— Да пошел ты! — закричала я и сплюнула ему на нос каплю крови.
Он стер ее и отшатнулся, прижав руку к лицу.
— Ах ты, маленькая сучка! — он бросился вперед и распахнул мою рубашку. — Дай мне это! — приказал он, указав на ледоруб, воткнутый в бедро Дэвида.
Хорхе вытащил его, когда Дэвид взревел, чтобы Гектор не трогал меня.
Грубым толчком он вонзил кирку мне в плечо в том же месте, где Хорхе пронзил Дэвида. Только тогда я поняла, что Дэвид солгал насчет боли. Это была молния, покрытая кислотой, и шок от ранения и взрыв агонии, вызванный металлом. Я не смогла сдержать крик.
Дэвид кричал и раскачивался на стуле, пока Хорхе не подбежал и не поддержал его сзади. Моя голова склонилась вперед, боль в плече была резкой и тупой одновременно.
Гектор снова наклонился ко мне и сказал:
— Думаю, я оставлю его там, пока ты придумываешь слова, чтобы извиниться.
Выпрямившись, он достал из кармана носовой платок и вытер мою кровь с лица и руки.
— Я вернусь через час. Если ты не изменишь свой тон, я позволю Хорхе сделать с тобой всё, что он захочет. В конце концов, ты теперь гнилой кусок мяса. С таким же успехом тебя можно отдать собакам.
— А что с ним делать? — Хорхе потряс кресло Дэвида.
Гектор остановился в дверях.
— Я хочу, чтобы он увидел, как моя Анжелика возвращается в мои объятия. Или, если нет, я бы хотел, чтобы он смотрел, как ты трахаешь её и пускаешь ей кровь. После этого мы еще раз поговорим с Сержем, только дипломатично, конечно, поскольку это его человек, а потом убьем его…
Хорхе не ответил, просто вышел вслед за хозяином из комнаты и закрыл дверь.
Я сдерживала рыдания, пока не услышала, как наверху закрылась дверь.
— Эйнжел, — голос Дэвида дрогнул. — Ты в порядке?
Я кивнула, но тут же вскрикнула от боли.
— Не двигайся.
— Прости, — прошептала я. Слезы катились по моему лицу и падали на обнаженную грудь.
— Прости? Тебе, нафиг, не за что извиняться.
— Если бы я только спала, — я медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Если бы я продолжала притворяться, что больше здесь не живу, этого бы не случилось.
— Нет, — сказал он. Его стул заскрипел, пока он боролся со своими ремнями. — Это не твоя вина. Мне было бы все равно, если бы ты все еще спала, как ты сказала, я бы все равно вытащил тебя. Я бы заставил тебя вспомнить девушку, которую знал, когда мы были детьми. Девушку, которую я люблю.
— Они убьют тебя, — эти слова сломали меня, и я зарыдала громко и тихо, как будто кто-то ударил меня прямо в живот. Боль в сердце затмила боль от раны в плече, и у меня закружилась голова. — Заставят меня смотреть, как они убивают тебя.
— Не сдавайся, — попросил он. Стул под ним застонал и заскрипел ещё громче. — Пожалуйста, Эйнжел. Не сдавайся.
— Я была здесь раньше, — проговорила я и бросила взгляд на стол. — Они снова сломают меня. Я думала, что я сильная, но это не так.
— Так и есть. Что бы они со мной ни сделали, ты должна оставаться сильной. Вали из этого ада и живи своей мечтой. Путешествуй. Посмотри мир.
— Только с тобой, — я встретилась с ним взглядом. — Я не могу сделать это без тебя.
— Да, ты можешь все! — он перестал сопротивляться и вздохнул. — Ты должна, Эйнжел. Мне нужно знать, что ты будешь бороться и дальше не сдашься, — его голос упал до шепота, глаза блестели от непролитых слез. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не перестанешь бороться за свою жизнь. Жизнь, которую ты заслуживаешь.
— Я не могу, — покачала я головой.
— Можешь. Обещай мне.
— Мне нужен ты.
— Я всегда буду с тобой. Всегда! — он несколько раз моргнул. — У меня никогда не было никого, кроме тебя, Эйнжел. Только ты. И не важно, куда я попаду отсюда, там никогда не будет никого другого. Но если для меня все закончится именно так, я не смогу быть сильным и принять это как факт, если не буду знать, что ты будешь продолжать бороться.
