женщин, это главное правило? — Крейг посмеивается, выводя меня из задумчивости. — Никогда не трогай их еду.
— Вот именно, — говорит Джессика, отламывая кусок запеканки.
— Теперь она член семьи, — говорит Брэкстен. — Она должна делиться со мной.
Я напрягаюсь, мой разум фокусируется только на одном, вызывая запретные образы.
Почувствовав мой дискомфорт, он наклоняется и шепчет на ухо:
— Расслабься, дикая кошечка, это была шутка.
Может, для него, но для меня это не шутка.
Джастис кладет руку мне на бедро, его прикосновение обжигает меня изнутри. Я делаю большой глоток своего напитка, нуждаясь в прохладе.
Вдвоем они могут сжечь меня заживо.
Напряжение спадает по мере того, как разговор набирает обороты и плавно протекает на протяжении всего ужина. Мы часто смеемся, особенно с подачи Крейга и Брэкстена. Всем легко, даже уютно. Странным образом, мне кажется, что мы дружили всю жизнь.
Когда Ханна и Амелия направляются играть в подковы, я замечаю, что Тэтчер снова смотрит на Гвен.
— Ты должен пригласить ее на танец, — говорю тихо, но меня слышит весь стол.
Он смотрит на меня, понимая, что его поймали. Он отрицательно качает головой.
— Нет, не думаю.
— Почему нет? — спрашиваю я. — Держу пари, она бы с удовольствием потанцевала с кем-нибудь, раз уж одна, особенно с таким хорошим мужчиной, как ты.
