Родственников у Алисы нет. Хотя теперь я, блядь, ни в чем не уверен.
Надо же так облажаться.
Пиздец просто.
Я ведь реально доверял ей. Видел эту щенячью преданность. Делал все, чтобы девочка жила дальше. Поначалу долг жизни тянул, да. Потом как-то привык, что она рядом. Капризничает, да. Но я не воспринимал эти ее бабские загоны. Уезжал по делам, вертел свои схемы. Привык, что Алиса каждый мой отказ воспринимала спокойно.
А она, походу, целую сеть намутила, лишь бы что-то там мне доказать.
И ведь ценой этого могла стать жизнь Ивы.
Возможно, у Алисы было какое-то нервное расстройство - уж больно резкая перемена в ней случилась. Я видел ее слишком редко, чтобы заметить подобное. А теперь уже ничего не выяснить.
Но в любом случае - это мой проеб. Нужно сделать все, чтобы это исправить. И начать с того, чтобы проверить свое окружение - черт знает, кого Алиса успела втянуть в свою безумную затею.
Поэтому приходится звонить не своему помощнику, а обратиться за помощью к Воронцову. Такое себе, конечно. Но лучше это, чем потом получить еще один нож в спину.
Сына нахожу в коридоре, стоит хмурый. Ни следа шока. Скорее, как будто готовится держать оборону.
- Бать, как это вышло?
- Давай подробности потом, ага? Побудь с Ивой. Не хочу, чтобы она пришла в себя и испугалась. А мне пока порешать вопросы надо. И не давай ей бродить по квартире.
Следующий час выходит напряженным и загруженным. Ловлю сына, который мимо пробегает со стаканом воды. Он смотрит на меня, коротко кивает, давая понять, что все нормально, и снова уходит в мою спальню.
Наверное, именно в этот момент я понимаю - пацан у меня вышел что надо. И, может, я не идеальный отец, но на правильные рельсы Макса поставил.
Когда, наконец, в квартире не остается ни следа случившегося, захожу к себе в комнату и вижу, как Ива дрыхнет в моей постели, а сын лежит рядом и что-то смотрит в телефоне.
Заметив меня, он аккуратно сползает с кровати, подходит ко мне и тихо говорит:
- Она на нервяке, бать. Ты бы как-то полегче, что ли.
- Будешь меня учить, как с девушками себя вести? - прямо охреневаю от его наезда.
- Я вообще-то рассчитываю, что она моей мачехой станет, - фыркает мелкий. - Знаешь ли, привык уже к ней. Не хотелось бы отвыкать.
И уходит. Вот вроде бы зашел за черту допустимого, но внутри у меня, наоборот, тепло приятное разливается.
Подхожу ближе, присаживаюсь на край постели, разглядывая Иву.
Казалось бы, ничего особенного - да, красивая нежная девушка. Милая. Открытая. Но есть в ней какая-то магия, сработавшая именно на мне. Такая, что я словно дракон готов чахнуть над своим сокровищем - запереть дома и никуда не выпускать.
Осторожно провожу по ее изящному плечику.
Сейчас, когда страх за нее немного отпустил, на первый план выходит несколько иные желания и инстинкты.
Ива словно чувствует это, вдыхает глубже и сонно моргает.
- Ян?
- С утра вроде был им, - посмеиваюсь, балдея от того, какая она сейчас.
- А Макс?
- Ушел по делам. Или у тебя теперь к нему романтический интерес? - шучу, пытаясь разрядить напряжение, которое неизбежно появляется во взгляде любимой девушки.
- А ты не уйдешь больше?
- Даже не надейся.
На ее лице появляется робкая улыбка, но так же быстро гаснет. А следом прилетает вопрос:
- Это правда, что ты подставил моего отца?
- 33 Ива -
Когда пришла в себя и рядом увидела Макса, а не Яна, сильно перепугалась. Подорвалась бежать, но Серебряков-младший практически силой уложил обратно и лишь после этого, обозвав ненормальной, объяснил, что происходит за дверями спальни.
В голове не укладывалось случившееся. Папа сделал все, чтобы его профессия и работа были для меня чем-то далеким. Единственный раз, когда я столкнулась с ее последствиями - смерть мамы.
