— Думаешь?
— Знаю, — говорю с улыбкой.
— Давай, Тэтчер, — подбадривает его Джессика, давая ему дополнительный толчок. — Покажи ей, из чего ты сделан.
— Ох, ну, ладно. — Он решительно встает и направляется в другой конец сарая, где она сидит с несколькими другими женщинами.
— Тэтч идет урвать себе кусочек, — посмеивается Брэкстен.
В ужасе я шлепаю его по руке.
— Прекрати, ты ужасен, — журю я, в то время как все остальные за столом смеются.
— Он сошел с ума, если собирается с ней связаться, — говорит Нокс, и в его словах сквозит гнев.
— Гвен очень милая, — говорю я ему. — Она не такая, как все они.
— Это правда, — поддерживает меня Джесс.
Но его на это не купить.
— Да, именно поэтому она вышла замуж за самого большого говнюка из всех.
Против этого мне нечего возразить, потому что все эти годы она оставалась с ним, чего я никогда не пойму. Не то чтобы он хорошо с ней обращался. Форрест обращался с ней так же, как со всеми. Будто она ниже его. Словно ей повезло оказаться с ним. Не представляю, насколько ужасно жить с таким человеком, как он.
Тэтчер приближается к своей цели, и все наши взгляды прикованы к ней. Я затаила дыхание, ожидая ее ответа, молясь, чтобы она его не отвергла. Мои страхи рассеиваются, когда она кивает, и на ее лице появляется застенчивая улыбка.
Взявшись за руки, они идут на танцпол, Тэтчер притягивает ее к себе и смотрит на нее так, что дух захватывает. Именно тогда я понимаю, что весь вечер он смотрел на нее с такой глубокой тоской, что я чувствую ее всей душой.
— Они очаровательны, — говорит Джессика, озвучивая мои мысли.
— Очаровательна — моя задница, — ворчит Брэкстен. — Он — Крид. Мы не очаровательные. Мы крутые.
Я закатываю глаза.
— Говори за себя. Все вы, парни, могли бы кое-чему поучиться у своего отца. Хотелось бы мне, чтобы кто-то потанцевал со мной вот так, — я бросаю взгляд на Джастиса, давая ему понять, кого именно имею в виду под «кто-то».
— Уверена, сегодня здесь найдется немало мужчин, которые с удовольствием потанцуют с тобой вот так, — говорит Джессика, поддразнивая Джастиса улыбкой.
— Райан лучше знать, — его голос низкий, в нем скрыто предупреждение.
Я выгибаю бровь, делая еще один шаг, чтобы проникнуть ему под кожу.
— Джастис Крид, с каких это пор танцевать с кем-то считается преступлением?
Его темные глаза властвуют над моим взглядом, когда он наклоняется ближе, его лицо оказывается всего в дюйме от моего.
— Мы оба знаем, что никто не прикасается к тому, что принадлежит мне. — От этих собственнических слов у меня по спине пробегает дрожь, а по коже — мурашки.
Мой взгляд пленен им так же сильно, как и предательское сердце. И лишь когда он отвлекается на Тедди Роупера, я, наконец, могу вздохнуть свободно. Джессика бросает на меня такой взгляд, словно вот-вот умрет вместе со мной.
Звучит веселенькая мелодия, и, нуждаясь в отдыхе от всего этого тестостерона, я хватаю ее за руку и направляюсь на танцпол.
— Иисус, Мария и Иосиф, я вот-вот сгорю от всей этой жары, — говорит она, задыхаясь. — Эти братья Крид — что-то невообразимое.
Это еще мягко сказано.
Их напряженное присутствие иногда может быть удушающим, и мое болезненное любопытство тоже не помогает. Я бы солгала, сказав, что не задавалась вопросом, что на самом деле происходит, когда в прошлом они втроем оказывались с женщиной в постели. Но лишь появившись, эта мысль быстро гаснет от ревности. Думая о Джастисе с кем-то еще, меня тошнит.
Оглянувшись, я вижу его настороженный взгляд, выражение его лица скрыто под маской хищника. Удерживая его неумолимый взгляд, мои бедра и ноги начинают двигаться в собственном ритме, тело изгибается под «Body like a back road» Сэма Ханта.
