Он был красив. С этим сложно было поспорить даже мне — той, которая питает к пирату далеко не теплые чувства. Его внешность всегда вызывала чувство угрозы и отторжения, и он этим отлично пользовался. Ирокез, большой шрам на виске, широкие плечи, сильные и даже во сне напряженные мышцы и грубые забинтованные ладони… Но впервые увидев пирата во сне, когда он был таким умиротворенным, когда не кричал и когда на его лице не играл злобный оскал или ехидная усмешка, тогда я впервые обратила внимание на его тонкие губы, ухоженную эспаньолку, длинные ресницы и родинки на шее…
«Все, пора заканчивать».
Я приподнялась на локте, оглядывая помещение в поисках тигрицы: дикая киса видела десятый сон в царстве Морфея и даже усом не повела на издаваемый мной шорох. Я откинулась обратно на подушку: спать мне уже не хотелось, но на то, чтобы разбудить пирата или начать шляться по его комнате без разрешения, у меня духу не хватило. Поэтому единственным, что мне оставалось — это прикрыть глаза и продолжить вслушиваться в звуки ветра и прибивающих на берег морских волн, чувствуя тепло на веках от проникающего в комнату света. Так я незаметно для себя задремала…
Сквозь сон я почувствовала, как сбоку от меня слегка прогибается кровать — спиной почувствовала жар чужого тела, в нос ударил резкий запах мужского одеколона. Открыв заспанные глаза я встретилась непонимающим взглядом с Ваасом, сидящим рядом, но при этом буквально нависающим надо мной и пристально следящим за тем, как я сплю.
«Жуть…»
— Так и знал, что ты не спишь, принцесса, — после недолгого разглядывания моего заспанного лица, произносит пират. — Чего такая зашуганная? Что, кошмары снились? А то, я смотрю, у тебя с этим проблемы.
— А… Да нет вроде…
Я попыталась аккуратно отползти от пирата по мягкой простыне, но тот как бы невзначай оперся на руку сбоку от меня, преградив мне путь.
— Верни майку, — отчеканил Ваас своим слегка хриплым после сна голосом, легко улыбаясь.
До меня не сразу дошли его слова. Я и совсем забыла, что пират вчера дал мне свою майку, и лучше бы не вспоминала об этом никогда — на душе вновь стало паршиво от воспоминаний об Оливере…
Но виду я не подала, только впилась тупым взглядом на мужчину перед собой.
— Ну не похерачу же я полуголым разбираться с возвратами.
Поднятая вверх бровь и нахальный голос свидетельствовали о хорошем настроении главаря пиратов.
— А тебе, я уверен, и без нее будет неплохо…
Ваас окидывает меня оценивающим взглядом с головы до ног, и только тогда до меня доходит, что чертово одеяло уже сползло к моим ногам, а майка после сна задралась до неприличия высоко.
«Черт…»
При виде моего херово скрываемого смущения мужчина усмехается и не теряет лишний повод сострить.
— Да не парься, принцесса. Вечером я ее тебе отдам, — он вдруг наклонился ко, и его голос опустился до нахального шепота. — И ты снова сможешь вдохнуть мой запах, забывая обо всем на свете…
Растянув губы в широкой улыбке, Ваас клацнул зубами возле моего уха, и засмеялся, когда я с недовольным видом оттолкнула его на другую половину кровати.
— Иди ты… — беззлобно ответила я.
Быстро притянув одеяло к груди, я отсела подальше от Монтенегро, который в этот момент посмеивался над своей же шуткой, лежа на боку и опираясь на локоть.
— Вечером? То есть… Все оставшееся время я буду жить здесь?
— Бинго, amigo. С утра у тебя голова лучше варит, я учту это.
— И я не стесню тебя? — с иронией уточнила я, пробежав взглядом по комнате главаря пиратов.
— Ну что ты, Mary, — с сарказмом ответил Ваас.
В его глазах загорелись язычки пламени
Возможно, так в них отражалось солнце, но выглядело это отнюдь не дружелюбно.
— Лучше волнуйся о том, как бы я не стеснил тебя…
— Окей…
Я не нашла другого выхода, как попросту увести взгляд. Но пират оставался настойчив — уже через считанные секунды я услышала требовательное «кхм-кхм» со стороны Вааса. С мольбой в глазах я обернулась к мужчине, который растянул губы в издевательской усмешке и, сука, выжидающе молчал.
