Вот за что я любила и ненавидела своего друга одновременно. Напролом и только правду-матку.
— Милан! Я тебе порядочная девушка или где?
— Или где! — возмущённо засопел друг, — так все молодые годы пройдут, а ты всё прынца на белом коне ждёшь. Давай уже, жги, Винник, а, иначе, я сам переквалифицируюсь в натурала и оприходую тебя прямо тут, на вот этом самом кухонном и скрипящем столе. Будешь знать!
Я же только хохотала в голос на эти слова и, вообще, чувствовала радость и довольство жизнью. Так, незаметно, пролетело несколько часов за беззаботной болтовнёй и фривольными шуточками Милана. Я даже и не заметила, как мой телефон жужжит на беззвучном, пока друг не указал мне на источник раздражителя.
— Уф, я уж подумал, что ты решила меня продинамить, — то был Стас, голос уставший, но такой родной, что сердце тут же сжалось от щемящей нежности.
— Ничего подобного, — попыталась оправдаться я.
— Поужинаешь со мной сегодня? — прозвучало долгожданное приглашение. Я уже, грешным делом, подумала, что Стас съедет с темы, сошлётся на усталость и отменит нашу встречу. Но нет, пронесло.
— Да, — волнение не давало мне говорить больше двух слов в минуту.
— Тогда будь готова через пятнадцать минут, я подъеду, — на эти слова я только угукнула и отключилась.
А потом заметалась по квартире как электровеник, суматошно соображая, что одеть и как убрать волосы, пока Милан силой не тормознул меня в дверном проёме основной комнаты.
— Ну ты это, угомонить чуток, так дело не пойдёт! Живо успокойся, выдохни и пошли смотреть, чем славится твой старый шифоньер, — и потащил меня в сторону спальни. А там и джинсовая юбка отыскалась, и приличная футболка с весёлым принтом нашлась, да так, что через указанное время я выглядела, и прилично, и соблазнительно.
Из подъезда выходили вдвоем, в тот самый момент, когда Стас поспешно въезжал в мой двор. Милан заметил мой взгляд и тут же выдал:
— Ну ничего себе тачка у твоего папика, — и присвистнул.
— Сам ты папик, дебил, — зашипела я.
— Ну так, а сколько этому твоему Стасу? Небось под сорок, не меньше, вполне мог бы быть твоим…
— Заткнись, лучше по-хорошему, — после этих моих шипящих угроз, Милан сгрёб меня в охапку, смачно расцеловал в обе щеки, как раз в тот момент, когда Ярский, торопясь, выходил из авто и двигался в нашу сторону. Так, так, так…вот же голубой предатель!
— Рада? — вопросительно окликнул меня Стас.
— Все-все, я ухожу и больше не отсвечиваю. Я друг, кстати, не надо грубых фантазий. Всё убежал, голубки, совет вам да любовь, — развернулся и, насвистывая мелодию, двинулся в сторону метро.
— Это Милан, — прервала я наше затянувшееся молчание.
— Ну так я и понял, что не Маша, — почти спокойно ответил Стас.
— Ну такой, что почти, — смущаясь, продолжала я корявые объяснения.
— Значит, он ещё и везучий Милан, — хмыкнул Ярский.
Я только опять, как-то робко кивнула и засмущалась. Всё моё естество вибрировало от его близости и приходило в небывалый трепет в ожидании большего. А Стас, как чувствуя мои желания, тут же подошел ближе и крепко обнял меня, приговаривая:
— Так себе видеть свою девушку в объятьях двухметрового и белобрысого херувима, думал придётся выколупывать тебя с боем из его загребущих лапок.
— Прости, — прошептала я.
— Пустяки! Ладно, поехали, я голодный как волк, — выпустил из объятий и открыл переднюю дверцу авто.
— В ресторан, да? — с явной обречённостью в голосе уточнила я.
— Нет, малышка, не в ресторан, — хитро улыбнулся и занял свое место за рулем.
Глава 45
А дальше была долгая дорога по вечерней Москве, разговоры обо всем и ни о чем, рассказ о маминых успехах и других житейских проблемах. И, в который раз, на душе было хорошо и спокойно, с четкой уверенностью, что рядом с ним мне все по плечу, что я в безопасности.
Мы приехали в Москва-Сити, поднялись на семьдесят пятый этаж в башню «Санкт-Петербург» и вошли в пентхаус. Приглушенный свет, романтичная музыка, накрытый столик рядом с панорамными окнами и, конечно же, ошеломляющий вид на столицу.
