— Слушай, — сказал я и вытер нож, которым перерезал ему ахиллесово сухожилие. — Я не хочу сегодня ехать в Иллинойс. Мне бы хотелось кое-что почитать, а эта поездка в мои планы не входит. Однако я никогда не был в этом кампусе, но ради такого дела с удовольствием зайду, так что это может быть по-своему приятно. А живет она в общежитии в Льюистоне, да? Держу пари, что там внутри мило, обстановка хорошая, — проговорил я и взглянул на него. — По крайней мере, пока я не возьмусь за дело и не займусь ею. Цвет крови — не один из их школьных цветов, его ведь нет на гербе её колледжа, не так ли?
В конце концов, мужчина сломался, слезы блестели в его единственном оставшемся глазу. Я разобрал его по кусочкам — сначала пальцы на ногах, потом несколько пальцев на руках и зубы. Хуже всего были ожоги. Он действительно выдал некоторые сведения, когда я применил свою технику на его лице — раскаленный ледоруб — и показал ему его собственный выжженный глаз. Хорошо, что он выдал эту информацию, но это было не то, чего я хотел. Не то, чего Винс хотел.
— Давай договоримся так. Ты назовешь мне имя колумбийского дилера, и сегодня вечером я останусь здесь, дома, почитаю, как и говорил тебе в начале, помнишь? — проговорил я со вздохом. — Твоя преданность братве сейчас не имеет смысла. Ты ведь любишь свою дочь, правда?
Он закашлялся, кровь снова потекла по подбородку.
— Хорошо, — согласился я с ним. — Братве на тебя наплевать, товарищ. Ты же знаешь, что живым тебе отсюда не уйти. Но ты можешь спасти Эйвери, сделать так, чтобы ей не причинили вреда, и дать ей хорошую жизнь, — я пожал плечами. — То есть, я предполагаю, что у неё будет хорошая жизнь. Она ни за что никогда не узнает о твоих грязных делах. Наркотики, торговля несовершеннолетними девочками и убийства — все это ты скрывал, заметал все следы. Но дело в том, что я могу рассказать ей об этом. Всё об этом. А потом, если ты не расколешься, я сделаю с ней то же самое, что сделал с тобой.
— Стой! — крикнул он почти также громко, как перед этим кричал от боли. — Его зовут Эдуардо Консуэлос. Скрывается у ирландцев, они обещали ему защиту от клана Генуя и братвы, — он поперхнулся собственной кровью, потом сплюнул на пол возле стока. — Только не трогай Эйвери! — из его единственного глаза продолжали литься слезы. — Она это единственное хорошее, что у меня было в жизни. Она такая чистая. Она — это всё, что у меня есть. Неужели ты не понимаешь?
Я выбрал свой последний нож и обошел его сзади. Быстрым ударом я положил конец его страданиям.
Я понимал его лучше, чем он мог себе представить.
***
— Ирландцы прячут его у себя? — спросил Винс, покачав головой. — Вот это нежданчик. Я этого не предвидел.
— Это то, что он выдал мне, — ответил я и перевел взгляд на бассейн, лунный свет играл на его поверхности.
— Хорошая работа.
— Вы хотите, чтобы я сказал Сержу что-нибудь конкретное?
— Просто передай ему первую часть — информацию о новой штуке для резки кокса, над которой работает русская мафия. Это заинтересует его и сделает тебе хорошую репутацию.
— Ладно, — ответил я и повернулся, чтобы встретить Сержа в его кабинете.
— Продолжай в том же духе, — тихо сказал Винс.
Как будто у меня был какой-то другой выбор. Я работал на Винса и передавал ему отборные, самые лучшие части информации весь этот год. И я буду продолжать делать это столько, сколько будет нужно, если это будет означать безопасность для Эйнжел.
Как только я изложил Сержу вкратце свою информацию — за исключением лучшей части, — я направился к входной двери.
— Чем теперь займешься, здоровяк? — Нэйт прислонился к стене фойе со скучающим выражением лица.
— На сегодня с делами покончено.
Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне:
— Я иду в тот новый бордель «Дворец киски», что открыли неподалеку от центра города. Хочешь пойти со мной?
Я не отреагировал, продолжая двигаться на выход.
— Да ладно тебе, будет весело! Я собираюсь уговорить Кона тоже пойти с нами.