— Дэвид, пожалуйста, — я не могла дышать, не могла найти воздуха в этой темной, сырой тюрьме. Мои легкие горели, и слезы хлынули потоком.
— Мне это нужно, Эйнжел. Я не могу быть сильным без тебя.
Его слова обжигали мою душу, и я крепко зажмурилась, заставляя себя успокоиться. Он нуждался во мне, и я разрывалась на части вместо того, чтобы делать то, что должна была. Но мысль о том, чтобы отпустить его, отзывалась во мне такой глубокой, болезненной раной, что мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не свалиться за грань отчаяния и сосредоточиться на нем.
Он все еще смотрел на меня, хотя его щеки были влажными. Он не сдавался.
— Спокойно, Эйнжел.
Я шмыгнула носом и вздернула подбородок.
— Это моя девочка.
Я еще не доверяла себе, чтобы говорить. Поэтому я слегка кивнула ему.
Он глубоко вздохнул.
— Спасибо. Я знаю, что это тяжело. Я знаю. Но у тебя есть все необходимое, чтобы довести дело до конца. Подыграть Бланко, выйти замуж за этого идиота Лоренцо, а потом сбежать. Перережь ему глотку, если придется, но просто свали отсюда и исчезни.
Я проигнорировала очевидную брешь в его плане — ту часть, где его не было. Но я проглотила свое несогласие.
— Я так и сделаю. Буду сильной. Всё выдержу. Ради тебя.
Его глаза заблестели, и он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но затем его лицо снова окаменело, его глаза упрямо блеснули холодным блеском, когда шаги застучали по коридору.
Мой желудок скрутило, и дрожь сотрясла мое тело. Хорхе уже вернулся. Пришло время мне сдаться... а Дэвиду умереть.
Глава 30
Дэвид
Дверь открылась. Я повернулся к Стилу и пообещал себе, что не издам ни единого гребаного звука, что бы они со мной ни сделали. Я не мог допустить, чтобы Эйнжел сохранила такие ужасные воспоминания. Не надо ей помнить моих криков.
— Дэвид, — окликнул меня Винс, когда вошел и закрыл за собой дверь. Он вытащил стул из дальнего угла комнаты, поставил его передо мной и сел.
Я бросил быстрый взгляд на Эйнжел и покачал головой. Если она кинется умолять Винса сохранить мне жизнь, то ничего не добьется. Я должен был действовать очень осторожно.
Она кивнула. Доверие — оно было у нас всегда.
— Ну и бардак, — сказал Винс, достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Будешь курить?
— Нет, спасибо, — ответил я и уставился на него, пытаясь понять, почему сюда пришёл он, а не Серж.
Он огляделся по сторонам.
— У них пыточная не так хорошо оборудована, как у семьи Генуя, а?
— Нужно будет этим заняться, — пожал я плечами.
Он рассмеялся:
— Вот за это ты Сержу и нравишься. Стойкий.
Кончик его сигареты засветился оранжевым, когда он сделал длинную затяжку. Выдохнув дым, он понизил голос и спросил:
— Похоже, мы вляпались, Дэвид.
Я не мог не согласиться.
— Но я буду с тобой откровенен, — сказал он и сделал ещё одну затяжку.
Я сомневался, что он когда-нибудь говорил прямо и откровенно с кем-нибудь в своей жизни, но послушать стоило. Я бы сделал всё, что угодно, если бы это означало, что Эйнжел может выйти из этого дома свободной женщиной.
— Твоя девушка должна была умереть в магазине одежды.
Я не шевелился, даже не дышал. К чему он клонит, зачем завел этот разговор?
— Хорошо, что ты связан, — проговорил он, сбрасывая пепел с фильтра. — Потому что тебе не понравится то, что я собираюсь тебе сказать. Но я должен сказать это тебе, чтобы мы с тобой были на одной волне в будущем — если у нас будет это будущее.
Я напрягся так, что мышцы уже горели, особенно в тех местах, где были раны.
— Так вот, — на его губах появилась слабая масляная улыбка. — Это я организовал покушение на неё, а не ирландская мафия. Хотя дразнить Сержа рассказами об нападениях и угрозах ирландцев было забавно.
Мои руки сжались в кулаки, и я дернул за веревки, которыми был связан. Они врезались мне в кожу, но мне было наплевать. Я хотел обхватить руками его горло, прикончить его прежде, чем он успеет открыть рот еще на секунду.