— Стас, это просто…, — я повернулась к нему и слова застряли у меня в горле. Ярский стоял передо мной, смотрел пристально и держал в руках огромную коробку синих роз.
— Это тебе, Рада. Спасибо, что ты здесь, со мной, сейчас…
Слова повисли в воздухе флёром невысказанных признаний, но они мне были и не нужны, мне и так было все понятно без слов, ведь мою душу обуревали те же самые чувства. Я приняла цветы и спрятала лицо в нежных лепестках, скрывая внезапно появившиеся слезы. Святой Космос, спасибо тебе за этого мужчину!
— Пожалуйста, родная, не плачь, — прошептал Стас, нежно целуя меня в висок и приподнимая подбородок двумя пальцами.
— Не могу, — честно призналась я, чувствуя, как еще несколько горячих соленых капель срываются с моих глаз.
Стас тут же отставил коробку с цветами на пол, а потом крепко прижал меня к своему большому, сильному телу и поцеловал.
Язык тут же завладел моим языком, ладони прошлись по изгибам тела, накрывая лаской, вмиг набухший, сосок и, потяжелевшую от вспышки вожделения, грудь. Несколько ошеломляющих душу секунд и я чувствую, как сильные руки подхватывают меня под попу и тут же усаживают на какую-то горизонтальную поверхность.
Ноги широко разведены в стороны и между ними вольготно устроился Ярский, юбка задралась, открывая вид на мои белые хлопчатобумажные трусики. Мгновение и футболка ползет вверх, оголяя живот и дальше, пока ему не стала видна моя грудь в плену самого обычного белого бюстгалтера. Я не поспевала за развитием событий, а только упивалась крышесносными ощущениями близости и непередаваемой чувственностью момента.
Чашки моего белья медленно поползли вниз, бесстыдно представляя его взору мои перевозбужденные соски. И тут же горячая ласка умелых пальцев, такая томительная и такая искушающая. Он нежно огладил полушария моих девочек, при этом смотря прямо мне в глаза и не теряя зрительного контакта ни на секунду. Затем легонько, едва касаясь, пробежался по уже возбужденным бусинкам, легко надавил, нежно потянул, растягивая кожу и только потом, когда я уже едва не скулила, накрыл сосочек ртом, сладко посасывая и облизывая напряженную вершинку языком. И все, я улетела и растеклась одновременно.
Моя голова откинута назад, а тело бесстыдно предоставлено в полное его распоряжение, и он не медлит более. Свободная рука, не занятая лаской моей груди, спускается вниз, оглаживая кожу живота, затем касается колена и движется вниз, подхватывает ногу за лодыжку, поднимает и ставит ступней на поверхность того, где я сижу.
И все, я почти вся раскрытая перед ним. Тонкая преграда трусиков уже не в счет. Она, скорее, не скрывает, а только выдает с головой мое возбуждение. Я чувствую, как сильно моя киска увлажнилась от его порочных прикосновений. И я хочу еще! Больше! Пока не испробую все до конца!
Его рука скользит по внешней стороне моего бедра, проходится в миллиметре от края трусиков, раздразнивая и совращая отдать ему всю себя. И он все кружит и кружит вокруг пульсирующего бугорка клитора, но не дотрагивается, а только ласкает рядом, высекая из меня стоны нетерпения.
— Стас, — вырывается из меня шепот мольбы.
— Рано, — слышу я полустон-полурык. И его губы накрывают вторую вершинку груди, а меня выгибает в его руках. Я готова молить. Неужели он этого и добивается?
И, наконец-то, его пальцы подныривают под мокрую ткань моего белья, растирают скопившуюся влагу. Томно, не спеша, едва касаясь набухшей нежной кожи нижних губок. Его рот возвращается к моим губам, по пути прикусывая кожу шеи и подбородка. Глубокий страстный поцелуй и его большой палец касается моего клитора. Громкий протяжный стон помимо воли вырывается из моего горла. Я на грани помешательства! Это слишком прекрасно, это слишком для одной меня!
Я вся горю, а один его палец проскальзывает в мою девственную дырочку и начинает поступательно натирать вход. Он трахает меня рукой, стимулируя одновременно, и клитор, и вход в меня, поцелуй углубляется, а я вся, медленно но верно, разбиваюсь осколками подступающего оргазма. Первая волна прошивает низ живота, затем вторая и еще-еще, пока между моих ног не взрывается фейерверк небывалого экстаза.