Это было смешно. Кон делал только то, что хотел, и он не производил на меня впечатления парня, который ходит по борделям.
— Как ты можешь отказаться пойти в место под названием «Дворец киски»? — Нэйт выскочил вперед раньше, чем я успел добраться до двери. — Я имею в виду, что они могут продавать там хот-доги как своего рода приманку и подмену, и я всё равно пойду туда и проверю, исключительно чтобы всё познать на своём опыте.
Я посмотрел на него сверху вниз и ответил:
— У меня есть планы.
— Встречаешься с кем-то?
— Сам буду.
— Бинго! — воскликнул он. Его брови взлетели вверх. — Ты можешь получить удовольствие в этом притоне, а потом отправишься домой и будешь дальше проводить время в одиночестве.
— Господи, тебе точно поговорить больше не о чем, — проговорил Питер, который вышел из заднего коридора. Скорее всего, там он разговаривал с Винсом о тех сведениях, которые я только что получил.
— Питер, дружище. Посетим «Дворец киски», да? — усмехнулся Нэйт.
— Не думаю, — покачал головой Питер.
— Да ладно! Когда ты в последний раз тратил деньжата на высококлассные развлечения?
— Не знаю…
— Вот именно! — ответил Нэйт и похлопал его по руке. — Так что давай немного повеселимся.
Питер взглянул на меня:
— Так ты идешь?
— Я иду домой. А вы вдвоем повеселитесь, — сказал я, отходя в сторону и открывая входную дверь.
— Я напишу тебе позже, — крикнул Питер мне вслед.
— Да! Пошли, приятель. Нельзя заставлять ждать «Дворец киски».
Ликование Нэйта почти заставило меня улыбнуться. Блин, он всегда был таким придурком.
Я закрыл дверь и вдохнул ночной воздух. Терпкий запах свежескошенной травы и какого-то позднего цветка наполнял воздух, так непохожий на запах сырости и крови, который царил в подвале. Интересно, я тоже пахну кровью? Возможно.
Дорога до моей квартиры не заняла много времени. В такую позднюю ночь машин на шоссе почти не было. Всю дорогу я думал только о конверте, который получил сегодня утром. На нём не было никаких надписей, кроме штемпеля с моим именем. Его доставил курьер на велосипеде, но он не мог сказать мне ничего о его происхождении, кроме того, что его доставка была оплачена наличными. Обратного адреса на нем не было, и его оставили в офисе курьера ещё до начала рабочего дня. Кто-то приложил немало усилий, чтобы подать мне весточку и остаться незамеченным. В тот момент, когда я держал в руке этот толстый конверт из манильской бумаги, я знал, от кого он, чувствовал её запах, которым пропитался конверт.
Я его не открывал. Пока ещё не открывал. Ведь я знал, что меня ждет долгий день в крови и боли. Наверное, мне казалось, что Мясник испачкает письмо, которое было явно адресовано Дэвиду Равену. Я хотел прочитать его как Дэвид, а не как монстр, который сидел в подвале Сержа Генуи. Так что я ждал.
Вернувшись домой, я нашел конверт там же, где оставил его — спрятанным для надежности под матрас. Перед тем как открыть его, сначала я принял душ, смыв с себя творимое днём зло в канализацию и выйдя оттуда настолько чистым, насколько это было возможно. Эйнжел была достойна только такого отношения от меня.
Единственная весточка, которую я получил о ней, была от Винса — и это была просто её нечёткая фотография на велосипеде непонятно где. Фон был размыт, но я мог точно сказать, что это была моя Эйнжел. Мне пришлось поверить Винсу, когда он сказал, что снимок был сделан на прошлой неделе. Мне не нравилось, что он так пристально следит за ней, но, с другой стороны, мне надо было знать, ведь только убедившись, что с ней всё в порядке, я мог спать по ночам.
Жаль, что я не могу сообщить ей, что Гектора и Хорхе больше нет, хотя я бы избавил её от подробностей того, как медленно я убивал их обоих. Возможно, ей также хотелось бы знать, что несколько месяцев назад Лоренцо «попал в шторм на лодке» и утонул в море. Его тело так и не нашли, даже то, что от него осталось после того, как я уронил на него бетонные плиты. Или, может быть, она уже пыталась забыть эту жизнь и ужасы, которые она здесь пережила. Я повертел конверт в потных ладонях, громко шурша бумагой в тишине гостиной.
