«Ты никогда не будешь прекраснее, чем сейчас, cariño». Он был прав. Его низость забрала мою красоту. Возвращаюсь в постель , лежу и смотрю в потолок. Кондиционер выключила потому что меня знобит. Лежу в этой духоте, с закрытыми окнами, потому что не хочу слушать звуки жизни с улицы. Этот зной отражает моё внутреннее состояние. Моя душа горит…
« Моя душа горит
Она не любит боль
Утешая мысль сквозит
Но не остужает зной
Мое тело не спит
Глажу его рукой
Телу не внешний вид
Телу нужна любовь »
Слушаю эту песню ,не переставая. И плачу. Потом устаю. Самоистязание какое-то. Вырубаю все свои гаджеты и убираю подальше. В чемодан. Не хочу. Ничего не хочу.
Дом наполняется звуками, значит, приехали, мне аккуратно стучит сестра в дверь :
– Тонечка, мы тебе привезли очень вкусную пиццу. Будешь?
– Нет.
Мой голос даже другой. Как будто из него ушла радость, краски. Он глухой.
– Если что,она будет в холодильнике. Не мешаю.
Самый прекрасный голос моей сестры тоже грустный и от этого у меня опять льются слёзы. Я не могу себя взять в руки, понимаю, что всем порчу отдых. Но они же меня понимают? Они любили? Почему мне не сказали, что это так больно. Почему он такой?!
Просыпаюсь ночью, все спят. Это хорошо, не хочу ни с кем встречаться. Прохожу в ванную, смотрюсь в зеркало – глаза немного спали. Всё равно ужас, красные, опухшие, но уже меньше. Я хоть уже вижу зрачки. Во рту неприятный вкус горечи, открываю кран, полощу рот, откручиваю крышку пасты, выдавливаю, наношу медленно на щетку, заношу в рот, несколько движений и до моего языка добирается вкус жасмина. Сплёвываю. Это вкус нашего утра. Это больше не вкус моего сада…
Беру сигареты в тумбочке , чтобы избавиться от этой гадости и иду на крышу. Смотрю на луну, курю, лёжа на шезлонге. Нашем шезлонге. Одну, вторую, третью. Голову распирает. Сажусь на пол в самом дальнем углу, обнимаю своими руками колени и раскачиваюсь. Сижу так до первых лучей солнца и ухожу спать.
Утром сквозь сон, чувствую, как ко мне приходит Сашенька, ложится и гладит. Мне так больно, плакать уже нечем, обнимаю ребёнка и снова проваливаюсь в сон. Телу нужна любовь…
– Тонь, я тебе принесла твоё любимое мороженое, будешь? – Заботливо спрашивает сестра.
– Нет, спасибо.
– Тонь, может выйдешь, поешь? Чай тебе заварить?
–Попозже.
Просыпаюсь вечером от боли в пояснице. Как будто сотни иголок впиваются в мою кожу и выходят, впиваются и выходят. Встаю, подхожу к зеркалу. На удивление я очень красивая. Печальная, исхудавшая, но красивая. Глаза в порядке, никаких отёков. Но меня это не радует. Правильно, Родриго сказал, что я не осознаю свою красоту, теперь осознаю, но что такое красота без наполненности? Он тоже красивый, даже очень, а толку?
Разворачиваюсь посмотреть что с поясницей. Не вижу,что там. Что-то красное.
Пишу Элен, прошу её подойти ко мне.
– Что такое, детка? Хочешь чаю?
– Нет, посмотри, пожалуйста, что у меня на спине, я ничего не вижу. Очень болит.
– Тааак. Вообще на герпес похоже. Покраснение и пузырьки. На спине, так странно.
У меня опять появляются слёзы.
– Это венерическое? – со стыдом спрашиваю сестру.
– Нет, не думаю. Не переживай, утром я отвезу тебя к врачу. Давай не будем пока ничем мазать, мало ли что. Сильно болит?
– Да, как будто тысячи иголок берут меня в кольцо.
– Сейчас принесу обезболивающее.
Трогает губами мой лоб.
– Нормальный, температуры нет, не переживай.
Я выпиваю обезбол, ложусь на живот, на спину больно, подушка мокрая от слёз, утыкаюсь в неё и безмолвно ору, отчаянно ору. Так и засыпаю с тисками на спине, непроходящей головной болью и кровоточащим сердцем.
Утром едем с Элен вдвоем в клинику. Здесь медицина бесплатная, даже моя страховка не нужна, сидим несколько часов в общей очереди, дети плачут, кто-то с травмами.