— А… В чем мне ходить? — вежливо поинтересовалась я, закусив губу изнутри.
— А в чем ты хочешь? — безмятежно спросил пират, пожав плечами.
Я не ожидала такого вопроса и глянула на майку Вааса, в которой спала.
— В такой же майке.
— Мм… Ну окей, amiga, — ненадолго задумавшись, ответил Ваас.
Лениво поднявшись с кровати и попутно разминая затекшие мышцы, он направился в сторону выхода и остановился на пороге.
— Адэт, кс-кс-кс, — позвал он тигрицу, и та лениво подняла на хозяина свою большую голову, смотря на него внимательным взглядом. — Охраняй нашу гостью, как сокровище, но…
Его насмешливый и одновременно угрожающий взгляд встретился с моим, от чего холодок пробежал по коже.
— Только дернется с места — цепляйся в глотку.
Пират вышел из помещения, даже не потратив времени на то, чтобы запереть дверь на ключ. Казалось, появившаяся автоматом мысль о побеге уже была учуяна дикой кошкой, и та глухо рыкнула на меня и, приняв удобное лежачее положение, впилась в меня желтыми глазами. Она не сводила с меня взор до тех пор, пока не вернулся главарь пиратов.
Вернулся он, к слову, быстро. В руках у него была такая же красная майка, которую пират протянул мне, сказав надеть ее. С благодарным кивком я приняла «подарочек», встала с кровати, развернув ткань, лицезрея мужскую темно-красную майку размером чуть меньше, чем была у главаря пиратов. Кинув ее на кровать, я хотела было снять с себя майку пирата, но вдруг вспомнила об его присутствии, бросив пристальный взгляд на мужчину — тот стоял невдалеке, сложив руки в карманы, и безэмоционально разглядывал мое тело. Заметив мой настороженный взгляд, он заметно напрягся.
— Чего вылупилась, Mary? Я же сказал, ты не в моем вкусе. Давай быстрей блять, не трать мое время, — огрызнулся он.
Я замялась, слегка сжав концы майки, и ломалась между тем, чтобы поднять их и между тем, чтобы попросить пирата отвернуться. Однако дело было далеко не в застенчивости — сейчас было все иначе. Не было глупых комплексов — был только страх. Непонятное чувство, сковывающее мои движения и разум. Я чувствовала себя как будто не в своей тарелке.
«Я же говорила: во мне что-то сломалось…» — невольно подумала я, судорожно выдыхая при воспоминаниях об ублюдке Оливере, о прикосновениях его грубых рук, о том, как он пах, о том, что он говорил и как целовал меня, впиваясь зубами в мою и так разбитую кровоточащую губу, и как порвал на мне майку…
В какой-то момент мне уже самой захотелось снять эту чертову вещь. На зло Монтенегро, на зло своему страху и отчаянью. Мне хотелось доказать себе, что я осталась прежней, что этим ублюдкам все еще не удалось сломить меня, не удалось поселить в моем сердце сомнения и недоверие, которые останутся со мной до конца моих дней. Несмотря на обилие мыслей, они проносились в моем разуме со скоростью света.
Я хотела. Правда хотела побороть свой страх… Но у меня не вышло.
— Отвернись…
Я смотрела в точку перед собой. Несмотря на мой тихий голос, он был полон раздражения, но адресовано оно было отнюдь не главарю пиратов. Правда, тот принял все на свой счет.
— Amiga, мы, видимо, друг друга не поняли… — угрожающе процедил Ваас сквозь зубы и сделал шаг мне навстречу. — Ты, сука, мне сейчас что-то, мать твою, приказала?
«Я не могу. Просто… не могу» — вертелось в голове.
Я была в отчаянье. Была разочарована в себе и своей же слабости.
— Просто… Просто отвернись, Ваас! — раздражение вылилось наружу, и я невольно повысила голос, зная, чем это чревато.
Я не могла осмелиться посмотреть на этого человека, и, произнеся вслух его имя, я только сильнее сжала ткань в руках. В комнате повисло молчание, но продлилось оно недолго.
— Что, принцесса, не можешь забыть вчерашнюю ночь? — гаденько усмехнулся Ваас, глядя на смятые края майки в моих руках.
— Не смей! — прошипела я, резко оборачиваясь к пирату.
