— Ну и что ж? Когда меня забирали в армию, в военкомате тоже был хороший специалист. На каждого призывника он смотрел подозрительным взглядом и сам был похож на психа ненормального. Этот придурок спросил у меня, как расшифровывается РСФСР, и я, шутки ради, ответил, что не знаю. Тогда он покачал головой, сказал мне: «Российская Федеративная Республика, дурья башка», а потом написал в карточке «годен». Если он признал меня годным к строевой службе, значит, я здоров.
— Он ничего не знал о твоей проблеме.
— У меня нет никаких проблем.
— Упрям ты, как баран. Договариваться с психиатром или нет? Очень хороший специалист. Он может и на дом приехать.
— Не стоит беспокоить, хотя…
— Что?
— Пусть приедет и побеседует с пауком. Может быть, у него какие-то проблемы. Последнее время он замкнулся в себе и целыми днями молчит.
— Шутишь?
— Да.
— Сатана в тебя вселился. Болезнь это.
— Нет, — сказал я. — Это любовь.
Тетя в сердцах плюнула на пол и ушла, не попрощавшись и хлопнув дверью. Ушла кормить своего Хрюшу и безымянных кур.
Я обратно развалился в ванне и минут сорок слушал одну и ту же песню в исполнении Джорджа Майкла. Когда песня заканчивалась, меломан, который живет на третьем или четвертом этаже, перематывал ленту и ставил песню сначала. Б. Моисеева и остальных своих любимых исполнителей сегодня он почему-то игнорировал.
Я не возражал и, когда в сотый раз начинался припев, выключал воду и подпевал:
— «Наверно, я сошел с ума…»
6
Часов в семь приехала Эля, и в этот-то вечер все и началось. Вместо того, чтобы сразу раздеться, завалиться на тахту и заняться одновременным оральным сексом, мы решили посмотреть какой-нибудь фильм. Сперва хотели поставить кассету с ужастиком и долго перебирали в стопке зловещие названия. «Фантазм», «Лепрекон», «Восставшие из ада», «Ночь страха», «Телемертвецы», «Отрубленные головы», «Невеста Дьявола», «Байки из склепа», «Дом с привидениями» и другие, подобные им.
Все эти фильмы Эля видела, и тогда я предложил посмотреть комедию. «Хорошо», — сказала Эля, и я поставил кассету, которая валялась на полу за подставкой для телевизора. «Не может быть» — старая и очень смешная комедия, и исполнители замечательные: Вицин, Куравлев, покойный Савелий Краморов… Очень хорошие раньше снимали комедии, и артисты были хорошие, таланты, не то что сейчас, и жаль, что нет в живых всех этих бедолаг: Миронова, Никулина, Моргунова и добродушного Папанова. Честно, очень жаль…
Я нажал «плей», но после того как прошли титры, мне не стало веселее, потому что вместо комедии началась какая-то эротика, быстро перешедшая в порнуху, и сперва я не мог сообразить, что это такое, а потом понял, увидел: это она, моя возлюбленная, и голубоглазый брюнет, ее кавалер. Видимо, они установили включенную видеокамеру напротив тахты и принялись спокойненько заниматься на ней любовью, записывая все это на пленку.
Меня в холодный пот бросило, когда я увидел, что они вытворяют на тахте, той самой, на которой сейчас мы устроились с Элей. Такое разнообразие поз и ласк не в каждой крутой порнушке встретишь. Был даже момент, где она, моя сладкая, лизала его противный, волосатый зад, и все это крупным планом. Наверное, все это они снимали только для себя, и мне стало ясно, что искал бизнесмен, когда приходил сообщить, что она умерла. Он искал эту кассету и не нашел ее, потому что она валялась на полу.
Мне стало тошно до невозможности, в глазах даже потемнело, но вместе с тем я почувствовал и возбуждение. Пусть она занималась развратом с другим, но ведь это была именно она, и именно ее родное тело я видел сейчас на экране. Маленькие розовые соски, пухлый лобок с узкой полоской светлых волос, родинка на левой щеке и даже шрам на коленке… Все это было сейчас передо мной. Крупным планом ее раздвинутые ноги, и между ними голова бизнесмена. Потом ее раздвинутые ягодицы, и снова его голова, его мерзкий язык, слизывающий ее выделения, словно яблочный сок… А вот и его волосатый зад, украшенный огромной шишкой геморроя, и ее нежный, как у кошки, язычок…
Потом я услышал ее голос, она тихо спросила этого подонка:
«Может, хватит?», а он бодро ответил, что это только начало. Она вела себя скованно и стеснительно, а этот развратный тип чувствовал себя в своей тарелке…
Я нажал на «стоп» прежде, чем Эля успела сообразить, что вся эта любовная сцена снималась в этой комнате, на этой тахте…
— Интересно, — протянула Эля, — а говорил, что будем смотреть комедию.
— Наверное, перепутал кассеты, — ответил я.
— Порнушка — тоже ничего. Может быть, посмотрим ее? По-моему, отечественное производство и снималось все на любительскую камеру. Занятное зрелище.
— Муть какая-то. Ничего занятного. Не хочу смотреть это.
— Как хочешь, Роберт. А что тогда поставишь?
— Что угодно, только не эту дурь… Вот хотя бы «Отрубленные головы»…
— Я говорила, что видела этот фильм. Он скучный. И мы собирались посмотреть комедию, правда?
— Правда, но, честно говоря, не могу вспомнить, куда подевалась кассета с фильмом «Не может быть». Да и видик что-то закапризничал, ленту не хочет отдавать, — принялся я врать. — Лучше давай покатаемся. Если у тебя есть время.
Эля — девочка умная, поняла, что я чем-то взволнован и в данный момент мне плевать на все комедии мира. Она не стала задавать вопросов, а просто сказала:
— Конечно, у меня есть время. Если хочешь, давай покатаемся по городу. Может, и его с собой возьмем?
— Кого? — удивился я.
— Паутиныча.
Мне пришлось улыбнуться ей. С чувством юмора у Эли полный порядок.
7
И мы отправились кататься. Поехали сперва мимо гаражей по нашей длиннющей, знаменитой печальными событиями улице, и напротив вытрезвителя мы проехали возле дома № 68, из окна которого пять лет назад один сумасшедший, живший на восьмом этаже, выбросил барахливший телевизор и убил им трехлетнего малыша, игравшего в двух шагах от бабушки. Потом мы свернули налево, проехали мимо районного УВД и круглосуточного магазинчика «Золотая рыбка», а после выехали к больнице «Лисма», в которой пару недель назад пятилетнему мальчику сделали по ошибке клизму из раствора хлорки. Мальчик умер, а мне, если хорошенько порыться в мозгах, вспомнится, как давным-давно напротив этой больницы автомобиль с пьяным водителем сбил двух малышей, братика и сестренку. Девочка осталась жива, а вот мальчик погиб сразу, и на обочине, у столба, целый день валялся окровавленный сандалик. Я был школьником с едва прорезавшимися клыками, когда бегал после уроков с одноклассниками смотреть на этот сандалик…