Теперь же фактически при мне застрелили человека. А я, страшно сказать, не испытывала по этому поводу никаких сожалений.
Ощущение холодного металла у виска все еще было живо.
То ли стресс так сказался, то ли Макс что-то подсыпал мне в воду, которую принес - я снова засыпаю.
А вот новое пробуждение происходит уже куда более спокойно - под внимательным взглядом Яна.
Я не сразу вспоминаю, что случилось, сначала просто наслаждаюсь тем, что Ян не собирается уходить.
Ровно до момента, пока в памяти не всплывают слова Алисы о моем отце.
Я жду, что он заверит меня в том, что все это ерунда и больное воображение его покойной жены.
Однако Серебряков молчит, хмурится, хотя взгляда не отводит. Затем тяжело вздыхает и ложится со мной рядом.
- Боюсь, что доля правды в этом есть, - наконец, произносит он.
Мне хочется зажать уши и ничего не слушать. Я не успеваю подстраиваться под обстоятельства, не успеваю отстраивать свой домик после разрушительных ураганов судьбы.
Я просто хочу спокойствия. Поэтому сейчас малодушно прячусь, не желая ничего узнавать. Пусть это все останется там, где-то далеко.
Но часть меня ясно понимает, что идти дальше со скелетами в шкафу - плохая затея.
- Скажем так, мне и правда нужно было оказаться как можно ближе к Дмитрию - на меня вышли некоторые люди и, пригрозив определенными вещами, потребовали одну услугу. У твоего отца был доступ к сведениям, которые им были нужны.
- Тебе угрожали? - горло перехватывает спазмом. Сегодня я понимаю эти слова совершенно иначе. Раньше это были страшные слова, но за ними не стояло физических ощущений. Теперь все иначе.
- Они думали, что да, - уклончиво отвечает Ян. - Твой отец перешел дорогу продажным депутатам своим неуемным желанием сделать по-своему. Его предупреждали, но он не послушал. Как итог - его заказали слить.
- Почему не устранить? - сама не верю, что это спрашиваю. - Это ведь куда проще.
Озвучиваю очевидное, а у самой мороз по коже. Пусть я злюсь на него, но он мой отец. И я не хочу, чтобы его не стало в этом мире.
- По многим причинам - дослужившись до такой должности, генерал Савицкий тоже оброс связями. Лучшим решением была бы его отставка. Для этого наняли одного из тех, у кого были личные счеты к твоему отцу. Вот он и подошел к заказу творчески.
- Получается, наша с тобой встреча в клубе и все, что после… Все это просто чей-то план?
Чувствую, как напрягается Серебряков. Отстраняется от меня, поднимается с постели и отходит к окну. Он так долго молчит, что я уже не верю в продолжение разговора. А сама просто не знаю, что еще спросить. Все слова кажутся недостаточно четкими как будто.
- Я знал о том, что для тебя готовится провокация. Знал даже, кто примерно окажется в той комнате с тобой. Не уверен, что дело было только в шантаже твоего отца. Подозреваю, затеявший все это хотел унизить генерала, уязвить и запачкать единственную его ценность - тебя.
- Я совсем запуталась, Ян. Не понимаю. Ты помог мне или… Нет?
Он резко оборачивается, смотрит на меня так пронзительно, как ни разу до этого. В этот момент пространство между нами накаляется, и я каждой клеточкой чувствую, насколько решающий сейчас момент. Словно вот-вот мне предстоит сделать самый важный выбор в жизни.
- Не хочу, чтобы все это дерьмо всплыло когда-нибудь потом. Так что да, Ива, я вмешался в ту подставу, решив использовать ситуацию, чтобы подобраться к твоему отцу и выполнить требование шантажистов. У меня был свой план, как поступить в конце, и Дима должен был просто тихо уйти в отставку, тогда как его недоброжелатели наверняка бы убрали его, но после уже, когда все стихло бы. Данные, которые у него есть, невозможно спрятать так, чтобы не нашлось на них желающих. И это хороший рычаг в переговорах. Я собирался забрать их себе. А ты… - он шумно вдыхает. - Ты была частью моего плана, Ива. Изначально я собирался лишь держаться рядом, не более. Не предполагал, что ты станешь для меня…
- Кем? - сипло спрашиваю.
