— Вон! — рявкнул Снейп.
Луна вздрогнула, ещё сильнее ссутулилась, неловко развернулась и толкнула входную дверь. Оказавшись в коридоре, она обессиленно привалилась к этой тяжёлой холодной двери с обратной стороны, не в силах сделать ни шагу.
За этой дверью Снейп стоял, бессильно опустив вниз руки, крепко сжимая кулаки и тяжело дыша. Немного придя в себя, он сделал несколько шагов к дивану и тяжело опустился на него. Как же он был зол! Причём не на эту полоумную, а на себя. Идиот! Нашёл с кем сражаться! Захотел проучить малолетнюю дурочку, отбив у неё охоту влюбляться в него. И поэтому вновь стал посмешищем для всей школы! В который уже раз… Глаза Снейпа сузились и он с досадой грохнул кулаком по дивану. Диван издал глухой усталый звук. Снейп вскочил, сделал несколько кругов по комнате и снова сел. Нет. Пора всё это прекращать. Правильно говорят, что нельзя связываться с сумасшедшими — сам таким же станешь. Все его приёмы, отточенные на других, на этой Лавгуд не работали, оказывались совершенно бесполезными. Ну и драккл с ней. Пусть делает, что хочет — влюбляется в него, мечтает, страдает. Он не будет обращать на это внимание — только и всего. Будет вести себя с ней так же, как и с остальными. Всё равно эта дурь у неё скоро пройдёт. Найдёт себе более подходящий объект для любви, и оставит его наконец в покое.
Снейп вдруг с удивлением ощутил, что эта мысль вместо того, чтобы успокоить его, больно кольнула сознание. Он неожиданно для самого себя понял, что ему этого отчего-то не хочется. Ему не хочется, чтобы Лавгуд влюбилась в кого-то? Мерлин всемогущий, да что же это с ним происходит? Он что, настолько привык к мысли, что небезразличен сумасшедшей девчонке, что теперь боится расстаться с этой мыслью?
Снейп в уме грязно выругался, специально для того, чтобы прогнать это дурацкое слюнявое предположение. «Подозрения, — услышал он дрожащий голос Лавгуд. — В том, что вы… влюбились в меня». Да как все эти мерзавцы смеют думать, что он способен влюбиться в кого-то?! В кого-то, кроме…
Горло сдавило. Снейп рывком расстегнул несколько верхних пуговиц сюртука и рванул ворот рубашки, судорожно глотая воздух. Дрянь. Как она посмела?! Дура пучеглазая!
«Сам виноват, – подумал Снейп. – Чтоб больше никаких разговоров с этой Лавгуд и никаких мыслей о ней».
Злость уже покидала его, уступая место привычной тупой и ноющей тоске. Приближалась ночь и, судя по всему, ночь бессонная — с видениями, воспоминаниями и привычным терзающим чувством вины и пустоты. Мерлин, сколько же лет прошло? Какой идиот сказал, что время лечит? Или оно действительно лечит, но не всех, а только тех, кто хочет излечиться? А он не хотел…
Снейп упёрся локтями в колени и уронил голову на руки. Пусть всё идёт так, как идёт. Он сам приговорил себя к этой боли. И будет терпеть её столько, сколько понадобится. Недолго осталось. Кажется, уже недолго…
Мало-помалу Луна вновь обрела способность чувствовать. Стоя спиной к двери, она ощущала холод, пробиравшийся под мантию и вызывавший противную дрожь. Что она наделала? Как решилась сказать ему такое? Мысли проносились в её голове со страшной скоростью. Среди них вдруг возникла одна вполне здравая и рациональная. Нужно выбираться отсюда — и как можно скорее.
Луна отлепилась наконец от двери и сделала шаг в сторону выхода из подземелий. В тот же момент на её пути в неверном свете факела, освещавшего коридор, колыхнулась тень. Неясный силуэт выскользнул откуда-то сбоку и преградил ей путь. Луна замерла. Перед ней стояла Пэнси Паркинсон. Луна глянула ей за спину. Пэнси была одна. В пустом коридоре больше никого не было.
— Что ты здесь делаешь, Лавгуд? — прошипела Пэнси, хищно сузив глаза.
— Не твоё дело, — Луна вдруг отчего-то сразу успокоилась, услыхав привычный враждебный тон слизеринки.
— Нет, это как раз моё дело, — Пэнси говорила тихо, и от этого казалось, что она продолжает шипеть. — Я – староста и обязана следить за порядком. Ты шляешься здесь так поздно — это непорядок. Что ты вынюхиваешь здесь, Лавгуд?
— Ничего я не вынюхиваю, — Луна сделала шаг вперёд. — Пусти.