Оказывается у меня опоясывающий герпес. Это не венерическое. Спасибо, на этом. Этот вирус есть у всех, кто болел ветрянкой. При большом стрессе может активизироваться и проявляется чаще всего на спине. Как бы опоясывая, вот и боль опоясывающая. Доктор мне строго настрого запретила так себя изводить , сказала есть, бывать на солнце и выписала таблетки.
Элен в машине сказала, что любовь это прежде всего забота о себе, о своём теле. Мы ничего по большому счёту не контролируем, кроме своего тела, своих привычек.
Я подумала про себя, что это говорит девушка, которая пьёт по 10 коктейлей в день, но прислушалась. В конце концов она правда очень дисциплинирована. Спорт, сон, еда, витамины. Просто, видимо, ей нужно было отпустить себя.
Приезжаем домой, никого. Все уехали на тот наш пляж с серфингом. Элен говорит, что Вадим учится кайту по 6 часов в день. А остальные виндсерфингом занимаются. Я говорю ей, чтобы ехала к ним, я справлюсь.
Оставшись одна, начинаю разбирать вещи, меня это успокаивает. Потом вспоминаю слова доктора и иду на солнышко греть спину. К нам опять прилетала колибри. Жизнь чуть-чуть налаживается, но даже краски этого острова в моих глазах померкли. Как будто кто-то мне снизил контрастность и яркость. Нет голубого неба и ярко-голубого моря, нет зелени. Теперь всё это бледное, белёсое. И рыжеватая пустыня.
Вечером мы опускаем белые ролл-шторы на нашей стеклянной стене и смотрим всей компанией фильм через проектор. Этот фильм наш российский, его снимали на Маргарите. Комедия, как большая компания приехала на райский остров и так и не сходила ни разу на море. Лёгкая, смешная. Я даже ем мороженое.
Послезавтра мы улетаем. Я соглашаюсь съездить со всеми в тц завтра, купить подарков. Грустно от того, что я потеряла несколько дней жизни на этом острове в этой любовной горячке. Грустно, что всё закончилось. Вот так закончилось.
Road to Zion
Лежу в кровати, вставать не хочу. Все уехали сёрфить на Эль Яке, а я наслаждаюсь тишиной и думаю, много думаю. Голова уже прояснилась, состояние более менее стабилизировалось. Даже маме позвонила, спросила что им купить, рассказала, когда прилетаем. Она наверняка слышит мой голос и всё понимает, но ничего не спрашивает. Наверное Элен её предупредила. Это хорошо. Не хочу ничего обсуждать и рассказывать.
Я позавтракала, выпила кофе и мне жутко захотелось покурить. В эту жару. Сигарет у меня нет, я прошлась по террасе, по крыше, Даша тоже свои нигде не оставляла. Значит, надо идти в магазин, так не хочется…
И тут я вспоминаю, что у меня есть подружка Паула, её бар недалеко, я с ней поболтаю, отвлекусь. Да и позагорать уже хочется, когда я ещё море увижу? В оптимистичном настроении начинаю собираться. На всякий случай написала своим записку, что я пошла загорать к Пауле.
На улице мне сразу становится лучше. Я даже снимаю сторис с нашего пляжа, пора возвращаться к социальной жизни. Правда, сообщения не читаю, уведомления не смотрю. Стараюсь на них даже не фокусироваться.
– Hooola, Antonia!– Hola, Paola! Я к тебе за потрясающим смузи и сигаретой!
Она смеётся, целует меня, достаёт сигареты, ставит пепельницу и идёт к блендеру.
Тут здорово! Всё-таки окружение на меня влияет, как можно страдать, когда вокруг такие краски? Белая пелена сошла. Может это не мой мир погас, а просто было от слёз?
Регги, пальмы, песок, море, голубое небо и смеющиеся люди, что ещё нужно, чтобы отвлечься?
– Hola, я Икару, бойфренд Паулы. Это ты красотка из России?– Hola, это я! Антониа, можно Тоня, приятно познакомится!– Как тебе у нас на острове?– Я в абсолютном восторге!– Надолго?– Я тут была пять недель, завтра уже улетаю.– Что? И ты пьёшь смузи? Паола, давай угостим девушку коктейлем фирменным!
Я смеюсь, Икару такой лёгкий и из него прёт такая зажигательная энергия, что я сразу заряжаюсь. Да и выглядит он как молодой Боб Марли.
Мы болтаем втроем, смеёмся, пьём коктейли, чокаемся. Обмениваемся контактами.
Я хочу покурить и говорю Икару, он кивает и зовёт меня на гамак. Закуривает, делает несколько затяжек и даёт мне. Вот только это не сигарета. Я не отказываюсь, хочется расслабиться и забыться…