Он подносит к губам пиво, его глаза, не отрываясь от моих, темнеют еще больше. Меня охватывает жар, когда я вспоминаю, что он делал со мной прошлой ночью такой же бутылкой, запретные образы, которые он вызвал своими эротическими словами.
Наш зрительный контакт прерывается, когда Брэкстен наклоняется и что-то шепчет ему, отчего все три брата встают и направляются к главному входу. Брэкстен останавливается, чтобы обнять Ханну, а Нокс дает ей пять, и они выходят за дверь.
Проходят минуты в ожидании возвращения Джастиса. В конце концов, начинается медленная песня, и муж Джессики уводит ее в чувственный танец.
Я неловко оглядываюсь в поисках Тэтчера, но вижу, что они с Гвен интимно беседуют в углу. Развернувшись, собираюсь вернуться к столу, но быстро останавливаюсь, когда всего в нескольких футах вижу Джастиса.
При виде его, сильного и уверенного — всегда такого властного, у меня перехватывает дыхание. Даже сейчас, на танцплощадке, он не в своей стихии, но не выглядит неуместно ни на йоту.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я его.
— Жду тебя.
Мое сердце колотится, и улыбка расцветает на губах. Удивительно, что могут вызвать два слова, какую теплоту и надежду вселить.
Сделав несколько шагов, останавливаюсь прямо перед ним.
— Зачем? Собираешься со мной потанцевать, Джастис Крид?
Он притягивает меня к своему твердому телу, его руки обвиваются вокруг меня.
— Да, и во время этого я собираюсь тебя потискать.
Приподнявшись на цыпочки, обнимаю его за шею.
— Я приму все, что угодно.
Он поднимает меня над полом, чтобы мой рот оказался на одном уровне с его для страстного поцелуя. Все и всё исчезает, кроме нас двоих, и время останавливается. После того, как поцелуй заканчивается, я еще долго держусь за него, мой лоб покоится на его лбу, пальцы порхают по его сильной челюсти.
— Куда ты уходил?
— Проводил и попрощался с братьями, — объясняет он. — А что?
— Я волновалась, что ты меня бросил, — признание, с ноткой неуверенности в голосе, вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.
— Я не из тех, кто бежит, Райан.
— Я тоже, — шепчу я.
— Тогда выходи за меня.
Не думала, что во второй раз эти слова могут нанести такой же сильный удар, как и в первый, но я ошибалась. Они высасывают из легких весь воздух. Если бы он только знал, как сильно я этого хочу. Как сильно хочу, чтобы он стал моим навсегда, но сначала мне надо знать, что его сердце принадлежит мне так же, как мое ему.
— Пока нет, — отвечаю я, и эти два слова вызывают глубокую боль в груди и слезы на глазах.
Его темные глаза пылают досадой, но он держит ее на расстоянии и не давит.
— Хорошо, тогда поцелуй меня еще раз.
Я улыбаюсь этому требованию, тяжелый момент улетучивается.
— Это я могу.
Мои губы прижимаются к его губам, мягкие и нежные, и впервые он не берет верх, а позволяет мне задавать темп.
Позволяет любить его.
— А для меня место найдется? — голос Ханны отрывает нас друг от друга, когда она с надеждой смотрит на нас.
— Для тебя, детка, место найдется всегда, — Джастис ставит меня на ноги, чтобы поднять ее, затем его рука снова обвивается вокруг моей талии, притягивая ближе, и мы начинаем раскачиваться взад и вперед под «I swear» Джона Майкла Монтгомери.
Мое сердце танцует в том же ритме, желая запечатлеть этот момент в памяти и сохранить навсегда. Потому что это все, чего мне когда-либо хотелось, и даже больше.
Песня, в конце концов, заканчивается, но не в этом новом моменте, где мы оказались с Джастисом. Напряжение между нами продолжает расти, каждый взгляд, каждое прикосновение разжигают огонь, всегда горящий между нами.
Примерно в то время, когда толпа начинает редеть, мы начинаем собираться и прощаться. Когда Джастис упоминает, что по дороге домой ему нужно заехать на квартиру, Тэтчер предлагает взять Ханну с собой.
Она хватается за этот шанс.
— Пожалуйста, мама?
— Уверен, что все в порядке? — спрашиваю я, глядя на него.
— Ну конечно. Вы двое идите и займитесь своими делами. Дома нас с фермером Ханной ждет горячее какао. А когда проснетесь, приходите завтракать в главный дом.