— Стоять, Лавгуд, — Пэнси и не думала отходить в сторону. — Поговаривают, у тебя какие-то тайные дела со Снейпом? Ты ведь от него сейчас выползла, я знаю.
— Откуда знаешь? — спокойно спросила Луна. — Ты следишь за ним?
— А вот это уже не твоё дело! — воскликнула Пэнси слишком эмоционально, из чего Луна сделала вывод, что она попала прямо в точку — Паркинсон явно торчала в коридоре, наблюдая за дверью Снейпа. Но зачем она это делала?
— Ну, если хочешь узнать, зачем я была здесь, спроси об этом своего декана, — равнодушно пожала плечами Луна.
У Пэнси глаза снова сузились, а побелевшие губы вытянулись в тонкую ниточку.
— Слушай, Лавгуд, — вновь зашипела она, — слушай внимательно. Ещё раз застану тебя здесь — и ты об этом очень сильно пожалеешь.
— А что ты мне сделаешь? — Луна попыталась придать своему взгляду то насмешливо-презрительное выражение, с каким недавно на неё смотрел Снейп.
— Прокляну, — злобно бросила Паркинсон. — Никакое Мунго не вылечит.
Луну вдруг осенила догадка.
— Паркинсон, ты что, ревнуешь? — удивлённо спросила она, причём её удивление было совершенно искренним.
— С какой стати? — быстро спросила та. Пожалуй, слишком быстро.
— Тогда почему мне нельзя приходить сюда? — Луна качнула головой в сторону комнаты Снейпа.
— Потому что ты не слизеринка. Нечего ходить тут и вынюхивать. Небось, стучишь Снейпу на своих друзей, а им докладываешь всё, что выведала здесь.
— Ага, — усмехнулась Луна. — Очень много я выведала в этом пустом коридоре. Если бы не встретила тебя, так и рассказать было бы нечего. Пусти, а то ещё чего-нибудь лишнего наговоришь в пылу дискуссии.
Пэнси стояла, закусив губу и не двигалась с места. Луна сделала ещё шаг ей навстречу и произнесла:
— Слушай, Паркинсон, почему вы все такие злые здесь? Может, эвилинги любят подземелья, потому что здесь холодно и сыро? А ещё темно… Наверное, они здесь прячутся по тёмным углам и нападают на вас… — Луна задумалась, глядя куда-то сквозь Пэнси. Та вздрогнула. Переспросила:
— Эвилинги?
— Ну да. У меня сейчас с собой нет паффопода, а то я бы с тобой поделилась. Но ты всегда носи его с собой, чтобы отгонять эвилингов, — серьёзно посоветовала Луна.
Пэнси посмотрела на Луну с опаской, как обычно смотрят на сумасшедших, и посторонилась, давая ей пройти. Луна побрела к выходу из подземелий своей полусонной походкой, чувствуя спиной тяжёлый взгляд Паркинсон.
Ночью Луна долго лежала без сна, вспоминая сегодняшний вечер. В конце концов, у неё в мозгу явственно выкристаллизовалась одна мысль — Паркинсон действительно ревновала её. К Снейпу. Это означало, что Паркинсон влюблена в него. Так же, как и она, Луна. Сердце у неё больно сжалось. Кого из них двоих предпочёл бы Снейп? Холёную, дерзкую, уверенную в себе слизеринку или её — рассеянную, странную, «полоумную» Лавгуд? Ответ был очевиден, и это заставило Луну испытать неведомые доселе муки ревности, не дававшие ей уснуть полночи. Масла в огонь её ревности подливал и тот факт, что Паркинсон была значительно ближе к Снейпу. Он был её деканом, а она — старостой, которая могла часто приходить к нему, чтобы решать всякие факультетские вопросы. Приходить к нему, видеть его, говорить с ним… Луна порывисто села в кровати, поджав колени и уткнувшись в них лицом. Её щёки непривычно горели, глаза пощипывало, но они оставались сухими, а в сердце клокотало чувство, никогда ею ранее не испытываемое. Чувство это было мучительным, оно лишало привычного покоя и душевного равновесия. И справиться с ним Луна не могла до самого утра, до тех пор, пока её наконец не сморил спасительный сон.
Спустя несколько дней «гриффиндорское трио» тихо сидело на диване в углу гостиной и сосредоточенно поскрипывало перьями по пергаменту, готовясь к завтрашнему зельеварению. Было уже довольно поздно, и народу в гостиной оставалось не слишком много, а те, кто ещё не разбрелись по спальням, сидели на удивление тихо. Влюблённая парочка с шестого курса молча смотрела в каминный огонь, держась за руки и время от времени прижимаясь друг к другу. Третьекурсница что-то старательно выводила на пергаменте. Да двое второкурсников сосредоточенно играли за журнальным столиком в магические фишки.
